СТАТЬИ >> МАКРОЭКОНОМИКА

Два острова или почему свобода всегда лучше, чем несвобода?

Почему свобода лучше, чем несвобода? Ответ на этот вопрос далеко не так очевиден. Да, в свободных странах доходы населения выше, чем в несвободных. Да, централизованные экономики не выдерживают экономической конкуренции со стороны свободного мира, и их число неуклонно снижается. Да, свободная рыночная экономика способна распределить ресурсы самым эффективным образом, реагируя на существующие ценовые сигналы, перемещая ресурсы от неэффективных собственников к более успешным. Остается вопрос: «Так происходит всегда?». Всегда ресурсы в рыночных условиях распределены оптимально?

Знаменитая теорема Коуза говорит: «Да», если трансакционные издержки равны нулю. Но трансакционные издержки, которые представляют собой затраты на заключение контрактов, поиск информации, защиту прав собственности, затраты на транспортировку и прочее, никогда не равны нулю. Безусловно, на протяжении всей истории человечества они неуклонно снижались, и мы наблюдали движение от несвободы к все более свободным обществам. Но, все не так однозначно. В конце XIX и в начале XX века тенденция несколько изменилась. Правительства многих стран все больше стали вмешиваться в механизмы свободного рынка, а некоторые страны переходить на систему централизованного планирования.

И этот процесс продолжается вплоть до наших дней. Сравните данные: в конце XIX века государственные расходы в США составляли 4%, а в других развитых странах 7-8%, в наше время государственные расходы в США составляют 37-38%, а в других странах около 50% и даже превосходят эту цифру. Сохраняя некий стандартный набор политических свобод, правительства лишают граждан экономических свобод. Возрастающие цифры государственных расходов указывают на рост прямых и косвенных налогов, которые уплачивают все граждане из своих доходов и прибылей. Происходит постепенный отказ от свободного рынка, и все больше средств распределяется и перераспределяется централизованно. Мы не доверяем механизмам свободного рынка, не верим в его эффективность.

По словам одного моего знакомого, в этом большая, если не главная, вина экономистов. Нет, он не обвиняет «Общую теорию» Дж. М. Кейнса, которая с 1936 года является знаменем и теоретическим обоснованием государственного вмешательства. Конечно, она объединила вокруг себя очень многих известных и неизвестных экономистов, но и активизировала большое количество ее противников. Споры вокруг нее продолжаются и по сей день, и конца им пока не видно.

Нет, главная проблема экономической науки в ее неспособности дать ответ на, казалось бы, несложный вопрос: «Что такое прибыль и кто должен быть ее получателем?». На самом деле, вся идеология и жизненные установки человека целиком зависят от того, какой ответ он дает на поставленный вопрос. В интерпретации К. Маркса, прибыль есть дополнительный продукт, который собственник производства присваивает себе. Рабочее время состоит из двух частей: первую часть времени рабочий обеспечивает себя, а вторую работает на собственника средств производства. Другими словами, прибыль существует до тех пор, пока существует эксплуатация. Прибыль по праву принадлежит всем участникам производственного процесса.

Такая теория неизбежно диктует необходимость ограничить свободу, во всяком случае, свободу предпринимателя и собственника производства. Другим крайним случаем является теория свободного рынка. Прибыль – это целиком заслуга предпринимателя и является наградой за эффективное использование ресурсов. Если предприниматель эффективнее, чем в среднем рынок, использует некий ресурс, то он неизбежно получит прибыль. И она по праву принадлежит ему. Он будет иметь возможность направить прибыль на покупку ресурса у нерадивых и менее успешных собственников, если они не будут использовать такие же передовые технологии и методы управления, как и он сам. Таким образом, все возрастающая эффективность использования ресурсов ведет к расширению производства и увеличению благосостояния всех, или почти всех, членов общества.

