Почему свобода лучше, чем несвобода? Ответ на этот вопрос далеко не так очевиден. Да, в свободных странах доходы населения выше, чем в несвободных. Да, централизованные экономики не выдерживают экономической конкуренции со стороны свободного мира, и их число неуклонно снижается. Да, свободная рыночная экономика способна распределить ресурсы самым эффективным образом, реагируя на существующие ценовые сигналы, перемещая ресурсы от неэффективных собственников к более успешным. Остается вопрос: «Так происходит всегда?». Всегда ресурсы в рыночных условиях распределены оптимально?

Знаменитая теорема Коуза говорит: «Да», если трансакционные издержки равны нулю. Но трансакционные издержки, которые представляют собой затраты на заключение контрактов, поиск информации, защиту прав собственности, затраты на транспортировку и прочее, никогда не равны нулю. Безусловно, на протяжении всей истории человечества они неуклонно снижались, и мы наблюдали движение от несвободы к все более свободным обществам. Но, все не так однозначно. В конце XIX и в начале XX века тенденция несколько изменилась. Правительства многих стран все больше стали вмешиваться в механизмы свободного рынка, а некоторые страны переходить на систему централизованного планирования.

И этот процесс продолжается вплоть до наших дней. Сравните данные: в конце XIX века государственные расходы в США составляли 4%, а в других развитых странах 7-8%, в наше время государственные расходы в США составляют 37-38%, а в других странах около 50% и даже превосходят эту цифру. Сохраняя некий стандартный набор политических свобод, правительства лишают граждан экономических свобод. Возрастающие цифры государственных расходов указывают на рост прямых и косвенных налогов, которые уплачивают все граждане из своих доходов и прибылей. Происходит постепенный отказ от свободного рынка, и все больше средств распределяется и перераспределяется централизованно. Мы не доверяем механизмам свободного рынка, не верим в его эффективность.

По словам одного моего знакомого, в этом большая, если не главная, вина экономистов. Нет, он не обвиняет «Общую теорию» Дж. М. Кейнса, которая с 1936 года является знаменем и теоретическим обоснованием государственного вмешательства. Конечно, она объединила вокруг себя очень многих известных и неизвестных экономистов, но и активизировала большое количество ее противников. Споры вокруг нее продолжаются и по сей день, и конца им пока не видно.

Нет, главная проблема экономической науки в ее неспособности дать ответ на, казалось бы, несложный вопрос: «Что такое прибыль и кто должен быть ее получателем?». На самом деле, вся идеология и жизненные установки человека целиком зависят от того, какой ответ он дает на поставленный вопрос. В интерпретации К. Маркса, прибыль есть дополнительный продукт, который собственник производства присваивает себе. Рабочее время состоит из двух частей: первую часть времени рабочий обеспечивает себя, а вторую работает на собственника средств производства. Другими словами, прибыль существует до тех пор, пока существует эксплуатация. Прибыль по праву принадлежит всем участникам производственного процесса.

Такая теория неизбежно диктует необходимость ограничить свободу, во всяком случае, свободу предпринимателя и собственника производства. Другим крайним случаем является теория свободного рынка. Прибыль – это целиком заслуга предпринимателя и является наградой за эффективное использование ресурсов. Если предприниматель эффективнее, чем в среднем рынок, использует некий ресурс, то он неизбежно получит прибыль. И она по праву принадлежит ему. Он будет иметь возможность направить прибыль на покупку ресурса у нерадивых и менее успешных собственников, если они не будут использовать такие же передовые технологии и методы управления, как и он сам. Таким образом, все возрастающая эффективность использования ресурсов ведет к расширению производства и увеличению благосостояния всех, или почти всех, членов общества.

Между этими крайними идеологиями находятся разного рода смешанные идеологии, которые используют, в той или иной степени, элементы каждой из них. На сегодняшний день самой распространенной является следующая теория. Безусловно, не вызывает сомнений, значительная роль в получении прибыли принадлежит предпринимателям или собственникам. Но, не меньшую роль здесь играет более производительный труд наемного работника. Так почему он не получает никакой части прибыли. Его вклад в общий успех весьма значителен. Именно здесь кроется несовершенство свободного рынка. Поэтому государство должно облагать прибыль и прочие доходы налогами, а полученные средства использовать для исправления указанных недостатков. Становится очевидным, что от того, как мы трактуем понятие прибыли, зависят наши идеологические установки, и наши метания от одной идеологии к другой являются следствием неуверенности в справедливости указанных теорий. Если бы мы смогли ответить на вопрос: «Что есть прибыль? Как она воздействует на экономический рост?», то мы бы получили ответ и на вопрос: «Свобода всегда лучше, чем несвобода?».

Мой знакомый ответ для себя давно получил. Получил не силу своих экономических познаний, а потому что оказался, по воле случая на далеком острове, где-то восточнее Маршалловых островов. В начале 70-х годов он был приглашен туда в качестве экономического консультанта и знатока теории Маркса. Призрак коммунизма, наконец, добрел и до тех мест, именно, поэтому, его знания оказались востребованы. Надо отметить, что он очутился в уникальных экономических условиях, о которых мечтает большинство экономистов. Но, обо всем по порядку.

Остров напоминал по форме подкову с широкими краями и очень узкой центральной частью. Песчаная коса, соединяющая две части острова, впоследствии была разрыта и уничтожена, но об этом и о причинах, которые привели к таким событиям, позже. Сегодня на географических картах по-прежнему продолжают изображать один остров, но с начала 80-х годов это по сути два острова Валулу и Малу. Один народ, одно племя в силу различных обстоятельств были разделены и выбрали совершенно разные пути развития, что впоследствии привело к разным результатам. В таких условиях говорить об отличиях в стартовых условиях, культуре, религии и пр. не приходится. Мы имеем абсолютно чистый экономический эксперимент, который был осуществлен случайно, по воле господина случая.

Кроме того, данный случай лишен известного субъективного момента, когда экспериментатор получает результат, которого осознанно или неосознанно ожидает. Это становится возможным в силу того, что экспериментатор не всегда объективен: он заранее готов отсеять результаты, которые не укладываются в его теорию, представив их, как нетипичные, он создает начальные условия и выстраивает различные механизмы так, чтобы получить, как ему кажется, объективный результат. Но все дело в том, что объективный результат давно уже созрел в его голове и вольно или невольно он готов на все, чтобы его получить. Он его и получает. В нашем случае, ни в начале, ни в конце никому, даже в самом страшном сне не могло привидеться, что он и его знакомые участвуют в каком-то эксперименте.

Поэтому никто, и это совершенно очевидно, не мог предполагать, а значить и влиять на то, чем это все закончится. Очень важным обстоятельством, повлиявшим на дальнейшие события, являлась абсолютная обособленность и маленькие размеры экономики. Удаленность островов, отсутствие крупных портов и аэропортов затрудняют связь с внешним миром. Даже в наше время острова способны принимать лишь легкомоторные самолеты и малотоннажные суда. В этом никогда не было, и нет большой необходимости. Этой маленькой экономике практически нечего предложить внешнему миру, да и от мира ей мало что нужно. В начале 70-х все хозяйство острова представляло собой несколько больших отраслей. Самой большой (55% ВВП) была отрасль, связанная с выращиванием и продажей риса. На острове это основа продуктового рациона и бедного, и зажиточного гражданина.

Гораздо меньший размер имели животноводство и выращивание овощей и фруктов. Все остальные были едва заметными и не оказывали практически никакого влияния на тамошнюю жизнь. К примеру, отрасли строительных материалов не было вовсе, потому что необходимости в ней не было никакой. Теплый климат и необильные осадки позволяли при строительстве стен хижин и домов обходиться прутьями и глиной, а в качестве крыши использовать высушенный тростник или что-то в этом роде. Уровень жизни и богатство жителя выражалось лишь в размере жилища и престижности места постройки. Кроме того, богатые жилища обносились забором из дерева и глины. Экономика носила смешанный характер: присутствовали частные индивидуальные фермы и предприятия, а также народные хозяйства, которые в нашем глобальном мире назвались бы государственными предприятиями.

Вся власть принадлежала вождю племени, которая передавалась по наследству старшему сыну, что впоследствии и сыграло роковую роль во всей этой истории. Для нас представляется интересным тот факт, что экономика острова была чрезвычайно закрытой и простой. А это несбыточная мечта экономистов. Все как на ладони. Нет экспорта и импорта, нет притока и оттока капитала, нет никакого влияния внешних ставок процента и стоимости валют. В таких условиях гораздо проще выяснить причину того или иного экономического явления, выявить связи и найти лекарство для лечения экономических недугов. Скрытое становится явным, туман отступает и становится очевидным то, что было скрыто тысячами сложных связей.

В начале 70-х пришло время стареющему вождю уступить власть старшему сыну, но проблема заключалась в том, что их было двое. Вождь имел двоих сыновей-близнецов. К слову, рождение близнецов на острове было исключительно редким явлением, но, к счастью или несчастью, именно вождя мать-природа одарила близнецами. Проведя некоторое время в раздумьях, вождь вынес решение разделить условно остров на две части, что было сделать необыкновенно просто. Естественно, граница должна проходить в районе узкой песчаной косы, где никто не жил и не было никаких построек. Получилось замечательно, потому что каждая из частей острова занимала, практически, одинаковую площадь. Вышла небольшая неувязка, северная часть была гораздо более развита и плотнее заселена, но эта проблема очень быстро разрешилась.

Северную часть получил активный, волевой, общительный, приятный во всех отношениях, любимец местных девушек сын по имени Амат или Амет, точно не помню. Застенчивый и робкий второй из сыновей (не могу вспомнить его имя) возглавил южную часть. Никаких претензий с его стороны, естественно, высказано не было, и разделение прошло тихо и мирно. Кроме того, совершенно очевидным для всех было то, что разделение носило чисто условный характер и все управление реально будет осуществляться Аматом (или Аметом), что в первые годы и происходило. Он и пригласил моего знакомого в качестве консультанта, и на это были серьезные причины. Все больше наемных работников требовали увеличения своих зарплат, считая, что оценка их труда сильно занижена. Ахмат, имея репутацию сильного и справедливого лидера, обратился к собственникам рисовых полей с просьбой уменьшить прибыль с каждого гектара имеющейся земли до определенного предела, а полученные средства направить на увеличение зарплат, что было незамедлительно выполнено. Но очень скоро выявилась новая проблема. Инфляция начала неуклонно повышаться, чего на острове давно не наблюдалось. Проблема требовала быстрого решения, и новый консультант приступил к выполнению своих обязанностей. Первым делом, он озаботился получением и собиранием регулярных статистических данных. Была разработана определенная форма отчета, которая требовала от производителя предоставления широкого набора производственных показателей, что в дальнейшем очень пригодилось.

Очень скоро выяснилось, что главными причинами высокой инфляции были возросшие зарплаты работников и низкие прибыли производителей. И без статистических данных было понятно, что инфляция будет оставаться низкой, если зарплаты растут таким же темпом, что и производство риса. В результате искусственного роста зарплат потребительские расходы выросли, а количество риса осталось прежним. Кроме роста цен на рис появилась еще одна неприятная проблема: рост производства риса стал стремительно сокращаться. Если несколько лет назад производство риса увеличивалось на 4% ежегодно, то на тот момент рост составлял немногим более 1,0%. Побывав в некоторых хозяйствах, мой знакомый разобрался и с этим.

Сокращение прибыли естественным образом привело к снижению инвестиций. Собственники плантаций стали меньше тратить на дополнительную обработку земли, системы полива, закупку орудий труда и оборудования. Кроме того, возникли проблемы с мотивацией фермеров. Прибыли сократились и выровнялись, более усердный труд и старание не давали, практически, ничего. Вся дополнительная прибыль уходила на зарплаты рабочим, а на инвестиции оставались крохи. Напряжение в среде наемных рабочих со временем не только не снизилось, а даже существенно увеличилось. Это стало результатом изменений в оплате труда. В хозяйствах, где прибыли были выше, работники получили существенную прибавку к своей зарплате, а в низкорентабельных хозяйствах оплата труда осталась на прежнем уровне.

Наш экономический консультант находился в ужасном расположении духа, и не только в связи с текущими проблемами. Он предчувствовал новую беду: очень скоро посевные площади под рис начнут сокращаться, а производство риса падать. Фермеры будут пытаться перепрофилировать свою деятельность и начнут заниматься скотоводством или выращиванием овощей, потому что в этих отраслях нет ограничений в размере прибыли. Придется вводить новые ограничения или заниматься выкупом и национализацией хозяйств. Расширение государственного сектора не входило в планы нового вождя, но такой исход неизбежен. Это было совершенно понятно. Мой знакомый пребывал в тягостных раздумьях. Однажды, изучая свежие статистические данные, его посетила очень простая мысль. Суммарная зарплата всех работников за некий период времени должна в точности равняться общей стоимости продукции, произведенной за этот период.