Между этими крайними идеологиями находятся разного рода смешанные идеологии, которые используют, в той или иной степени, элементы каждой из них. На сегодняшний день самой распространенной является следующая теория. Безусловно, не вызывает сомнений, значительная роль в получении прибыли принадлежит предпринимателям или собственникам. Но, не меньшую роль здесь играет более производительный труд наемного работника. Так почему он не получает никакой части прибыли. Его вклад в общий успех весьма значителен. Именно здесь кроется несовершенство свободного рынка. Поэтому государство должно облагать прибыль и прочие доходы налогами, а полученные средства использовать для исправления указанных недостатков. Становится очевидным, что от того, как мы трактуем понятие прибыли, зависят наши идеологические установки, и наши метания от одной идеологии к другой являются следствием неуверенности в справедливости указанных теорий. Если бы мы смогли ответить на вопрос: «Что есть прибыль? Как она воздействует на экономический рост?», то мы бы получили ответ и на вопрос: «Свобода всегда лучше, чем несвобода?».

Мой знакомый ответ для себя давно получил. Получил не силу своих экономических познаний, а потому что оказался, по воле случая на далеком острове, где-то восточнее Маршалловых островов. В начале 70-х годов он был приглашен туда в качестве экономического консультанта и знатока теории Маркса. Призрак коммунизма, наконец, добрел и до тех мест, именно, поэтому, его знания оказались востребованы. Надо отметить, что он очутился в уникальных экономических условиях, о которых мечтает большинство экономистов. Но, обо всем по порядку.

Остров напоминал по форме подкову с широкими краями и очень узкой центральной частью. Песчаная коса, соединяющая две части острова, впоследствии была разрыта и уничтожена, но об этом и о причинах, которые привели к таким событиям, позже. Сегодня на географических картах по-прежнему продолжают изображать один остров, но с начала 80-х годов это по сути два острова Валулу и Малу. Один народ, одно племя в силу различных обстоятельств были разделены и выбрали совершенно разные пути развития, что впоследствии привело к разным результатам. В таких условиях говорить об отличиях в стартовых условиях, культуре, религии и пр. не приходится. Мы имеем абсолютно чистый экономический эксперимент, который был осуществлен случайно, по воле господина случая.

Кроме того, данный случай лишен известного субъективного момента, когда экспериментатор получает результат, которого осознанно или неосознанно ожидает. Это становится возможным в силу того, что экспериментатор не всегда объективен: он заранее готов отсеять результаты, которые не укладываются в его теорию, представив их, как нетипичные, он создает начальные условия и выстраивает различные механизмы так, чтобы получить, как ему кажется, объективный результат. Но все дело в том, что объективный результат давно уже созрел в его голове и вольно или невольно он готов на все, чтобы его получить. Он его и получает. В нашем случае, ни в начале, ни в конце никому, даже в самом страшном сне не могло привидеться, что он и его знакомые участвуют в каком-то эксперименте.

Поэтому никто, и это совершенно очевидно, не мог предполагать, а значить и влиять на то, чем это все закончится. Очень важным обстоятельством, повлиявшим на дальнейшие события, являлась абсолютная обособленность и маленькие размеры экономики. Удаленность островов, отсутствие крупных портов и аэропортов затрудняют связь с внешним миром. Даже в наше время острова способны принимать лишь легкомоторные самолеты и малотоннажные суда. В этом никогда не было, и нет большой необходимости. Этой маленькой экономике практически нечего предложить внешнему миру, да и от мира ей мало что нужно. В начале 70-х все хозяйство острова представляло собой несколько больших отраслей. Самой большой (55% ВВП) была отрасль, связанная с выращиванием и продажей риса. На острове это основа продуктового рациона и бедного, и зажиточного гражданина.