Безусловно, стоимость продукции отдельного производителя может в точности не совпадать с размером зарплаты всех работников данного хозяйства, но в целом для экономики это равенство должно выполняться, если мы хотим, чтобы все было продано. Если кто-то из собственников производства не доплатит своим работникам, то они потратят меньше на покупку продуктов, и цены покатятся вниз. Выручка всех производителей снизится, в том числе и у производителя, который снизил зарплаты. Получается парадоксальный вывод: производитель заинтересован в увеличении затрат на оплату труда. Чем выше зарплаты в стране, тем больше денег получит производитель за свою продукцию. Стоимость всей продукции равна стоимости всего труда. Общая трудовая теория стоимости К. Маркса верна, но где здесь эксплуатация. Если капиталист заставляет наемного работника некоторую часть рабочего времени работать на себя, и не оплачивает его труд, то кто покупает выпущенную продукцию. Должен найтись другой антиэксплуататор, который будет переплачивать рабочему, непонятно из каких средств. Разумеется, эксплуататор может на сэкономленные средства скупить свою или другую продукцию. Но ему дополнительный рис или огурцы не нужны, ему нужен капитал, ему нужны деньги. Где он их возьмет? И где здесь место прибылям, сбережениям и инвестициям? Из каких источников они могут возникнуть? На первый взгляд им взяться неоткуда. Вопросы множились, а ответов на них не было.

Растерянность через некоторое время сменилась неутомимой жаждой разобраться, и мой знакомый засел за учебники, чередуя свои занятия с изучением и пополнением своих статистических данных. Совсем скоро его ждало новое открытие. Оказалось, что, практически, вся экономическая теория рассматривает и изучает состояние равновесия и совершенной конкуренции, где прибыли производителей отсутствуют. А там, где нет прибыли, нет и инвестиций, значит, отсутствуют средства для развития и для увеличения выпуска продукции. Прибыли и экономический рост равны нулю. Для того, чтобы появился экономический рост, необходимо появление прибыли. Это даст возможность вкладывать деньги в покупку дополнительных средств производства и сырья.

Возникнет экономический рост и экономика покинет состояние равновесия и совершенной конкуренции. Следующий вывод напрашивался сам собой. Вся современная экономическая теория изучает абсолютно стационарную экономику, где производство из года в год остается на одном и том же уровне. В системе простого воспроизводства нет места прибылям и экономическому росту, система постоянно воспроизводит одни и те же блага. Несомненно, существует очень тесная связь между прибылью и экономическим ростом. Где нет прибыли, там нет и роста. При появлении прибыли появляется и рост. Знакомого очень поразил этот факт, и он с удвоенной энергией окунулся в мир экономической теории. Удивительно выглядели попытки установить природу процента в стационарных условиях, где прибыль не существует, а значит и не из чего платить процент. Более того, какой смысл занимать деньги под процент, если производство невозможно расширить. Если экономический рост отсутствует, то и ставка процента равна нулю.

В условиях стационарной экономики нет процента, он возникает только в растущей экономике. Следующим шагом стала попытка дать более внятное определение условиям существования совершенной конкуренции. Множество условий существования рынков совершенной конкуренции, такие, как большое число производителей и покупателей, свободный доступ к информации, малый размер фирм, неделимость продукта, мало, что давали. Мы можем привести множество примеров, когда два, три производителя вели такую непримиримую борьбу, которая была совершенно незнакома сорока производителям в другой отрасли. Чем выше экономический рост и прибыли, тем тише сражение. На растущем рынке большинство компаний легко находят себе место под солнцем, но если рост и прибыли начинают снижаться, то компании расчехляют все свои орудия и льется рекой кровь. И не важно, сколько частей, соединений и маленьких отрядов участвует в битве. Она тем ожесточенней, чем ниже прибыли и рост. Когда экономический рост равен нулю, то получить прибыль возможно только уничтожив врага. В стационарных условиях расширить производство можно только за счет снижения выпуска продукции конкурентом, а общий выпуск останется неизменным.

Но больше всего знакомого интересовала тесная связь между прибылью и экономическим ростом, и он смутно догадывался, где ее искать. Догадывался, в свое время и Адам Смит, утверждая, что индивидуум, преследуя свои эгоистические интересы, содействует процветанию всего общества. Эгоистический интерес индивидуума – это его прибыль, а процветание общества – экономический рост. Если производитель получает прибыль, значит, он лучше распоряжается имеющимися ресурсами. Значит, из единицы ресурса он получил больше конечной продукции, а полученная разница продукции и представляет собой экономический рост. За ним следуют и ему подражают его конкуренты – они тоже желают получать прибыль. Они перенимают его методы ведения бизнеса, его технологии, и имеют свой кусок пирога. Их прибыль усиливает рост, и они, таким образом, вносят свой вклад в процветание всего общества. Бороться с прибылью – так же глупо, как и уничтожать корень растения. Рост прекратится, и растение умрет. Две рядом стоящие яблони растут быстрее, чем одинокая. Если они посажены слишком близко друг к другу, то выживет, скорее всего, одна. Выживет та, которая быстрее растет, у которой больше корень, которая лучше приспособилась.

Вторая погибнет, но плодов всем достанется больше. Не дай бог, найдется садовник с маниакальной страстью к равенству. Конечно, он бросится обрезать ветки у более сильного дерева, и погубит оба. Во всяком случае, обилия плодов ему никогда не видать. Централизованная экономика – это тот же нерадивый садовник. Размахивая очень привлекательным и чрезвычайно опасным знаменем равенства и справедливости, она лупит по голове того, кто пытается стать чуть выше. Но, именно, он добился большей эффективности, из того же количества ресурсов, что и у других, он умеет выпускать больше, он растет. Если его не бить по голове, то за ним потянутся другие. Высокими станут все. В противном случае, все будут маленькими и равными. Такие мысли все чаще посещали нашего консультанта.

Тем временем, в реальном мире кипели нешуточные страсти. Экономическое положение на острове продолжало ухудшаться, и Ахмед был вынужден прибегнуть к крайним мерам. Была проведена национализация рисовых хозяйств путем выкупа. Но средств катастрофически не хватало, поэтому через некоторое время выкуп стал проводиться в рассрочку. Несогласных настоятельно убеждали и рекомендовали не противиться линии вождя. В южной части острова события развивались по-другому. Напуганные возможным сценарием, фермеры обратились к своему вождю с просьбой: не проводить никаких реформ. Они обещали создать специальные комитеты из рабочих, и путем переговоров добиться соглашения о размере заработной платы, а также ежегодно увеличивать фонд оплаты труда не меньше, чем на величину инфляции.

Говорят, что мягкость и нерешительность вождя позволили фермерам добиться своего. Более того, похоже, что вождь действительно тяготился своими обязанностями, потому что через некоторое время предложил создать нечто вроде парламента, и выбирать туда самых уважаемых людей. Небольшие деревни имели право выбрать одного парламентария, а большие поселения – двух или трех. Все законодательные функции он отдал парламенту. Ахмед немедленно примчался на помощь брату. Он объяснял брату, как важно сейчас проявить волю и твердость. В противном случае его часть острова будет растащена по частям. Найдутся люди, которые очень скоро, почувствовав слабость власти, захватят здесь все. Но это, похоже, меньше всего волновало брата. Он остался непреклонен. Ахмету пришлось смириться. Напоследок он взял с брата обещание, что если совсем станет туго, то он немедленно обратиться к нему за помощью. У Ахмета своих проблем было достаточно, и он умчался к себе домой.

Дома обнаружились новые неприятности. Государственные фермы были неэффективны, производство риса стагнировало, поэтому цена на этот важнейший продукт постоянно росла. Люди пытались запастись им впрок. Кроме того, производители из негосударственного сектора всю прибыль направляли на закупку риса. Так было проще уберечь средства от инфляции, и, даже, получить приличную дополнительную прибыль. Это еще больше увеличивало цены и ситуация становилась катастрофической. Голова шла кругом, и Ахмет пригласил к себе на встречу нашего консультанта. Забегая наперед, скажем, что эта встреча стала для них последней. Пребывая в некоторой растерянности, но будучи уверенным, что истина где-то рядом, консультант рассказал все, что успел узнать и о чем думал. В конце диалог был примерно таким:

- Уважаемый вождь, я склоняюсь к тому, что прибыль производителей является важнейшей и определяющей категорией в экономике. Именно размер прибыли определяет величину экономического роста. Прибыль – это и есть рост. Экономика, которая пытается избавиться от прибыли, избавиться и от экономического роста. Она будет пребывать в вечном стационарном состоянии. Нет, безусловно, локальные успехи могут быть, но стремительного движения вперед не будет точно. Людям свойственно стремление к прибыли и чем другим его заменить я не знаю. Идеей? Возможно.

- Странно… А как же Маркс? Как же другие страны, которые построили социализм и успешно продвигаются к коммунизму. Если мы что-то плохо понимаем, то это еще не значит ничего. Прибыль единицам приносит удовлетворение, а тысячам страдания. Чем отличается хозяин фермы от своего рабочего? Только тем, что его отец или дед сумел купить землю. И не факт, что деньги достались ему кровью и потом. Где справедливость? Возможно, рабочий будет более рачительным и успешным хозяином? Где правда? Я, как и Вы не знаю. Но я хочу, чтобы, как можно больше людей были счастливы.

- В любом случае, заниматься тем, во что ты больше не веришь, тяжело. Возможно, мне просто нужен отдых.

- Отлично. Поезжайте к моему брату, посмотрите, как он, как там идут дела. Развеетесь. Соберете еще какие-нибудь данные. И мне спокойней будет, брат будет под присмотром.

Но проблемы со здоровьем не позволили знакомому немедленно отправиться на юг. Там он оказался только через год. Весь год он был вынужден находиться дома и поглощать какие-то настойки, изобретенные местным лекарем, а в перерывах изучать последние статистические данные. Его уже не удивлял факт, что любое сокращение прибылей производителей вызывает такое же сокращение экономического роста. Для себя он уже все решил. Он понял, как и когда на свет появляются прибыль, инвестиции, капитал и сбережения. Мне он объяснял это следующим образом.

Представь себе маленькую страну, в которой живут один ненавистный эксплуататор и десять несчастных рабочих. Это все население страны. Единственное в стране предприятие находится в собственности, понятное дело, эксплуататора и производит хлеб. Эксплуататор нещадно эксплуатирует своих рабочих и платит им по 10 денежных единиц. Сколько он будет иметь ежемесячно? Верно, 1000. Из месяца в месяц 1000, что затратил, то и получил, прибыли нет. Усиливает эксплуатацию и платит по 9 денежных единиц. 100 оставляет себе. Распродав весь хлеб, получает 900, прибыли снова нет. У него на руках по-прежнему 1000. А эксплуатация есть? Нет, рабочие покупают такое же количество хлеба, что и раньше, для них цены на хлеб снизились. Прибыли снова нет. Возникает интересный вопрос: чья эта 1000? Ничья. В какой-то момент 1000 держит в руках эксплуататор, но затем она, неизбежно, оказывается у рабочих.

Это пример стационарной экономики, где нет места прибыли и росту производства. Но все изменится, если эксплуататор сможет увеличить выпуск продукции. Он понимает, что для этого необходимо усовершенствовать печь. Для этого один человек освобождается от привычной работы, и начинает заниматься изготовлением дополнительного оборудования. Вот здесь и появляются сбережения и инвестиции. Поскольку выпечка хлеба снизилась, потребление тоже упадет. Если рассуждать в постоянных ценах, и считать, что цены на хлеб постоянны, то, очевидно, что потребление упадет на 100 единиц. Именно эти 100 единиц сберегают рабочие, и инвестирует предприниматель. Чем дальше, тем больше оснований эксплуататора так называть, потому что эксплуатации по-прежнему нет, и скажем, забегая вперед, не будет.

После модернизации печи выпуск, предположим, увеличился вдвое. Если считать цены на хлеб постоянными, то теперь ВВП страны увеличится вдвое и составит 2000 единиц. Экономический рост и прибыль предпринимателя будут равны, и составят 1000 единиц. Зарплаты рабочих вырастут вдвое. Предприниматель получил прибыль, которая материализовалась в виде более совершенной печи, он увеличил свой капитал. В то же время, рабочим нет необходимости бегать с красными знаменами по площадям и требовать справедливости, а, гораздо логичнее было бы обнять ненавистного эксплуататора и расцеловать. Их реальные зарплаты увеличились в два раза. Предприниматель, подержав прибыль в руках, был вынужден немедленно с ней расстаться.

Тем временем, цены на Севере продолжали стремительно расти. Естественно, последовали требования установить справедливые цены. А что такое справедливые цены, и кто, кроме свободного рынка, их должен устанавливать? Рынок – это мы, мы все голосуем своими деньгами, и принимаем решения в зависимости от количества денег и товаров. Мы все вместе определяем цены. Поэтому справедливую цену должен устанавливать самый умный, тот, кто умнее всех. Такой всегда находится, и, конечно, устанавливает цены ниже рыночных в надежде на всеобщую любовь и обожание. К чему это приводит? Спросите об этом у любого жителя Лондона, который снимал когда-то дешевое жилье. Снимал его до тех пор, пока власти не озаботились установлением справедливой цены. Снижение прибыли заставило собственников в массовом порядке делать ремонт и переводить жилье в категорию более дорогого или избавляться от него. Предложение снизилось. Что произошло с ценами, объяснять больше никому не нужно. У каждого из нас найдется великое множество подобных примеров, поэтому, конечно же, ситуация на острове продолжала ухудшаться.

Оправившись от болезни, консультант, наконец, отправился на Юг. На песчаной косе его ждал неожиданный сюрприз. В центре косы стоял шлагбаум, рядом сидел военный, а второй плескался в воде. «А это зачем?» - обратился он к военным. «Выезд из северной части только по пропускам» - был ответ. Выяснилось, что очень многие жители севера стали переезжать на юг, там зарплаты были больше. Постепенно они перевозили туда своих жен, детей, за ними позже тянулись и родственники. Все это стало походить на какую-то эпидемию. Властям срочно пришлось принимать меры, и вводить ограничения на выезд. Его беспрепятственно пропустили, он был достаточно известной личностью на острове. Юг порадовал чистотой и ухоженностью. Он с удивлением обнаружил здесь рыбный рынок. На Севере его никогда не существовало, что стало для него большой проблемой в первое время жизни на острове. Причина такого положения дел была в том, что добывать рыбу на острове было легко и просто, и этим занимались, в основном дети и подростки. Каждая семья обеспечивала рыбой себя сама, и никакой необходимости в рынке не было.

Некоторое время, рыбу приносили ему соседи, но ему становилось неловко, и он попросил соседей взять его на рыбалку. Рыбалка оказалась очень интересным и несложным занятием. Ею занимаются на рассвете или на закате. Лодки были выдолблены из цельного куска необыкновенно легкого дерева. Поперек лодки были закреплены две перемычки, на конце которых крепились два заостренных бревна. Такая конструкция была очень устойчивой, никакие волны ей были не страшны. Имелся очень простой парус, с помощью которого лодка развивала необыкновенную скорость, но далеко плыть не было никакой необходимости. Нужно было доплыть до любого места, где имеется резкий перепад глубин. Именно там кормится рыба. Подводные течения, отливы и приливы приносили туда пищу. Для ловли было достаточно иметь моток лески и крючок. В качестве насадки использовались кусочки рыбы, но лучше всего для этих целей подходили куски кальмара. Они лучше держались на крючке, и на один кусок можно было выловить несколько рыб. Крючок с наживкой опускался на дно или держался чуть выше. Леска должна была быть в натянутом состоянии. Держа леску в руке, было очень просто ощутить поклевку в виде легкого удара. Дальше необходимо резко подсекать и тянуть. Улов бывал разным. Самым значительным достижением моего знакомого была дорадо весом около 15 кг. Нередким уловом был тунец весом 60 – 80 кг. Были трофеи и покрупнее.

Существовал еще один метод ловли. Для этого нужно было изготовить ловушку. Она представляла собой сплетенный из гибких веток полый предмет, напоминающий цилиндр, в торце которого имелись два сужающихся входа. Рыба легко попадала внутрь, но, удивительное дело, не могла выбраться обратно. Такая конструкция опускалась на дно с помощью веревки, к концу которой крепился какой-нибудь яркий плавающий предмет. Поплавок должен был быть достаточно большим для того, чтобы его было нетрудно заметить среди волн. Раз в сутки нужно было приплывать и поднимать на лодку ловушку. После извлечения улова, ее опускали на прежнее место. Консультанту подарили две такие ловушки, и этого было предостаточно. Он парил, варил, солил и жарил. Рыбы было вдоволь. Так почему стали возникать рыбные рынки? Потому что выросли зарплаты, и время стало более дорогим. В какой-то момент стало очевидно, что выгоднее четыре часа посвятить основной работе, чем рыбалке. Рыбу можно купить дешевле. Стали развиваться и множиться различные артели, занимающиеся выловом и продажей рыбы. И это стало выгодно всем. Каждый занимался своим делом: фермер сеял и пахал, рыбак ловил, а дети ходили в школу.

Первым делом, знакомый отправился к вождю юга. Оказалось, что вождь год назад женился и был безмерно счастлив. К тому моменту он стал счастлив вдвойне: у него появилось два сына-близнеца. Гены родителей дали о себе знать. Семья занимала достаточно просторное, но скромное жилище. Правда, к дому примыкал достаточно большой участок, на котором нашлось место для сада, луга и леса. Встреча прошла в очень теплой обстановке, хотя до этого они не были знакомы. Вождь был чрезвычайно начитанным и образованным человеком. Почти все свое свободное время он посвящал чтению. Его интересы простирались от математики с химией до истории с философией. Но главной своей заботой и заботой жены он считал местные школы. Он мечтал, чтобы школ стало гораздо больше, чтобы от любого жилища до школы было меньше 5 км. Они с женой часто посещали школы, узнавали, в чем есть нужда в первую очередь, и всячески им помогали. Консультант поведал о своей работе на севере, о проблемах, которые там возникли, поделился своими догадками и сомнениями. Рассказ впечатлил вождя:

- Вы знаете, я уже жалею, что уделял так мало внимания экономике. Это очень интересная наука. Я хочу Вам кое-что предложить. Поскольку Ваша работа на севере, фактически, завершена, Вы можете переехать сюда. Вашими основными обязанностями по-прежнему будет сбор статистических данных. Но кроме этого, иногда Вы будете приходить ко мне, и делиться своими достижениями и сомнениями.

Это лучшее, что мог услышать в тот момент консультант. Он очень тяготился своим положением на севере. Нет, ему исправно платили зарплату, и он не бедствовал. Но, положа руку на сердце, он больше не выполнял свои обязанности. Предложение поступило очень кстати, и он немедленно им воспользовался. Больше он на севере никогда не был. Через два года северяне уничтожили песчаную косу, и один остров был разделен на два.

В первый же день своей новой работы он лихорадочно листал статистические отчеты за последние три года. Он уже знал, что ищет. Он суммировал помесячно, поквартально и за год прибыли всех производителей товаров и услуг, а затем сравнивал их с показателями экономического роста. И тогда же вечером он убедился в своей правоте. Суммарная прибыль всех производителей, практически, точно равнялась разнице ВВП в конце и в начале рассматриваемого отрезка времени. Прибыли равнялись экономическому росту. По-другому и быть не могло. Прибыль может быть потрачена только на дополнительное приобретение товаров и средств производства. Иного применения ей нет. Если прибыль будет положена на депозитный счет в банке, то это ничего не меняет. Заемщики изымут ее в виде кредита и потратят точно таким же образом. Если прибыль хранится в шкафу или в подвале, то это значит только одно: некая часть денежной массы ушла из активного обращения, и инфляция снизится. В момент выхода этих денег в свет инфляция повысится. Но равенство прибылей и экономического роста будет сохранено. Если представить себе экономику, где отсутствуют деньги, то все выглядит еще проще. Прибыль индивидуума представляет собой дополнительный продукт, который он получил. Никакого иного способа материализовать прибыль нет, и быть не может в экономике, где есть только товары.

Все шло своим чередом. Успехи Юга были очевидны. Но меня мучил один простой вопрос:

- А кризисы у вас случались?

- Было целых три. Но их природу мы разгадали еще во время первого.

- И ничего не сделали, чтобы избежать двух других?

- А ничего сделать нельзя. Они неизбежны, как приход дня и ночи. Представь себе экономику, которая приближается к границе своих производственных возможностей. Более эффективный собственник получает прибыль, менее эффективный не имеет ничего и терпит убытки. Отстающие подражают первым, они перенимают новые технологии, совершенствуют управление, эффективность предприятий выравнивается. Прибыли начинают неумолимо снижаться, рост экономики прекращается. Ей уже двигаться некуда, она на границе своих производственных возможностей, она достигла максимального уровня производства для данного уровня развития науки, технологий и знаний. Общие прибыли и экономический рост раны нулю – это и есть кризис. Посмотри на графики роста любой экономики, сначала следует подъем, все больше предприятий внедряет появившиеся инновации.

Далее экономика достигает максимального экономического роста, когда большинство уже внедрили инновации. А затем следует затухание роста, потому что все меньше остается возможностей для повышения эффективности. И когда ресурсы используются максимально эффективно, неизбежно наступит кризис, если не подоспеют новые технологии. Кризисы наступают не тогда, когда нарушается некое равновесие в экономике, как считают многие, а, наоборот, кризис – это и есть состояние равновесия и совершенной конкуренции, состояние покоя и простого воспроизводства. Почему кризисы переживаются так тяжело? На это есть много причин. Предположим, незадолго до кризиса вы взяли кредит. Экономика чувствует себя прекрасно. Рост замедляется, но он есть, а у вас есть прибыль. Проходит совсем немного времени и все изменяется. Рост прекращается совсем, прибыли неумолимо устремляются к нулю, и кредит возвращать не из чего. По экономике проносится вихрь неплатежей и банкротств. Многие теряют работу, лишаются собственности, разоряются.

Кризис – это страх, неуверенность и абсолютная растерянность. Но рассвет близок, день обязательно наступит. Очередной герой находится в поиске инновации, которая принесет ему большую прибыль, и за ним последуют все остальные. И все пойдет по новому кругу. Мы поняли это сразу, когда во время кризиса наметился маленький рост. Мы бросились посещать предприятия и опрашивать собственников и управляющих, но опрашивать никого не пришлось. На первой же ферме, мы увидели ветровой генератор, который производил электроэнергию для нужд фермы. Нас удивил не сам генератор, об их существовании мы знали. Они уже достаточно долго служили для освещения улиц и домов. Некоторое время назад генераторы завезли из Индии, затем освоили их производство здесь. Нас удивило то, как они используются. С их помощью подавалась вода на поля, с их помощью косили, молотили и убирали. Это была инновация, которая дала мощный толчок для всей экономики. Таков механизм развития большой и маленькой страны, развитой и не очень. Так было всегда. Появление железа, паровоза, автомобиля и компьютера изменяло нашу жизнь. Их использование приносило прибыль, а прибыль вызывала экономический рост.

На этом можно было бы закончить рассказ. Осталось лишь немного напомнить о Севере. Количество перебежчиков все увеличивается, они переплывают на лодках, плотах и бревнах. По их рассказам, там все живут в страхе, в страхе перед Югом. Все опасаются скорой войны, придут южане и всех поработят, все отнимут. Идет серьезная подготовка к войне. Все мужчины проходят периодически подготовку в специальных лагерях, у каждого жителя есть подробная инструкция на случай войны. Все это смешно и грустно одновременно. Чуть не забыл, одним из развлечений подростков Юга в последнее время стали прогулки по набережной с обязательным рассматриванием в бинокль Северного побережья. Оно находится всего в нескольких километрах, и в хорошую погоду все хорошо просматривается. На Севере вечерами довольно темно, горят только редкие фонарики. На набережной малолюдно. Правда, иногда там проходят праздники, по набережной маршируют военные, а вечером гремит салют. Недавно стали распространяться слухи о том, что на Севере обнаружены большие залежи то ли нефти, то ли газа, но мне кажется, что это уже ничего не изменит. Они потеряли нечто более важное, они потеряли свободу.

Чем ближе выборы в Парламент и выборы Президента, чем горячее кажутся вызванные приближением выборов внутриполитические дискуссии в СМИ, тем чаще можно услышать спекуляции на тему, куда пойдет российский рынок и российская экономика в зависимости от того, кто будет избран Президентом на следующий срок. Будет ли Президентом Путин, или им останется Медведев, или внезапно появится кто-то третий, например, выдвинувшийся на днях в лидеры «Правого Дела» миллиардер Прохоров? И как в каждом из этих случаев будет развиваться внутриэкономическая ситуация?

Чтобы строить предположения о будущем российской экономики, надо ясно понять, что из себя представляет в экономическом отношении Россия сегодня. Для этого проделаем краткий экскурс в прошлое.

В 1991-м, вслед за распадом Восточного Блока и рынка СЭВ, прекратил свое существование обанкротившийся во всех отношениях (в экономическом, политическом, идеологическом и управленческом) СССР. Все осколки некогда великой державы как следствие крушения устоявшихся экономических связей тут же попали в критическую зависимость от экспорта на рынки развитых стран. Только там можно было найти стабильный платежеспособный спрос и свободно-конвертируемую валюту, жизненно необходимую и производителям, и правительствам в условиях, когда внутренние рынки молодых государств переживали коллапс, а их валюты стремительно обесценивались и теряли доверие народа (именно это, кстати, сейчас происходит с Белоруссией и белорусским рублем).

Среди всей экспортной продукции наиболее конкурентоспособным товаром в сложившейся экономической ситуации предсказуемо оказалось сырье, на которое развитые страны предъявляли гарантированный растущий платежеспособный спрос. Рост относительной доли сырьевого сектора, на фоне коллапса внутреннего спроса в других отраслях, породил в первой половине 1990-х годов тот тип экономики, который в своей основе сохранился до нынешнего времени. Отличительными чертами этой экономики является сырьевой экспорт, как экономический фундамент, и обеспечение национальной валюты иностранной валютой, как мера и гарантия покупательной способности национальной валюты.

Принцип функционирования такой экономики предельно прост: в страну от продажи сырья поступает валюта, ее выкупают за эмиссию рублей, которые, в свою очередь, распределяясь по внутреннему рынку естественным и фискальным путем, обеспечивают на нем платежеспособный спрос. Этот платежеспособный спрос, в свою очередь, стимулирует рост в других отраслях, ориентированных в основном на внутренний рынок.

Каждый рубль денежной базы в существующей сегодня экономической модели более чем на 100% обеспечен валютными резервами ЦБ. Суверенная эмиссия, т.е. эмиссия под обязательства, номинированные в национальной валюте, не проводится принципиально. Такова, пожалуй, самая главная и фундаментальная отличительная черта существующей в России экономической модели, пресловутая «сырьевая зависимость» – лишь следствие.

Вся прибыль бизнеса, без которой не работает логика капитализма и капиталистическая экономическая модель, в более или менее стабильно функционирующей экономике, берется от различных форм денежной эмиссии. Прибыли больше неоткуда взяться, потому что если допустить, что прибыль постоянно берется исключительно из кармана потребителя, это приводит к периодическим кризисам перепроизводства и дефляционным коллапсам, связанным с истощением потребительского спроса по мере перераспределения денег от потребителя к создателям добавленной стоимости. Во времена золотого стандарта такие коллапсы случались регулярно, – классическим подобным коллапсом была пресловутая Великая Депрессия, – и именно по этой причине от золотого стандарта, и вообще, от любых форм гарантированного обеспечения денег отказался глобальный капитализм, окончательно перейдя к расчетам фиатными деньгами[1] в мировой торговле.