Гораздо меньший размер имели животноводство и выращивание овощей и фруктов. Все остальные были едва заметными и не оказывали практически никакого влияния на тамошнюю жизнь. К примеру, отрасли строительных материалов не было вовсе, потому что необходимости в ней не было никакой. Теплый климат и необильные осадки позволяли при строительстве стен хижин и домов обходиться прутьями и глиной, а в качестве крыши использовать высушенный тростник или что-то в этом роде. Уровень жизни и богатство жителя выражалось лишь в размере жилища и престижности места постройки. Кроме того, богатые жилища обносились забором из дерева и глины. Экономика носила смешанный характер: присутствовали частные индивидуальные фермы и предприятия, а также народные хозяйства, которые в нашем глобальном мире назвались бы государственными предприятиями.

Вся власть принадлежала вождю племени, которая передавалась по наследству старшему сыну, что впоследствии и сыграло роковую роль во всей этой истории. Для нас представляется интересным тот факт, что экономика острова была чрезвычайно закрытой и простой. А это несбыточная мечта экономистов. Все как на ладони. Нет экспорта и импорта, нет притока и оттока капитала, нет никакого влияния внешних ставок процента и стоимости валют. В таких условиях гораздо проще выяснить причину того или иного экономического явления, выявить связи и найти лекарство для лечения экономических недугов. Скрытое становится явным, туман отступает и становится очевидным то, что было скрыто тысячами сложных связей.

В начале 70-х пришло время стареющему вождю уступить власть старшему сыну, но проблема заключалась в том, что их было двое. Вождь имел двоих сыновей-близнецов. К слову, рождение близнецов на острове было исключительно редким явлением, но, к счастью или несчастью, именно вождя мать-природа одарила близнецами. Проведя некоторое время в раздумьях, вождь вынес решение разделить условно остров на две части, что было сделать необыкновенно просто. Естественно, граница должна проходить в районе узкой песчаной косы, где никто не жил и не было никаких построек. Получилось замечательно, потому что каждая из частей острова занимала, практически, одинаковую площадь. Вышла небольшая неувязка, северная часть была гораздо более развита и плотнее заселена, но эта проблема очень быстро разрешилась.

Северную часть получил активный, волевой, общительный, приятный во всех отношениях, любимец местных девушек сын по имени Амат или Амет, точно не помню. Застенчивый и робкий второй из сыновей (не могу вспомнить его имя) возглавил южную часть. Никаких претензий с его стороны, естественно, высказано не было, и разделение прошло тихо и мирно. Кроме того, совершенно очевидным для всех было то, что разделение носило чисто условный характер и все управление реально будет осуществляться Аматом (или Аметом), что в первые годы и происходило. Он и пригласил моего знакомого в качестве консультанта, и на это были серьезные причины. Все больше наемных работников требовали увеличения своих зарплат, считая, что оценка их труда сильно занижена. Ахмат, имея репутацию сильного и справедливого лидера, обратился к собственникам рисовых полей с просьбой уменьшить прибыль с каждого гектара имеющейся земли до определенного предела, а полученные средства направить на увеличение зарплат, что было незамедлительно выполнено. Но очень скоро выявилась новая проблема. Инфляция начала неуклонно повышаться, чего на острове давно не наблюдалось. Проблема требовала быстрого решения, и новый консультант приступил к выполнению своих обязанностей. Первым делом, он озаботился получением и собиранием регулярных статистических данных. Была разработана определенная форма отчета, которая требовала от производителя предоставления широкого набора производственных показателей, что в дальнейшем очень пригодилось.

Очень скоро выяснилось, что главными причинами высокой инфляции были возросшие зарплаты работников и низкие прибыли производителей. И без статистических данных было понятно, что инфляция будет оставаться низкой, если зарплаты растут таким же темпом, что и производство риса. В результате искусственного роста зарплат потребительские расходы выросли, а количество риса осталось прежним. Кроме роста цен на рис появилась еще одна неприятная проблема: рост производства риса стал стремительно сокращаться. Если несколько лет назад производство риса увеличивалось на 4% ежегодно, то на тот момент рост составлял немногим более 1,0%. Побывав в некоторых хозяйствах, мой знакомый разобрался и с этим.