Однако в реалиях российской экономической модели, при которой суверенная эмиссия не проводится принципиально, вся прибыль российского бизнеса и рентабельность, как отдельных товаропроизводителей, так и рыночной части экономики в целом, оказывается в прямой зависимости от устанавливаемого ЦБ курса рубля, и объема экспортной валютной выручки. Российский экспорт же имеет исторически сложившийся сырьевой характер.

В результате получается, что рентабельность российских производителей зависит от трех факторов: предложения ликвидности на глобальном финансовом рынке, произвола глобальных спекулянтов на сырьевых рынках и произвола Банка России в вопросе установления курса национальной валюты. В таких условиях даже те, кто работают сугубо на внутренний рынок, вынуждены нести на себе неявные валютные риски.

В нормальной капиталистической экономике, в которой ликвидность поддерживается ЦБ в интересах всей экономики и максимизации занятости, с усложнением цепочки добавленной стоимости рентабельность цепочки в целом должна расти, потому что растет совокупная добавленная стоимость – именно такая модель и стимулирует экономику к внедрению инноваций и повышению производительности труда. Капиталистическая экономика может функционировать нормально только в том случае, если из сырья выгодно производить все более и более сложную продукцию. В России же сложилась и сохраняется такая экономическая модель, при которой из сырья для внутреннего рынка производить продукцию невыгодно, так как вся возможная добавленная стоимость в экономике уже предопределена объемом сырьевой ренты, получаемой от экспорта. Именно поэтому нефтяные компании не инвестируют в нефтепереработку на территории России, а предпочитают гнать сырье на экспорт, и так будет даже в том случае, если внутренние цены на топливо приблизятся к европейским. Единственным ограничителем роста цен в этой ситуации является импорт и при сохранении существующей экономической модели недалек тот день, когда в приграничных зонах импортный бензин станет ограничителем роста цен на бензоколонках.

Парадокс сложившейся ситуации в том, что когда Правительство и ЦБ пытаются бороться с «фундаментальной нерентабельностью» (ими и созданной) российской экономики методами валютного демпинга, т.е. путем избыточной эмиссии рублей под сырьевую ренту, искусственно занижая курс рубля, они только усугубляют ситуацию. Потому что эмиссия этих, несвязанных в обязательствах денег, разгоняет инфляцию, провоцируя рост кредитных ставок и угнетая производителя гораздо сильнее, чем его угнетал бы сильный рубль.

Часто приходится слышать, что слабый рубль выгоден отечественному производителю, но это крайне однобокий штамп экономической мысли, особенно опасный в существующих российских реалиях. Задайте такой вопрос: что лучше, доллар за 30 рублей при ставке по кредиту 20% годовых и сроке кредитования не более 3-х лет, или доллар по 20 рублей при ставке по кредиту 6% и сроке кредитования до 10-ти лет? Для промышленности с высокой глубиной переработки, вкладывающей деньги в инновации с большим горизонтом инвестирования, почти наверняка выгоднее второй вариант. А для какого-нибудь кустарного производства, обходящегося без кредита вообще выгоднее первый. Так какой именно тип промышленности нужен стране для обеспечения ее конкурентоспособности? И в чьих интересах рассуждают те, кто говорит о том, что для придания стимула к экономическому росту России нужна очередная девальвация, за которую инфляцией заплатит народ? Они рассуждают в интересах компаний, которые всю операционную деятельность ведут в долларах, но налоги и зарплаты платят в рублях, а это, преимущественно, сырьевые экспортеры. Сырьевые компании заинтересованы в уменьшении в долларовом выражении рублевых издержек, и тот, кто предлагает в очередной раз «спонсировать» их девальвацией, предлагает изъять у населения платежеспособный спрос, и отдать его им в прибыль без какой-либо определенной надежды на то, что эта прибыль будет реинвестирована обратно в экономику. Это прямой удар по ориентированному на внутренний спрос производителю, а вовсе не помощь ему. И этот удар раз за разом наносится стране правящей элитой на протяжении последних 20-ти лет.

Не сильный рубль угнетает сегодня в России производство – какой же он «сильный», если он занижен по ППС на 30-40%? Созданная в интересах сырьевых корпораций и чиновников, заинтересованных в «распиле» бюджета, экономическая модель угнетает российского производителя. Она на руку сырьевым экспортерам, живущим на сырьевую ренту, и чиновникам, превращающим часть сырьевой ренты, попавшую в бюджет, в ренту «административную». Этот неофеодальный госкапитализм, в котором основная экономическая активность вертится вокруг торговли сырьем и статусом, по самой своей сути должен угнетать, и угнетает все, что не связано с сырьем и статусом. Все, что не связано с сырьем и статусом в такой социально-экономической модели бесперспективно в сколько-нибудь долгосрочной перспективе.

Что такое Россия сегодня? Россия – это не суверенное государство, потому что она не обладает важнейшими атрибутами суверенной государственности: суверенной валютой и суверенной денежной политикой. Причем, в отличие от стран ЕС, делегировавших свой суверенитет в общий центр, который поддерживает ликвидность экономики еврозоны в целом, и если требуется, действует в интересах отдельных ее членов, Россия отказалась от финансового суверенитета в принципе. Не в чью-то пользу, что интересно, а в принципе. В пользу мифического «всемогущего глобального рынка», который, согласно верованиям либерального фундаментализма, своей «всемогущей рукой» должен отрегулировать экономику России наилучшим, по определению, образом. Однако, когда это «наилучшим образом», все же противоречит, вполне конкретным частным интересам, этому «саморегулированию» помогают в «ручном режиме» прокуратурой, «докторами» и прочими административными методами.

Какова же роль этого, никак нерегулируемого рынка, на самом деле? На Западе он делает, в сущности, очень простую вещь: обогащает уже богатых. «Деньги – к деньгам». Инвестиции всегда идут уже проторенной дорогой. На большом объеме капитала получается экономия на масштабе производства и еще больший рентный доход. А в российских условиях самый большой доход получается в сырьевых отраслях и при освоении бюджета. Выходит так, что в России либеральный фундаментализм и неофеодальный этатизм[2] парадоксальным образом сливаются в некое единое «учение» о приоритетной необходимости обеспечения макроэкономической стабильности в интересах сырьевых корпораций и бенефициаров от распределения бюджета. Причем эта стабильность поддерживается полностью открытой для ввода и вывода капиталов, огосударствленной и самое главное, несуверенной (т.е. колониальной по своей сути) экономикой.

Однако эта стабильность реально может существовать лишь до следующего серьезного и достаточно продолжительного падения глобального сырьевого рынка. Перспектива этого падения, которая маячит в умах господствующей элиты, и соответственно, страх, побуждает элиту стремиться к модернизации экономики, которую господствующая элита понимает не иначе как диверсификацию экспорта некой RUSSIA inc., – ведь страна воспринимается ими не как суверенное государство, а скорее, как корпорация, торгующая на глобальном рынке за иностранную валюту. Однако примат гарантированного сохранения своего господства и условий для дальнейшего обогащения за счет эксплуатации недр и статуса отталкивает элиту от любых действительно серьезных шагов в направлении изменения структуры экономики, потому как такое изменение неизбежно должно отразиться и в структуре элиты.

Предел существующей экономической модели, тем не менее, действительно достигнут. Впервые за всю историю постсоветской России сложилась ситуация, когда рост цен на сырье сопровождается продолжающимся оттоком капитала из страны[3].

Из страны побежали не только деньги коррумпированных чиновников, которые боятся серьезной перестройки по итогам будущих выборов сложившейся ранее «вертикали власти». Из страны побежали деньги среднего класса, который напуган не столько неизбежным будущим падением экономики, сколько прогрессирующей неадекватностью высших эшелонов российской власти.

Из высших эшелонов российской власти звучат уверенные заявления и прогнозы, что инфляция в стране в 2011 году будет ниже 10%, тогда как только с начала года цены на продовольствие по ряду наименований выросли более чем на 20%, а цены на бензин выросли бы до ценового уровня Скандинавии, если бы их рост не остановили административными мерами, породив бензиновый кризис. Заявляется, что Стабфонд к концу года будет удвоен, за счет чего осенью будут подняты социальные выплаты. Это – две стороны одной медали: на социальные выплаты пойдет та самая эмиссия, которую осуществят под выкуп отданной в налоги сырьевой валютной выручки. И при всей очевидности того, что эти меры спровоцируют новый виток инфляции, утверждается, что инфляция останется под контролем. Заявляется, что Правительство стремится к диверсификации экономики, и эти заявления сопровождаются резким ростом с начала года социальных налогов, которые фактически являются налогами на труд. Больше всего от этих мер страдают именно производящие отрасли экономики. Заявляется, что правительство стремится к развитию конкуренции, но внутренние цены на энергию и топливо, которые считаются от европейских по принципу «равнодоходности», не имеют никакого отношения к внутреннему спросу и предложению. Они завышены, и являются результатом прикрываемого Правительством монопольного диктата. Заявляется, что страна стремится стать инновационной экономикой, и что для этого у нас создано Сколково. Но любому мало-мальски здравомыслящему человеку, который понимает, что для коммерциализации инноваций нужна сильная производственная база, обеспечивающая спрос на них, очевидно, что Сколково в существующих сегодня в России условиях (в которых практически невозможно развитие конкурентоспособной современной промышленности) – это проект по отоплению вселенной, как и все российское образование, кстати. В лучшем случае, от Сколково стране достанется роялти, а вся добавленная стоимость вместе с мозгами и инновациями уйдет за рубеж - туда, где реально будут воплощаться инновации. Это просто еще один источник сырьевого экспорта - в дополнение к нефти, газу и металлам Россия начинает экспорт интеллектуального сырья, к переработке которого российская экономика, в рамках сложившейся и искусственно сохраняемой социально-экономической модели также неспособна, как она неспособна к переработке сырья из недр.

Очевидно, что надо что-то менять, но также очевидно, что до выборов ничего менять не будут, чтобы «не раскачивать лодку». До выборов, если не случится каких-то серьезных передряг на глобальном рынке, будет та же стагфляция, которая есть сейчас при достаточно высоких ставках по рублевым депозитам, стабильном валютном курсе и анемичном фондовом рынке. Вопрос в том, что же будет после?

В ситуации тотальной зависимости экономики от глобального сырьевого рынка и внешнего кредита, будет только то, что преподнесет экономике глобальный рынок и внешний кредит. От решений ФРС и поведения спекулянтов на лондонской и чикагской биржах в России зависит гораздо больше, чем от слов и решений первых лиц государства. Это верно и в силу крайне низкого КПД госаппарата – как известно, лишь около 10% поручений Президента хоть как-то исполняются пресловутой «вертикалью».

Будут ли предприняты какие-то шаги, направленные на изменение этой пагубной зависимости? Едва ли.

Если бы кто-то в высших эшелонах российской власти желал предпринять такие шаги, он бы предпринял их уже сегодня, благо, такие шаги совершенно не подразумевают сокращения социальных обязательств государства, и не только социально безопасны в преддверии выборов, но и с большим одобрением были бы встречены населением. Эти шаги просты:

- ратификация в полном объеме конвенции ООН по борьбе с коррупцией и обуздание коррупционного произвола чиновников;

- обуздание монополистов, в частности, отказ от принципа «равнодоходности» с европейским рынком для топливно-энергетических компаний, который особенно лицемерен с учетом того, что курс рубля часто устанавливается непосредственно в их интересах;

- перевод внутренних цен на топливо на конкурентные рыночные рельсы, когда цены обусловлены лишь платежеспособным спросом потребителей;

- развитие рынка рублевых государственных облигаций;

- перевод денежной эмиссии на суверенные рельсы, когда ЦБ начинает действовать не в интересах чиновников из правительства и экспортеров, а в интересах экономики в целом, а денежная эмиссия проводится под обеспечение национальными активами, а не долгами иностранных государств;

- снижение налогового бремени на труд и на реального производителя, что приведет в перспективе не к падению, а напротив, к росту налоговых поступлений, благодаря выходу значительной части доходов из тени и росту налогооблагаемой базы. Временно выпадающие доходы бюджета можно было бы скомпенсировать подъемом акцизов на табак и алкоголь, которые в России чуть ли не самые низкие в мире, однако Правительству, похоже, перед выборами важнее не создание новых рабочих мест, а отсутствие социального недовольства со стороны потребителей табака и спиртного.

Если сегодня никаких реальных шагов по изменению ситуации в экономике к лучшему не предпринимается, с какой стати они будут предприниматься после выборов? После выборов могут быть предприняты только социально-непопулярные шаги по восстановлению рентабельности существующей ретроградной социально-экономической модели за счет сокращения социальных обязательств государства. Только таким образом и можно продлить существование этой модели в условиях, когда цены на сырье больше не будут расти относительно цен на потребительские товары и оборудование.

Кто бы ни пришел к власти после выборов, ему необходимо будет либо менять сложившуюся модель, либо консервировать ее на следующий президентский срок. Учитывая, что российская элита едина в своем стремлении оставаться у кормила бесконтрольной власти, и все противоречия между тем, что условно можно назвать партией Медведева-Чубайса-ИНСОРа и партией Путина-Кудрина-ВШЭ, сводятся, на самом деле, к фразеологии (первые часто употребляют слово «демократия», вторые – словосочетание «социальное государство»), можно предположить, что будет предпринята попытка консервации модели.