Сокращение прибыли естественным образом привело к снижению инвестиций. Собственники плантаций стали меньше тратить на дополнительную обработку земли, системы полива, закупку орудий труда и оборудования. Кроме того, возникли проблемы с мотивацией фермеров. Прибыли сократились и выровнялись, более усердный труд и старание не давали, практически, ничего. Вся дополнительная прибыль уходила на зарплаты рабочим, а на инвестиции оставались крохи. Напряжение в среде наемных рабочих со временем не только не снизилось, а даже существенно увеличилось. Это стало результатом изменений в оплате труда. В хозяйствах, где прибыли были выше, работники получили существенную прибавку к своей зарплате, а в низкорентабельных хозяйствах оплата труда осталась на прежнем уровне.

Наш экономический консультант находился в ужасном расположении духа, и не только в связи с текущими проблемами. Он предчувствовал новую беду: очень скоро посевные площади под рис начнут сокращаться, а производство риса падать. Фермеры будут пытаться перепрофилировать свою деятельность и начнут заниматься скотоводством или выращиванием овощей, потому что в этих отраслях нет ограничений в размере прибыли. Придется вводить новые ограничения или заниматься выкупом и национализацией хозяйств. Расширение государственного сектора не входило в планы нового вождя, но такой исход неизбежен. Это было совершенно понятно. Мой знакомый пребывал в тягостных раздумьях. Однажды, изучая свежие статистические данные, его посетила очень простая мысль. Суммарная зарплата всех работников за некий период времени должна в точности равняться общей стоимости продукции, произведенной за этот период.

Безусловно, стоимость продукции отдельного производителя может в точности не совпадать с размером зарплаты всех работников данного хозяйства, но в целом для экономики это равенство должно выполняться, если мы хотим, чтобы все было продано. Если кто-то из собственников производства не доплатит своим работникам, то они потратят меньше на покупку продуктов, и цены покатятся вниз. Выручка всех производителей снизится, в том числе и у производителя, который снизил зарплаты. Получается парадоксальный вывод: производитель заинтересован в увеличении затрат на оплату труда. Чем выше зарплаты в стране, тем больше денег получит производитель за свою продукцию. Стоимость всей продукции равна стоимости всего труда. Общая трудовая теория стоимости К. Маркса верна, но где здесь эксплуатация. Если капиталист заставляет наемного работника некоторую часть рабочего времени работать на себя, и не оплачивает его труд, то кто покупает выпущенную продукцию. Должен найтись другой антиэксплуататор, который будет переплачивать рабочему, непонятно из каких средств. Разумеется, эксплуататор может на сэкономленные средства скупить свою или другую продукцию. Но ему дополнительный рис или огурцы не нужны, ему нужен капитал, ему нужны деньги. Где он их возьмет? И где здесь место прибылям, сбережениям и инвестициям? Из каких источников они могут возникнуть? На первый взгляд им взяться неоткуда. Вопросы множились, а ответов на них не было.

Растерянность через некоторое время сменилась неутомимой жаждой разобраться, и мой знакомый засел за учебники, чередуя свои занятия с изучением и пополнением своих статистических данных. Совсем скоро его ждало новое открытие. Оказалось, что, практически, вся экономическая теория рассматривает и изучает состояние равновесия и совершенной конкуренции, где прибыли производителей отсутствуют. А там, где нет прибыли, нет и инвестиций, значит, отсутствуют средства для развития и для увеличения выпуска продукции. Прибыли и экономический рост равны нулю. Для того, чтобы появился экономический рост, необходимо появление прибыли. Это даст возможность вкладывать деньги в покупку дополнительных средств производства и сырья.