Таким образом, в скором будущем после выборов для России вырисовываются три возможных сценария, которые сами по себе находятся в прямой зависимости от тех решений, которые будут приниматься в ведущих финансовых центрах мира.

Сценарий №1: глобальная стагфляция.

Этот сценарий реализуется, если американские денежные власти после окончания второй программы эмиссионного стимулирования экономики, известной как QE2, запустят следующую - QE3. Доллар в этом сценарии предсказуемо будет падать по отношению к корзине валют других развитых стран, к промышленному сырью, и в особенности, к драгметаллам. Валовая экспортная выручка России в этом сценарии вырастет в номинальном выражении, под нее для бюджета напечатают рубли, которые частью пустят на увеличение социальных обязательств, частью – разворуют. После чего эта эмиссия просочится в пузыри недвижимости и в конечный спрос, который простимулирует рост сферы услуг как по номиналу, так и как долю в ВВП.

Рубль при этом будет медленно укрепляться. При том, что рублевый кредит будет стагнировать, кредитоваться будет выгоднее в падающем долларе по низким ставкам. Будут сохраняться довольно высокие темпы инфляции - выше, чем рост промышленности. Также будет приток спекулятивного капитала и надувание нового пузыря российских сырьевых активов.

Таким образом, в этом сценарии мы вернемся во времена «энергетической сверхдержавы» 2006-2008, и в двухукладную экономику, где сырьевой сектор растет на падающем долларе, а вся прочая промышленность находится в условиях стагфляции, т.е. растет по номиналу. При этом инфляция будет обесценивать этот рост более чем на 100%, – за исключением тех случаев, когда этот рост будет стимулироваться государственными субсидиями.

Не исключено, что на уровне глобальной политики этот сценарий будет сопровождаться «переформатированием» т.н. Большого Ближнего Востока, и Россия вместе со своим окружением окажется зоной относительной политической стабильности. Это будет дополнительным позитивным фактором для притока спекулятивного капитала на российский рынок, и прямых инвестиций в сырьевой и в банковский сектора. Доля иностранного капитала в этих секторах вырастет.

Эта очередная «малина» рано или поздно, разумеется, закончится. Какова будет покупательная способность доллара после всех экспериментов монетарных властей США, если они продолжаться дальше, сказать трудно - но с большой долей уверенности можно утверждать, что относительная цена нефти на выходе из кризиса будет не выше 30 предкризисных долларов (2007г). Конец «малины» снова вернет российскую социально-экономическую систему в условия 2009-го года и поставит ее перед необходимостью изменений - только технологическая отсталость будет больше, демографическая ситуация хуже, а качество трудовых ресурсов ниже, чем сегодня. Однако до этого момента страна может пожить также, как она живет сегодня и жила до второй половины 2008-го года.

Сценарий №2: вторая волна.

Этот сценарий реализуется, если американские денежные власти после окончания второй программы эмиссионного стимулирования экономики более не станут поддерживать американский спрос эмиссией, ужесточат денежную политику и займутся сокращением дефицита федерального бюджета. В этом случае вся периферия глобальной экономики столкнется с масштабной репатриацией иностранного капитала, сырьевые цены рухнут, в периферийных странах ЕС обострятся долговые проблемы, и упадет спрос.

В этом сценарии Россия пострадает вдвойне: от оттока капитала, который примет характер панического бегства, и от падения спроса на свой экспорт. Соответственно, валютной выручки не только перестанет хватать для поддержания стабильности курса рубля в рамках существующей социально-экономической модели, ее перестанет хватать даже для поддержания стабильности денежного обращения и денежной базы в достаточном объеме. В этой ситуации либо Правительство и Банк России должны будут в условиях крайне неблагоприятной внешней конъюнктуры проводить перестройку существующей социально-экономической модели, которую сегодня можно было бы выполнить достаточно гладко, либо смириться с тем, что инфляция некоторое время станет очень высокой, а благосостояние граждан по итогам обвала, возможно, уменьшится в разы.

Что из себя будет представлять Россия на входе из такой передряги, если она случится, сказать трудно. В зависимости от действий Правительства, она может выйти как страна, с более или менее здоровой экономикой, денежная система которой опирается в достаточной степени на внутренний спрос, страна, в которой выгодно производить, и созданы приемлемые условия для привлечения прямых инвестиций или же Россия станет большим евразийским аналогом Зимбабве.

Сценарий №3: медленное сжатие.

Этот сценарий реализуется, если американские денежные власти после окончания второй программы эмиссионного стимулирования экономики не станут далее поддерживать американский спрос путем дальнейшего наращивания денежной базы и предпринимать серьезные шаги для уменьшения бюджетного дефицита, а монетарная политика останется мягкой. Денежная база в США перестанет расти, соответственно, исчезнут предпосылки для дальнейшего надувания цен на сырье и драгметаллы. В ситуации, когда рынок недвижимости США еще некоторое время будет оставаться проблемным, американский банковский кредит восстанавливаться не будет, несмотря на низкие ставки, либо будет, но очень вяло.

Этот сценарий представляется сейчас наиболее вероятным, и он будет сопровождаться длительной и достаточно плавной коррекцией сырьевых цен, что допускает консервацию существующей российской социально-экономической модели в надежде переждать плохую конъюнктуру. Такая консервация будет сопровождаться:

1. Сохранением рентабельности сырьевого сектора на привлекательном уровне, благодаря умеренному падению валютного курса рубля.

2. Падением внутреннего спроса в реальном выражении, связанным с прямым и косвенным сокращением социальных расходов бюджета.

3. Косметическими попытками диверсифицировать экспорт путем создания локальных зон для привлечения прямых иностранных инвестиций, типа индустриальных парков с особым налоговым и правовым режимом. В тех случаях, когда такая диверсификация будет успешной, она послужит оправданием модернизационной риторике, которая, вероятно, сохранится и на следующий президентский срок.

Натолкнется ли эта попытка консервации на внешние обстоятельства непреодолимой силы в форме ускорения спада мировых рынков, или она окажется успешной в течение всего следующего президентского срока – покажет время. А успешность лишь отложит существующие проблемы на будущее, обострив их.

Подытоживая все три сценария, становится ясно, что при сложившейся в России социально-экономической модели совершенно неважно, кто именно станет президентом РФ в следующем году. Его курс будет на 90% зависеть от конъюнктуры на глобальном рынке, выражая интересы крупного российского сырьевого бизнеса и наиболее сильных бюрократических групп, распределяющих бюджет. Чтобы изменить сложившееся положение вещей, нужен лидер, который не побоится признать не просто исчерпанность существующей социально-экономической модели, – это уже сделал, к своей чести, Президент Медведев. Нужен лидер, способный публично, открыто и честно указать на конкретные механизмы ее реализации и консервации, которые надо менять; на конкретных ее бенефициаров, в чьих интересах эта модель функционировала много лет; способный опереться в своей внутренней политике на широкие слои общества, а не на узкие элитные и корпоративные группы. Лидер, с одной стороны, внесистемный, с другой стороны, достаточно тонко чувствующий и понимающий сложившуюся социально-экономическую систему, чтобы быть способным начать реформировать ее, не провоцируя сильных социальных и внутриполитических потрясений. Такого лидера среди наиболее известных сегодня в России политических фигур не наблюдается, как и не наблюдается мотивации в российском обществе выдвинуть подобную фигуру. Поэтому, пока внешняя конъюнктура позволяет, внутренняя российская внутренняя политика и соответствующий ей экономический курс останутся неизменными.

---

[1] Фиатные деньги (от лат. fiat — декрет, указание, «да будет так») — деньги, законные платёжные средства, номинальная стоимость которых устанавливается, обеспечивается и гарантируется государством посредством его авторитета и власти;
[2] Этатизм (государственничество) (от фр. État — государство) — мировоззрение и идеология, абсолютизирующие роль государства в обществе и пропагандирующая максимальное подчинение интересов личностей и групп интересам государства;
[3] По оценкам ЦБ, в первом квартале 2011 года отток капитала из России составил 21,3 млрд. долларов. Еще 7,8 млрд. «убежали», по предварительным оценкам, из страны в апреле. И это при ценах на нефть выше 100 долларов за баррель!

По планам правительства Россия должна влиться во Всемирную торговую организацию до истечения 2011 года[1]. Преграды почти устранены. Но даже если процесс согласования условий затянется, российские власти не намерены отступать. И если, Запад не изменит достигнутым уже соглашениям, впереди вступление России в ВТО — вопрос решенный. Что последует затем? Какое будущее ожидает промышленность и аграрный сектор? С какими проблемами столкнется экономика? Кто выиграет, а кто проиграет от присоединения страны к ВТО? И существует ли альтернатива?

1. Основные выводы

1. ВТО возникла в результате развития неолиберальной глобализации. Образование этой организации и быстрый рост числа ее членов были итогом поражения экономических стратегий конкурирующих с неолиберализмом. Транснациональный капитал получил торговые правила, отвечающие его интересам.

2. ВТО лишь формально предоставляет государствам равные условия развития. Либерализация внешней торговли работает в интересах боле развитых экономик, прежде всего США и стран Западной Европы. ВТО обеспечивает господство их монополий и подчиняет развитие национальных экономик их интересам. ВТО отличают двойные стандарты. Нормы ВТО призваны подрывать положение конкурентов западных корпораций.

3. Для многих стран вхождение в ВТО обернулось социально-культурной деградацией и упадком ранее развивавшихся отраслей. В рамках открытой мировой торговли транснациональный капитал сохранял только необходимые производства. Упадок сельского хозяйства и промышленности постсоветских стран вступивших в ВТО во многом является результатом этого шага.

4. Присоединение хозяйственно «самых передовых в Союзе» прибалтийских стран к ВТО и ЕС привело лишь к их полному производственному упадку. Напротив, те, кто занял более осторожную позицию или не был допущен в ВТО, получили некоторые преимущества развития. Лидером оказалась Россия.

5. Переговоры о вступлении России в ВТО начались в 1995 году. Их затяжной характер был вызван нежеланием российского крупного бизнеса соглашаться на открытие отечественного рынка. Это касалось как ввоза иностранных продуктов, так и доступа иностранным финансовым институтам к кредитному рынку России. Власти понимали, что присоединение к ВТО на требуемых условиях не пойдет на пользу российским корпорациям и станет новым ударом для слабой национальной экономики.

6. Даже соглашаясь в переговорах по ВТО на уступки Западу, Россия не могла угодить его корпоративным центрам. Проблема состояла в том, что в РФ сложился собственный центр накопления капитала. Повышение мирового спроса на российское сырье в ходе подъема 2002-2008 годов укреплял позиции России на переговорах по ВТО, поскольку росло влияние и доходность российских монополий. Рост российского внутреннего рынка также мешал России пойти на исполнение всех требований и войти в ВТО. Но принимать РФ как весомого члена в ВТО не хотели.

7. Резкое изменение мировой рыночной конъюнктуры подтолкнуло власти России активизировать сношения по ВТО, предпринимая разные маневры от отказа от переговоров до угрозы войти в ВТО таможенным союзом с соседними странами. Но кризис снизил для российских корпораций ценность внутреннего рынка и российские власти согласились с большинством требований: было объявлено, что страна войдет в ВТО до конца 2011 года.

8. Российские сырьевые корпорации – главная заинтересованная сторона в возможном присоединении страны к ВТО. Они рассчитывают увеличить прибыль в результате снятия другими странами (входящими в ВТО) импортных ограничений. Усиление конкурентной борьбы в мировой экономике в 2009-2010 годах привело к очередной активизации переговоров по ВТО.

9. Российская экономическая политика носит противоречивый характер. Стремление РФ выстроить с соседями общее экономическое пространство – Таможенный союз противоречит стремлению вступить в ВТО. Не случайно ЕС и США рассматривают ТС как враждебную их политике структуру.

10. Россия продолжает рассчитывать на присоединение к ВТО. Власти отказались исполнять требования ВТО до принятия России в организацию, но они готовы принять эти требования. Прежде всего, они могут пожертвовать протекционизмом и отказаться от политики углубления экономической интеграции с соседями. ТС может быть принесен в жертву принятию России в ВТО и перестроиться по ее требованиям.

11. Претензии к РФ стран входящих в ВТО, особенно промышленно-развитых, состоят в требовании облегчения вывоза из России сырья и прекращения протекционистской политики. Остро стоит вопрос по российскому автостроению. Поощряемый государством рост автомобильной промышленности мешает сбыту в России продукции уже существующих в других странах производственных мощностей.

12. Большинству российских предприятий промышленности, торговли и сельского хозяйства не стоит рассчитывать на выгоды от вступления страны в ВТО. Отечественные нефтегазовые и металлургические гиганты предпочитают облегчение сбыта на внешнем рынке необходимости поддерживать российский рынок. Политику РФ контролируют корпорации-экспортеры, а механизмов ее коррекции в интересах развития национального рынка не существует. В РФ протекционизм имеет вынужденный характер. Но его отмена в угоду нормам ВТО чревато экономической катастрофой.