Возникнет экономический рост и экономика покинет состояние равновесия и совершенной конкуренции. Следующий вывод напрашивался сам собой. Вся современная экономическая теория изучает абсолютно стационарную экономику, где производство из года в год остается на одном и том же уровне. В системе простого воспроизводства нет места прибылям и экономическому росту, система постоянно воспроизводит одни и те же блага. Несомненно, существует очень тесная связь между прибылью и экономическим ростом. Где нет прибыли, там нет и роста. При появлении прибыли появляется и рост. Знакомого очень поразил этот факт, и он с удвоенной энергией окунулся в мир экономической теории. Удивительно выглядели попытки установить природу процента в стационарных условиях, где прибыль не существует, а значит и не из чего платить процент. Более того, какой смысл занимать деньги под процент, если производство невозможно расширить. Если экономический рост отсутствует, то и ставка процента равна нулю.

В условиях стационарной экономики нет процента, он возникает только в растущей экономике. Следующим шагом стала попытка дать более внятное определение условиям существования совершенной конкуренции. Множество условий существования рынков совершенной конкуренции, такие, как большое число производителей и покупателей, свободный доступ к информации, малый размер фирм, неделимость продукта, мало, что давали. Мы можем привести множество примеров, когда два, три производителя вели такую непримиримую борьбу, которая была совершенно незнакома сорока производителям в другой отрасли. Чем выше экономический рост и прибыли, тем тише сражение. На растущем рынке большинство компаний легко находят себе место под солнцем, но если рост и прибыли начинают снижаться, то компании расчехляют все свои орудия и льется рекой кровь. И не важно, сколько частей, соединений и маленьких отрядов участвует в битве. Она тем ожесточенней, чем ниже прибыли и рост. Когда экономический рост равен нулю, то получить прибыль возможно только уничтожив врага. В стационарных условиях расширить производство можно только за счет снижения выпуска продукции конкурентом, а общий выпуск останется неизменным.

Но больше всего знакомого интересовала тесная связь между прибылью и экономическим ростом, и он смутно догадывался, где ее искать. Догадывался, в свое время и Адам Смит, утверждая, что индивидуум, преследуя свои эгоистические интересы, содействует процветанию всего общества. Эгоистический интерес индивидуума – это его прибыль, а процветание общества – экономический рост. Если производитель получает прибыль, значит, он лучше распоряжается имеющимися ресурсами. Значит, из единицы ресурса он получил больше конечной продукции, а полученная разница продукции и представляет собой экономический рост. За ним следуют и ему подражают его конкуренты – они тоже желают получать прибыль. Они перенимают его методы ведения бизнеса, его технологии, и имеют свой кусок пирога. Их прибыль усиливает рост, и они, таким образом, вносят свой вклад в процветание всего общества. Бороться с прибылью – так же глупо, как и уничтожать корень растения. Рост прекратится, и растение умрет. Две рядом стоящие яблони растут быстрее, чем одинокая. Если они посажены слишком близко друг к другу, то выживет, скорее всего, одна. Выживет та, которая быстрее растет, у которой больше корень, которая лучше приспособилась.

Вторая погибнет, но плодов всем достанется больше. Не дай бог, найдется садовник с маниакальной страстью к равенству. Конечно, он бросится обрезать ветки у более сильного дерева, и погубит оба. Во всяком случае, обилия плодов ему никогда не видать. Централизованная экономика – это тот же нерадивый садовник. Размахивая очень привлекательным и чрезвычайно опасным знаменем равенства и справедливости, она лупит по голове того, кто пытается стать чуть выше. Но, именно, он добился большей эффективности, из того же количества ресурсов, что и у других, он умеет выпускать больше, он растет. Если его не бить по голове, то за ним потянутся другие. Высокими станут все. В противном случае, все будут маленькими и равными. Такие мысли все чаще посещали нашего консультанта.