13. Кризис неолиберальной экономики оказался кризисом ВТО. Организация переживает глубокий, возможно смертельный кризис. В нынешнем виде организация не сможет сохраниться. До начала мирового кризиса в 2008 году вступление в ВТО выглядело как единственный путь развития. Со временем протекционизм начал набирать силу, что создает предпосылки для создания новых крупных рынков на планете защищенных таможенной политикой своих правительств. ТС России, Казахстана и Беларуси является выражением этой исторически передовой тенденции.

14. В результате соединения типовых проблем развития стран глобальной периферии, как аграрной, так и промышленной, вопрос об изменении международных правил движения товаров, капиталов и рабочей силы обретет в ближайшие годы небывалую остроту. Привилегированное положение западных монополий, защищаемое ВТО, при подчинении их интересам развития стран периферии глобального капитализма становится тормозом экономического прогресса. На смену либеральным торговым установкам ВТО идет не только протекционизм, но и создание новых рынков через интеграцию ранее слабо ориентированных друг на друга национальных экономик.

15. Сохраняется высокая вероятность того, что Россия не будет принята в ВТО в 2011 году. Для экономики страны это благоприятный сценарий. Но если принятие произойдет, негативные последствия не проявятся сразу, поскольку будет предусмотрен период адаптации. Если страна войдет в ВТО в 2011 году, то в 2012 году негативные последствия еще могут не сказаться вполне. Но затем, возможно в 2013-2015 годах, снижение таможенных пошлин, отмена налоговых льгот и субсидий (в том числе аграрному сектору) начнут быстро сказываться на экономике.

16. Углубление мирового кризиса грозит привести к падению цен на сырье, что способно сделать власти РФ более уступчивыми по отношению к требованиям лидеров ВТО. Власти могут согласиться на все выдвигаемые требования и, наконец, войти в ВТО. Однако открытие Россией своего внутреннего рынка и дача преференций иностранному капиталу грозит коллапсом национальной экономики.

17. Санкции ВТО за поддержку сельского хозяйства не затрагивают США. Членство РФ в ВТО сделает ее сельское хозяйство уязвимым. Многие его сегменты могут исчезнуть. Сравнительно чистые продукты будут вытеснены с прилавков ввозимыми дешевыми генетически модифицированные аналогами. Страны пытавшиеся ограничить ввоз такого продовольствия были обвинены ВТО в создании продовольственных барьеров.

18. В случае принятия России в ВТО переходный период составит от 1 до 7 лет для различных товарных групп. В ходе него снижение таможенных пошлин на промышленные товары составит 8,2-11,1%. Внешнеторговые пошлины на массово производящиеся в стране потребительские товары останутся неизменными. Исключение должны составить автомобили и обувь. Таможенные сборы за ввоз компьютеров и элементную базу должны быть при этом ликвидированы. Предусматривается снижение пошлин на бытовую электронику и электротехнику, а также различное технологическое и научное оборудование. Пошлины сократятся и для лекарств.

19. Возможность свободно ввозить товары на отечественный рынок сделает бессмысленным вложение иностранных капиталов в российское производство. Товарную экспансию на российский рынок облегчит 80% износ основных фондов в России. Российские фирмы в основном будут проигрывать в конкурентной борьбе. Слабое российское производство электроники, вероятно, не выдержит в числе первых. Импортозамещение потеряет смысл.

20. После присоединения РФ к ВТО регулирующие возможности государства должны будут уменьшиться. Но макроэкономические условия диктуют увеличение регулирующей роли государства, как по защите экономики, так и по развитию национального потребления. После вступления России в ВТО преимущества отечественных предприятий будут изъяты как недопустимые привелегии в формально равноправном торговом мире. Внутренние цены на энергоносители исчезнут, что резко повысит издержки товаропроизводителей.

21. Присоединение России к ВТО оставляет немного шансов даже сфере услуг. Туристическая отрасль может чрезвычайно пострадать. Торговля, вероятно, сократится и еще более монополизируется. Банкам придется конкурировать с иностранными кредитными институтами. В итоге сотни отечественных банков разорятся или будут поглощены. Цена кредитов снизится, что можно назвать одним из немногих позитивных результатов членства в ВТО. Однако доступность дешевых кредитов производству не гарантирована. Торговый бизнес также столкнется с высокой конкуренцией иностранных сетей, способных обеспечить более дешевые товары.

22. Предприятием придется во враждебной среде решать проблему высоких затрат на производство. Поражение многих российских производителей приведет к падению реальных доходов населения, что ослабит национальный рынок. Даже поддержка внутреннего потребления будет работать на внешних производителей. Для вывода продукции на мировой рынок теоретически появится больше возможностей. Фактически, чтобы выйти на него, придется защитить позиции на собственном рынке.

23. Крах, вероятнее всего, ожидает авиастроение. Он может коснуться производств дорожной, строительной и сельскохозяйственной техники, электроприборов и промышленного оборудования. Тяжело придется химической промышленности. Общее сжатие реальной экономики негативно отразится на всех сферах производства.

24. Содержание требований к РФ делает переговоры по присоединению страны к ВТО тайными. Ни население, ни руководители большинства предприятий не должны заранее знать, на что дает согласие правительство. Тайная дипломатия не была бы необходима при очевидности выигрышей для экономического развития страны. Вступление в ВТО не только закрепит периферийный – сырьевой характер российской экономики, но также нанесет тяжелейший удар по всему национальному производству.

25. Как и перед другими странами планеты, перед Россией стоит вопрос слома периферийной модели экономического развития. Для технологического и структурного обновления национального хозяйства необходима активная роль государства. Полезно наращивание расходов на науку и образование. Необходимо множество работающих исследовательских центров. Крайне важно создание рынка для отечественной фабричной продукции внутри страны. Членство в ВТО противоречит решению этих задач.

26. Для осуществления не сырьевой товарной экспансии на внешние рынки российские предприятия должны окрепнуть на собственном защищенном рынке. Именно от такого пути Россия отказывается для многих отраслей, присоединяясь к ВТО. После потрясений 2008 года важнейшую ценность в мировом хозяйстве приобретают рынки сбыта. Защита внутреннего рынка чрезвычайно важна для развития экономики России.

27. При присоединении России к ВТО в условиях нового ухудшения мировой конъюнктуры, ожидаемого на ближайшие годы (повторный крах спекуляций на сырьевых и фондовых рынках), вероятно ускорение схлопывания экономики. Снижение мировых цен на газ, нефть и металлы способно крепче привязать сырьевые монополии к покупателям. В этом случае борьба против ВТО в России примет еще более глубокий общественный характер. Социально-политический кризис в стране обострится, что породит политические потрясения. Экономическая политика изменится. В результате исправление «ошибок» и выход из ВТО может стать делом нового российского правительства.

28. ВТО имеет реальную альтернативу, и развивать ее способна именно Россия. Эта альтернатива – объединение экономик-соседей с созданием общего правового поля. Аналогичные структуры уже складываются в Латинской Америке и Азии. Расширение общего хозяйственного пространства, соединяясь с политикой развития потребления и передовых отраслей, может захватить многие страны Восточной Европы и Средней Азии.

29. В условиях продолжающегося глобального экономического кризиса, особенно обострившегося в США, Европейском Союзе и Японии, можно с большой вероятностью предположить усиление агрессивности внешней экономической политики вышеназванных лидеров капиталистической системы в рамках ведущихся с 1991 года Дохийского раунда переговоров.

2. Неолиберализм и происхождение ВТО

Всемирная торговая организация возникла не на заре глобализации, а на ее пике – в 1995 году, как продолжение ГАТТ. Создание ВТО стало плодом длительной работы по переформатированию старого экономического пространства и вытеснения стратегий, конкурирующих с неолиберальной доктриной. После тяжелого кризисного периода 1973-1982 годов мировое хозяйство вошло в качественно новую фазу развития. Для транснациональных корпораций было важно устранить препятствия на пути к локальным рынкам. Должны были появиться не только новые торговые правила, но и их регулятор, контролируемый США и их ближайшими партнерами. Эта задача была успешно решена благодаря созданию ВТО.

Международный Валютный Фонд (МВФ), Всемирный Банк (ВБ) и ВТО (до 1995 года ГАТТ) стали «дьявольской троицей» (Unholy Trinity) глобальной экономики 1982-2008 годов. Они действовали в симбиозе. Сфера их влияния постоянно расширялась, а сторонников развития, независимого от норм ВТО, становилось среди правительств все меньше. Из постсоветских государств к ВТО присоединились Грузия, Киргизия, Армения и Украина. Такое же решение приняли все прибалтийские республики. Вступление в ВТО было связано с большими ожиданиями, которые вряд ли сегодня можно назвать оправдавшимися. Но надежды все еще остаются. Их крах способен многому научить тех, кто еще стоит на пороге ВТО.

До открытия в 2008 году глобального кризиса ВТО казалась единственной альтернативой. Она формально создавала равные условия развития. Все члены организации обязаны были предоставлять друг другу режим наибольшего благоприятствования в торговле. Фокус состоял в том, что либерализация торговых отношений и их формальная демократичность оказывались на руку наиболее сильным игрокам. Протекционизм всегда был оружием слабых национальных хозяйств. За свободу торговли в экономической истории выступали наиболее развитые страны: сначала это была Англия, затем – Соединенные Штаты.

После краха европейских колониальных империй в мире сложилось множество независимых государств. Многие из них мечтали построить независимую экономику. Был популярен девелопментализм – концепция модернизации, направленная на превращение слаборазвитых стран в развитые капиталистические государства. И хотя США выступали за освобождение чужих колоний, подобный курс новых независимых государств создавал для них определенные трудности. Сырье дорожало; вырученные деньги пускались странами периферии на развитие обрабатывающей промышленности, что было дополнительной проблемой для западных монополий.

В 1973 году страны поставщики нефти в лице ОПЕК повысили мировые цены на нефть. Экономики индустриально развитых стран оказались в очень непростом положении. Сырьевой кризис 1960-1970-х годов достиг кульминации. На помощь передовым капиталистическим экономикам пришел СССР. Он предложил альтернативную поставку сырья – нефти и газа. Со временем корпорации стран центра экономики планеты снова заставили «третий мир» играть по своим правилам. Так были заложены основы ВТО, а Россия заняла свое особое место в глобальном обмене.

Поток нефтедолларов, хлынувший в нефтедобывающие страны периферии, создал там кризис перенакопления. Далеко не все государства, чьи доходы резко выросли, были способны эффективно их инвестировать, а частный капитал этих стран с самого начала был ориентирован на то, чтобы инвестировать хотя бы часть своих средств в надежных и эффективных экономиках Запада. В итоге огромные средства, перечисленные Европой и США в виде платы за подорожавшую нефть, вернулись на Запад в форме банковских вкладов. Это, в свою очередь, вызвало кризис перенакопления в банковской сфере, которая не могла справиться с возросшим объемом капитала. Кредиты предоставлялись под символические проценты, порой ниже уровня инфляции. Деньги возвращались на периферию (перераспределяясь от богатых нефтью стран к странам, богатым трудовыми и минеральными ресурсами), вкладываясь в проекты, эффективность которых никто толком не оценивал, да её и невозможно было в сложившихся обстоятельствах точно оценить. Значительная часть средств перешла к странам Восточного блока (Польша, Румыния и СССР). После того, как нефтяные цены стабилизировались, инфляция в Европе и США была взята под контроль, а банковские проценты выросли, разразился долговой кризис, ударивший больнее всего по Латинской Америке и Восточной Европе (в значительной мере он предопределил «сдачу» Советским Союзом своих позиций в этом регионе к концу 80-х годов). Реструктуризация долгов проводилась под контролем МВФ, который требовал от должников радикального изменения экономической политики. По итогам навязанных фондом программ структурных преобразований (Structural Adjustment Programms – SAPs) не только изменились правила игры в периферийных странах и в мировой экономике, но трансформировались социальные отношения, политическая жизнь и господствующая идеология в затронутых этим процессом странах. Сопротивление курсу Запада было сломлено, а создаваемая на этой основе Всемирная торговая организация должна была заменить новые правила игры.

Предшественником ВТО было Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), рожденное в 1947 году. Преобразование этого соглашения в новую организацию, расширение сферы ГАТТ и увеличение числа ее членов шло особенно активно после 1986 года. В повестке регулярных встреч на первом месте стояло снижение прямых и скрытых таможенных пошлин, а также устранение ограничений на ввоз зарубежных товаров. Итогом этого процесса стало подписание в 1994 году соглашения о создании ВТО. Штаб-квартирой новой организации стала Женева. Она получила постоянную структуру: Министерскую Конференцию ВТО (собирающуюся не реже чем раз в два года), Генеральный Совет ВТО и подконтрольную ему специальную комиссию по наблюдению за торговой политикой стран-участниц. Генеральному Совету подчинены также другие комиссии и группы. Они отвечают за подготовку документов, сбор информации и иную деятельность. Возглавляет ВТО Генеральный директор, располагающий особым секретариатом.

Организация быстро росла. К середине 2008 года в ВТО входило 153 государства. На их долю приходилось 97% мировой торговли. Однако ВТО стала не демократическим сообществом товарного обмена, а воплощением определенной доктрины – неолиберализма. Организация изначально должна была служить усилению финансовых корпораций стран центра и выстраиванию мировой экономики по их лекалам. Не случайно, бывшие члены советского лагеря в рамках международного торгового обмена смогли занять только те ниши, где имелись свободные места. Конкурирующие производства были не нужны основателям ВТО и не могли безболезненно встроиться в глобальный рынок. Поэтому вывоз сырья, иной нетехнологичной продукции и дешевой качественной рабочей силы стали «привилегиями» постсоветских экономик.

В неолиберальной экономической теории такое «равноправие» нашло простое объяснение. Эксперты категорично заявляли, что существует объективная предрасположенность стран к определенному отраслевому типу. Определяют ее природные ресурсы, избыток или недостаток рабочих рук, доступ к водным путям и ключевым рынкам, ландшафт и климат. Если у России в избытке имеются нефть и лес, то заниматься надо ими, а не электронными технологиями и авиастроением. Между тем, все развитие мировой экономики противоречило такому «естественному» подходу. Промышленный триумф Северной Европы был связан с ее аграрной бедностью, а не только наличием ископаемых. Индустриальная революцию в Англии конца XVIII века была порождена нехваткой ресурсов в изобилии имевшихся в других странах. Защищаясь от конкурирующих экономик, страны выстраивали передовые отрасли.

Крушение планового хозяйства в России и принятие либеральных правил регулирования сделали многие отрасли почти не защищенными. Рынок сбыта их продукции крайне сузился. Разрушение внутреннего рынка, который никто не поддерживал, нельзя было заменить внешним рынком. Все места были заняты. Именно поэтому многие республики бывшего СССР не вошли незамедлительно в ВТО в 1990-е годы. Присоединение хозяйственно «самых передовых в Союзе» прибалтийских стран к ВТО и ЕС привело лишь к их полному производственному упадку. Напротив, те, кто занял более осторожную позицию или не был допущен в ВТО, получили некоторые преимущества развития.

3. России и ВТО – проблемы переговоров

История переговоров России и ВТО началась в 1995 году. Поиски взаимного понимания растянулись на долгие годы. Очень непросто строилось общение с США, чуть легче было с Евросоюзом. Основные проблемы были связаны не с информационной собственностью или проведением рекомендуемых неолиберальных реформ, а с нежеланием российского крупного бизнеса идти на открытие своего рынка. Это касалось как ввоза иностранных продуктов, так и доступа иностранным финансовым институтам к отечественному кредитному рынку. Российские власти достаточно хорошо понимали, что присоединение к ВТО на требуемых условиях не пойдет на пользу российским корпорациям и станет новым ударом для слабой национальной экономики. В свою очередь США и ЕС не торопились идти на уступки по принципиальным вопросам.

Феномен российской экономики состоял в том, что, несмотря на тяжелый период 1991-1999 годов, в ней сформировались собственные мощные корпорации. В промежуточном положении находились Украина, Беларусь и Казахстан. Стремление Югославии, продемонстрировавшей в 1980-е годы «экономическое чудо», встроиться в глобальную экономику как независимому монополистическому центру породила жесткую репрессивную реакцию США и Евросоюза. Россия старалась играть по правилам и заняла в мировой торговле место поставщика востребованных товаров. Лишние отрасли пришли в упадок. Однако сговорчивость РФ все равно не устраивала корпоративные центры Запада, поскольку она сама создала мощный центр накопления капитала. На базе принципиальных разногласий присоединение РФ к ВТО не могло пройти легко.

Подъем 2002-2008 годов характеризовался недостатком энергоресурсов. Мировые цены на нефть непрерывно росли. Спрос увеличивался, а прибавочная стоимость перераспределялась в пользу поставщиков сырья. В таких условиях российские монополии получали огромную прибыль. Ее перераспределение обеспечило рост внутреннего рынка и секторов промышленности ориентированных на него. Возросло значение многих предприятий, в том числе контролировавшихся отечественным крупным капиталом и ранее казавшихся бесперспективными. Но все это также должно было обеспечить дополнительные трудности в общении с ВТО. В отличие от Грузии, предложившей ВТО и США рынок дешевого труда, Россия представляла собой нечто гораздо большее – принципиально иное. Она претендовала на положение весомого члена мирового торгового сообщества. И она не была готова легко соглашаться на любые экономические требования ВТО либо МВФ. По этой причине РФ даже начала открыто брезговать кредитами МВФ.

После 2006 года вопрос о вступлении России в ВТО так и не был решен. В 2008 году глобальная рыночная конъюнктура начала резко портиться: период экономического подъема закончился, наступил острый кризис – время непредсказуемости и нестабильности сырьевых цен.

Позиция России стала стремительно меняться вслед за колебаниями рынков. Было объявлено, что страна не заинтересована стать членом ВТО, и прекращает все переговоры. Затем обнаружилось, что сношения с ВТО продолжаются и не приостанавливались. Последовала декларация о том, что РФ присоединится к ВТО в составе Таможенного союза с Казахстаном и Беларусью. Затем, после возмущения Запада, было объявлено, что Россия войдет в ВТО отдельно. Маневры не смогли выбить быстрого согласия на принятие России в организацию.

Вскоре конъюнктура снова изменилась: цены на нефть с 2009 года поползли вверх. У чиновников почти прошел страх перед социально-политическими последствиями от вступления в ВТО. Кризис снизил для сырьевых корпораций ценность национальной экономики и уступки в переговорах со стороны России стали более вероятны. Однако появились новые проблемы.

Идея сделать Россию членом ВТО принадлежала крупному бизнесу, ориентированному на экспортную торговлю. Непосредственные выгоды состоят для него в том, что снижение импортных пошлин в других государствах-членах ВТО до общего уровня обеспечит увеличение прибыли. Казалось, нефтяные и другие корпорации могли не торопиться с присоединением РФ к ВТО, пока экономике планеты недоставало энергоресурсов и иного сырья, а внутренний рынок России активно расширялся. Но первоначальный крах сырьевых спекуляций 2008-2009 годов, а затем и повторный рост цен на энергоресурсы в 2009-2011 годах подталкивали к скорейшему вступлению в ВТО.

Стабилизация сырьевых цен не сопровождалась реальным ростом глобального хозяйства, а обуславливалась новым бумом спекуляций. Играла роль и колоссальная эмиссия доллара. Кризис между тем укоренился. Доходы населения практически повсеместно снижались. И если «Газпром» поставлял газ в ЕС по цене выше 300 долларов за тысячу кубометров, то спотовые цены в 2009-2010 подчас оказывались вдвое ниже. В мировой экономике обострилась конкурентная борьба. В таких условиях скорейшее вступление России в ВТО стало казаться важным условием защиты сырьевых корпораций от рыночной нестабильности. Сыграло роль и пугающее падение рынков весной 2010 года. Во второй половине года переговоры России по ВТО вошли в новую активную фазу.

4. Противоречия экономического курса РФ

Критиками ВТО много написано о двойных стандартах этой организации и привилегированном положении США. Так вводимые ВТО санкции за поддержку аграрного сектора не затрагивают Соединенных Штатов, что облегчает продвижение американской сельскохозяйственной продукции. Если в России сельскохозяйственные производители получают дотацию не больше 35 долларов на гектар. В США ее размер составляет для фермеров 750 долларов, а в другой привилегированной зоне ВТО – в ЕС она нередко равна 350 долларам.

Нормы ВТО призваны подрывать положение конкурентов западных корпораций. Членство России в ВТО сделает ее сельское хозяйство уязвимым. Многие его сегменты могут исчезнуть. Ввозимые дешевые генетически модифицированные аналоги заменят сравнительно чистые российские продукты. Страны пытавшиеся ограничить ввоз такого продовольствия были обвинены ВТО в создании продовольственных барьеров. Ничего хорошего не ждет и обрабатывающую промышленность.

Обещано, что РФ вступит в ВТО еще в 2011 году. Переговоры с Евросоюзом завершились согласием России начать постепенно снижать экспортные пошлины. Пошлина на необработанную древесину – один из важнейших спорных вопросов. Финляндия и Швеция заинтересованы в их снижении. Напротив увеличение пошлин, как планировалось (с 15 до 50 евро за кубометр), дает шанс развитию российской деревообработки. Это придает смысл инвестициям в отечественное производство. Сейчас пошлины заморожены и будут снижаться после присоединения РФ к ВТО. Заинтересованность ЕС, США и других стран в резком сокращении государственных субсидий российскому сельскому хозяйству – другая проблема.

Новые проблемы на пути вступления РФ в ВТО обнаружились в первом полугодии 2011 года. ЕС озвучил претензии по поводу льгот имеющихся у сборочных предприятий в России. Проблемы сбыта автомобилей в Западной Европе привели к обнаружению несоответствия между нормами ВТО и условиями, на которых российские власти привлекают компании, создающие на территории страны сборочные автозаводы. Правительство РФ предоставляет им льготы на ввоз комплектующих при создании сборочных предприятий. Взамен производители обязуются создавать заводы с годовой производительностью более 25 тысяч машин в год. Они обязаны постепенно ограничивать долю импортируемых деталей до 30%. Вместе с этим производители берут на себя обязательства создавать в России конструкторские бюро, лаборатории и вспомогательные предприятия.

ЕС в условиях крупных экономических проблем такая политика видится мощной преградой для поставок в Россию собранных за ее пределами автомобилей. Действия российских властей причиняют ущерб уже существующим в других странах мощностям. Евросоюз указывает, что в случае вступления России в ВТО эту политику придется изменить.

Ведущие экспортеры продовольствия в рамках ВТО не хотят видеть конкурента на мировом рынке и предпочли бы увеличить ввоз в Россию. Аналогичным образом дело обстоит по большинству экономических вопросов. По расчетам авторов журнала «Эксперт» предельная «теоретически возможная выгода отечественных предприятий от присоединения России к ВТО равна 23 млрд. долларов в год». При этом передача иностранцам части отечественного рынка будет эквивалентна 90 млрд. долларов в год. Многое будет зависеть от конкретных условий присоединения страны к ВТО, но выгодными для большинства предприятий они никак не окажутся.

Не приходится сомневаться, что российская дипломатия пошла или еще пойдет на все требуемые уступки. РФ уже брала на себя тяжелые обязательства, которые еще до вероятного принятия в ВТО создали проблемы национальному хозяйству. Но главное, на что идет Россия ради ВТО – отказ от усиления протекционизма. Власти все еще колеблются между курсом на глубокую интеграцию с соседями (развитие Таможенного союза) и стремлением сделать страну членом ВТО. Шаги России по выстраиванию нового общего экономического пространства с соседями пугают реальных руководителей ВТО, США и ЕС. Именно это, как рассчитывают российские власти, может сделать Запад, наконец, сговорчивее. Однако при таком подходе интеграция с бывшими братскими республиками СССР выступает не в качестве самостоятельной цели, а лишь как инструмент давления на Запад.

Со своей стороны, ЕС и США пытаются оказать влияние на строительство Таможенного союза. Согласно заявлению Украины, сделанному не без согласования с западными соседями, вступление страны в ТС возможно лишь на условиях ВТО. Данная позиция означает, что весь Союз должен будет развиваться исключительно по нормам удобным создателям ВТО. Тем самым его потенциал будет заблокирован.

Правительство РФ декларирует два противоположных экономических курса. Первый ориентирован на создание и защиту нового экономического пространства; второй – на интеграцию в глобальное неолиберальное торговое сообщество. Если Соединенные Штаты и Евросоюз пойдут навстречу, то первый проект может быть отменен или видоизменен. Тогда, возможно, РФ будет принята в ВТО. В Кремле отлично сознают, что Россию не хотят принимать в ВТО. Достигнутые сейчас международные договоренности по облегчению импорта и вывоза ценных ресурсов российские власти могут полностью отменить, если увидят, что их опять используют, не допуская при этом в ВТО. В начале апреля 2011 года премьер-министр Владимир Путин заявил, что Россия не будет исполнять обязательств перед ВТО, пока не станет ее членом. Дано указание не выполнять ранее взятые обязательства.

При новых разногласиях со странами уже вошедшими в ВТО российское правительство может превратить в постоянные временные меры, как это было с подержанными автомобилями. Ничто не мешает закрепить надолго нынешние сниженные вдвое квоты на импорт мяса птицы или ввести запрет на поставки зарубежного мяса вообще. Проблема в ином.

Российские сырьевые корпорации без большой охоты позволили властям пойти на создание протекционистского по сути Таможенного союза. Они предпочли бы улучшить с помощью членства России в ВТО свои торговые позиции на мировом рынке. Фактически присоединение к ВТО выгодно только им. Мировой кризис привел к ослаблению национального рынка. Его ценность для сырьевых монополий стала снижаться. Между легким сбытом на внешнем рынке и необходимостью поддерживать российский рынок нефтегазовые и металлургические гиганты предпочитают выбрать первое. Политику страны контролируют корпорации-экспортеры, а механизмов ее коррекции в интересах развития национального рынка практически не существует. Современный российский протекционизм имеет вынужденный характер. Но его отмена означает катастрофу.

5. Кризис ВТО и кризис неолиберальной экономики

ВТО переживает глубокий, возможно смертельный кризис. В нынешнем виде организация не сможет сохраниться. Протекционизм усиливается почти повсеместно, несмотря на его лицемерную критику и декларации лидеров «большой двадцатки» о верности принципам ВТО. В этих условиях открытие национального рынка России и дача преференций иностранным производителям может не просто обойтись очень дорого, но закончиться коллапсом национальной экономики. Нежелание США и ЕС принимать РФ в ВТО связано с правами, которыми наделяется член организации. Прежде всего, это право ограничивать иностранный демпинг и протестовать против ограничений налагаемых другими государствами на российские поставки. Последнее особо интересует отечественный сырьевые корпорации.

В 1970-е годы СССР сыграл против «третьего мира» как альтернативный поставщик сырья. Долгое время Россия пользовалась выгодами такого положения. По этой причине она не стремилась войти в ОПЕК. Приход в 2008 году глобального кризиса сделал ранее выигрышную стратегию куда как менее удобной.

Кризис ВТО имеет общие черты с кризисом мировой колониальной системы в 1930-1950-х годах. Фактически ВТО представляет собой новое, осовремененное издание колониальных порядков. Их основа – привилегированное положение Западных монополий при подчинении их интересам экономического развития стран периферии глобального капитализма.

На протяжении длительного времени нормы ВТО задавали направление «развивающимся странам». Не препятствуя до кризиса 2008 года экономическому росту, они тормозили экономическое развитие как движение к самостоятельной, ориентирующейся на развитие технологий производства и целенаправленно расширяющей внутренний рынок системе. Завершение мирового хозяйственного подъема привело к изменению ситуации в странах периферии: ориентированный на внешние рынки рост производства сменился застоем или сокращением выпуска продукции. Внутренний спрос оказался под ударом и начал сокращаться, особенно под давлением мер, нацеленных на сокращение себестоимости товаров за счет удешевления и без того плохо оплачиваемой рабочей силы. Меры бюджетной экономии за счет сокращения социальных расходов тоже сыграли немаловажную роль как ослабляющий спрос фактор.

Социальные проблемы стали набирать остроту, пока в первом полугодии 2011 года не нашли выражение в первых революционных взрывах на Арабском Востоке. Ориентация на внешние рынки и обслуживание интересов транснациональных корпораций позволила на периферии мирового капитализма все острее проявиться кризису развития. ВТО при этом выступала одним из творцов условий этого развития в 1990-2000-е годы. Кризис финасовой глобализации и всего неолиберального развития капитализма оказался кризисом ВТО как системы обеспечивающей порядок этого развития. Перед большинством стран планеты объективно встал вопрос о сломе периферийной модели развития и необходимости экономической интеграции с соседями при ставке на развитие общего рынка. Не случайно прогрессивные арабские экономисты оценили революционные события на Востоке как предпосылку для перехода государств региона к развитию нового типа, без подчинения ВТО, МВФ и ВБ.

Зависимость экономик периферии перестала быть гарантом роста. Если в период до 2008 года подчинение нормам выгодным транснациональным корпорациям, базирующимся в США и ЕС, означало приток прямых инвестиций, наличие заказов и увеличивающихся потоков туристов, то с приходом глобального кризиса ситуации начала меняться. Странам центра мировой экономики потребовалась финансовая поддержка от правящих классов государств периферии, но сами они перестали гарантировать рост. США ценой колоссальных денежных вливаний в корпоративную сферу смогли предложить лишь хрупкую стабилизацию 2009-2011 годов, но не новый подъем по старым правилам.

Глобальный экономический кризис породил на планете социальный кризис, выразившийся в обнищании трудящихся масс и потере ими надежд на лучшее будущее в рамках неолиберального капитализма. Дальнейшее углубление этого кризиса, как и обострение проблем в экономике связано с сохранением правительствами прежнего курса экономической политики, неотъемлемой частью которого является подчинение правилам ВТО и выполнение требований МВФ. При этом, чем более последовательно неолиберальный курс проводят правительства, тем глубже оказываются общественные противоречия. И тем острее социальные проблемы при осознании тупика экономического развития. Все это чревато революционными взрывами и радикальным изменением экономической политики в итоге.

На смену либеральным торговым установкам ВТО идет не только протекционизм, но и создание новых региональных рынков через интеграцию ранее слабо ориентированных друг на друга национальных экономик. Перед Россией также как и перед множеством других стран остро стоит задача слома периферийного типа экономики, как раз и ориентированного в лице сырьевых корпораций на присоединение к ВТО. В результате соединения типовых проблем развития стран глобальной периферии, как аграрной, так и промышленной, вопрос об изменении международных правил движения товаров, капиталов и рабочей силы обретет в ближайшие годы небывалую остроту.

6. Влияние вступления в ВТО на экономику России

В начале декабря 2010 года глава Министерства экономики Эльвира Набиуллина и комиссар ЕС по торговле Карел де Гюхт подписали меморандум о завершении переговоров по присоединению России к ВТО. Было объявлено о снятии всех проблемных вопросов. Согласно опубликованной еще в декабре 2006 года информации, в первом году членства Россия не снизит ни одной защитной пошлины. Переходный период составит от 1 до 7 лет для различных товарных групп. В ходе него снижение таможенных пошлин на промышленные товары составит 8,2-11,1%. Внешнеторговые пошлины на массово производящиеся в стране потребительские товары останутся неизменными. Исключение должны составить автомобили и обувь. Таможенные сборы за ввоз компьютеров и элементную базу должны быть при этом ликвидированы. Предусматривается снижение пошлин на бытовую электронику и электротехнику, а также различное технологическое и научное оборудование. Пошлины сократятся и для лекарств.

Власти декларируют, что вступление в ВТО улучшит инвестиционный климат в России и облегчит технологическую модернизацию экономики. Все обстоит наоборот: возможность свободно ввозить товары на отечественный рынок сделает бессмысленным вложение иностранных капиталов в отечественное производство. Это касается как выпуска автомобилей, строительной и иной техники, так и компьютеров и другой электроники. Российскую электротехническую индустрию задавит поток товаров иностранного производства. По данным Счетной палаты, износ основных фондов в России составляет 80%. Промышленность страны не готова отразить товарное наступление конкурентов.

Еще в 2005 году Минэкономразвития объявило, что через три года после вступления России в ВТО таможенные пошлины на компьютеры и комплектующие будут отменены. Полноценно защитить производство (о котором на словах так пекутся власти из-за его инновационного потенциала) от свободной конкуренции с более сильными игроками будет нельзя. Мировые гиганты откажутся от планов инвестирования в выпуск электроники на территории России и предпочтут полнее задействовать ранее созданные в других странах промышленные фонды. Выигрыши по себестоимости им обеспечит не только технологичность производства, но и его массовость.

Общий итог для импортозамещающих электронных производств от вступления России в ВТО окажется отрицательным. Частным компаниям-разработчикам придется столкнуться как экспансией внешних услуг, так и с сужением внутреннего спроса. Большинству государственных и коммерческих предприятий занятых производством импортозамещающей элементной базы придется столкнуться с исчезновением прежних сравнительно комфортных условий существования. Конкурировать придется на рынке открытом для соперников. Для развития останется мало шансов. Можно ожидать, что большинству предприятий не удастся удержаться на рынке. Нелегко придется и фирмам-дистрибьюторам. Открытие рынка для глобальных игроков позволит им использовать все преимущества. Возможно, многие посредники будут поглощены. Удар по отечественному производству радиоэлектроники, как можно ожидать, будет силен. Для вывода продукции на мировой рынок теоретически появится больше возможностей. Фактически, чтобы выйти на него, придется защитить позиции на собственном рынке.

Существует два варианта товарной экспансии на мировой рынок. Первый предполагает усиление в открытой конкурентной борьбе. Он может быть успешен, главным образом, в случае создания новых – революционных отраслей. Второй способ прошел апробацию в большинстве сильнейших экономик планеты. Согласно ему отрасль или предприятия вырастают на защищенном собственном рынке, а затем уже вступают в борьбу на глобальном рынке. Именно от такого пути Россия отказывается для многих отраслей, присоединяясь к ВТО.

После присоединения РФ к ВТО регулирующие возможности государства должны будут уменьшиться. В то же время макроэкономические условия диктуют увеличение регулирующей роли государства, как по защите экономики, так и по развитию национального потребления. После вступления России в ВТО преимущества отечественных предприятий будут изъяты как недопустимые привилегии в формально равноправном торговом мире. Внутренние цены на энергоносители исчезнут, что резко повысит издержки товаропроизводителей. Созданные на территории РФ сборочные производства окажутся лишними. Угнетающе скажется на рынке и падение доходов населения.

Потребление снизится в результате вытеснения многих российских производств внешними конкурентами. При этом логично ожидать роста цен на оказываемые населению услуги. Предприятием придется во враждебной среде решать проблему высоких затрат на производство. При этом нет оснований надеяться на доступность дешевых кредитов. Подобным образом события развивались во многих странах. Опыт Киргизии и Грузии показывает, что даже лежащие в руинах экономики могут падать в результате вступления страны в ВТО.

После потрясений 2008 года важнейшую ценность в мировом хозяйстве приобретают рынки сбыта. Время избытка спроса и частичного дефицита предложения прошло. За спрос разворачивается борьба. Не случайно страны с сильным аграрным сектором (такие как Австралия и Новая Зеландия) рекомендуют России ради ВТО отказаться от поддержки сельского хозяйства. Существует еще множество требований к РФ. Их содержание и делает переговоры по присоединению России к ВТО тайными. Ни население, ни руководители большинства предприятий не должны заранее знать, на что дает согласие правительство. Тайная дипломатия не была бы необходима при очевидности выигрышей для экономического развития страны. Однако невозможно прикрыть вывод о том, что вступление в ВТО не только закрепит периферийный – сырьевой характер российской экономики, но также нанесет тяжелейший удар по всему национальному производству. Передовые отрасли исчезнут.

7. Последствия вступления России в ВТО

Официальные речи о взятом курсе на экономическую модернизацию России не согласуются со стремлением как можно скорее войти в ВТО. Для технологического и структурного обновления национального хозяйства необходима активная роль государства. Полезно наращивание расходов на науку и образование. Необходимо множество работающих исследовательских центров. И крайне необходимо создание рынка для отечественной фабричной продукции внутри страны. Экономическая история показывает, что такая политика бывает различной. США, например, создали базу для промышленности через раздачу земель иммигрантам. Это обеспечило экономику армией новых потребителей и ускорило рост коммуникаций. Фактически именно политика расширения внутреннего рынка вывела США в промышленные лидеры в конце ΧΙΧ столетия и позволила закрепить это в 1950-1960-е годы, когда значение приобрело кейнсианское регулирование.

Присоединение России к ВТО оставляет немного шансов даже сфере услуг. Туристическая отрасль может чрезвычайно пострадать. Торговля, вероятно, сократится и еще более монополизируется. Банкам придется конкурировать с иностранными кредитными институтами. В итоге сотни отечественных банков разорятся или будут поглощены. Цена кредитов снизится, что можно назвать одним из немногих позитивных результатов членства в ВТО.

Крах, вероятнее всего, ожидает авиастроение. Он может коснуться производств дорожной, строительной и сельскохозяйственной техники, электроприборов и промышленного оборудования. Тяжело придется химической промышленности. Общее сжатие реальной экономики негативно отразится на всех сферах производства. Столь плачевные последствия обеспечат не только подчинение правилам ВТО. Огромное значение будет иметь утрата государством возможности поддерживать внутренний спрос в интересах местной индустрии и в условиях мирового кризиса.

Облегченный вывоз сырья и беззащитный рынок – таким будет общий итог от присоединения страны к ВТО. Негативные последствия не проявятся сразу, поскольку будет предусмотрен период адаптации. Если страна войдет в ВТО в 2011 году, то в 2012 году негативные последствия еще могут не сказаться вполне. Но затем, возможно в 2013-2015 годах, снижение таможенных пошлин, отмена налоговых льгот и субсидий (в том числе аграрному сектору) начнут быстро сказываться на экономике. При этом период глобальной хозяйственной нестабильности к этому времени еще не завершится, поскольку имеет системные причины. Борьба за рынки сбыта на планете только обострится. Зарубежные корпорации не упустят возможностей открытого российского рынка.

Плохая экономическая конъюнктура соединится с наступлением более сильных конкурентов. Начнется быстрое схлопывание экономики. При таком сценарии власти должны будут пойти на немедленный выход из ВТО или столкнуться с радикальными политическими последствиями, направленными на исправление «ошибок». Ситуацию может осложнить повторный крах спекуляций на сырьевых и фондовых рынках планеты. Без этого невозможно перейти от нынешнего вялого спада к депрессии. Снижение мировых цен на газ, нефть и металлы способно крепче привязать сырьевые монополии к покупателям. В этом случае борьба против ВТО в России примет еще более глубокий общественный характер. Окажется, что жизненно необходимое экспортно-сырьевым секторам смертельно для остальной экономики.

Будущее России в случае вхождения в ВТО показывают такие первопроходцы как Киргизия, прибалтийские республики и Украина. Недавнее вступление последней в ВТО (в интересах экспортеров металла) не обещает ничего хорошего. Организация уже предупредила украинские власти, что страна будет наказана, если присоединится к Таможенному союзу соседей по его правилам. Новый выбор Украины определят итоги сотрудничества с ВТО. Сельское хозяйство страны вряд ли добьется больших успехов на переполненных товарами западных рынках, на что делается расчет. Сохраняется немалая вероятность, что Россию в очередной раз откажутся допустить в ВТО. Для экономики страны это наиболее благоприятный сценарий.

Между тем ВТО имеет реальную альтернативу, и развивать ее способна именно Россия. Эта альтернатива – объединение экономик-соседей с созданием общего правового поля. Аналогичные структуры уже складываются в Латинской Америке и Азии. Расширение общего хозяйственного пространства, соединяясь с политикой развития потребления и передовых отраслей, может захватить многие страны Восточной Европы и Средней Азии. Разочарование в ЕС, ВТО и МВФ возрастает. Сами эти структуры переживают глубокий кризис. Системные перемены ждут все мировое хозяйство. Приближается момент альтернативы.

---

[1] При подготовке Доклада использован аналитический материал В. Колташова подготовленный для издательского дома «Электроника»