Тем временем, в реальном мире кипели нешуточные страсти. Экономическое положение на острове продолжало ухудшаться, и Ахмед был вынужден прибегнуть к крайним мерам. Была проведена национализация рисовых хозяйств путем выкупа. Но средств катастрофически не хватало, поэтому через некоторое время выкуп стал проводиться в рассрочку. Несогласных настоятельно убеждали и рекомендовали не противиться линии вождя. В южной части острова события развивались по-другому. Напуганные возможным сценарием, фермеры обратились к своему вождю с просьбой: не проводить никаких реформ. Они обещали создать специальные комитеты из рабочих, и путем переговоров добиться соглашения о размере заработной платы, а также ежегодно увеличивать фонд оплаты труда не меньше, чем на величину инфляции.

Говорят, что мягкость и нерешительность вождя позволили фермерам добиться своего. Более того, похоже, что вождь действительно тяготился своими обязанностями, потому что через некоторое время предложил создать нечто вроде парламента, и выбирать туда самых уважаемых людей. Небольшие деревни имели право выбрать одного парламентария, а большие поселения – двух или трех. Все законодательные функции он отдал парламенту. Ахмед немедленно примчался на помощь брату. Он объяснял брату, как важно сейчас проявить волю и твердость. В противном случае его часть острова будет растащена по частям. Найдутся люди, которые очень скоро, почувствовав слабость власти, захватят здесь все. Но это, похоже, меньше всего волновало брата. Он остался непреклонен. Ахмету пришлось смириться. Напоследок он взял с брата обещание, что если совсем станет туго, то он немедленно обратиться к нему за помощью. У Ахмета своих проблем было достаточно, и он умчался к себе домой.

Дома обнаружились новые неприятности. Государственные фермы были неэффективны, производство риса стагнировало, поэтому цена на этот важнейший продукт постоянно росла. Люди пытались запастись им впрок. Кроме того, производители из негосударственного сектора всю прибыль направляли на закупку риса. Так было проще уберечь средства от инфляции, и, даже, получить приличную дополнительную прибыль. Это еще больше увеличивало цены и ситуация становилась катастрофической. Голова шла кругом, и Ахмет пригласил к себе на встречу нашего консультанта. Забегая наперед, скажем, что эта встреча стала для них последней. Пребывая в некоторой растерянности, но будучи уверенным, что истина где-то рядом, консультант рассказал все, что успел узнать и о чем думал. В конце диалог был примерно таким:

- Уважаемый вождь, я склоняюсь к тому, что прибыль производителей является важнейшей и определяющей категорией в экономике. Именно размер прибыли определяет величину экономического роста. Прибыль – это и есть рост. Экономика, которая пытается избавиться от прибыли, избавиться и от экономического роста. Она будет пребывать в вечном стационарном состоянии. Нет, безусловно, локальные успехи могут быть, но стремительного движения вперед не будет точно. Людям свойственно стремление к прибыли и чем другим его заменить я не знаю. Идеей? Возможно.

- Странно… А как же Маркс? Как же другие страны, которые построили социализм и успешно продвигаются к коммунизму. Если мы что-то плохо понимаем, то это еще не значит ничего. Прибыль единицам приносит удовлетворение, а тысячам страдания. Чем отличается хозяин фермы от своего рабочего? Только тем, что его отец или дед сумел купить землю. И не факт, что деньги достались ему кровью и потом. Где справедливость? Возможно, рабочий будет более рачительным и успешным хозяином? Где правда? Я, как и Вы не знаю. Но я хочу, чтобы, как можно больше людей были счастливы.

- В любом случае, заниматься тем, во что ты больше не веришь, тяжело. Возможно, мне просто нужен отдых.

- Отлично. Поезжайте к моему брату, посмотрите, как он, как там идут дела. Развеетесь. Соберете еще какие-нибудь данные. И мне спокойней будет, брат будет под присмотром.

Но проблемы со здоровьем не позволили знакомому немедленно отправиться на юг. Там он оказался только через год. Весь год он был вынужден находиться дома и поглощать какие-то настойки, изобретенные местным лекарем, а в перерывах изучать последние статистические данные. Его уже не удивлял факт, что любое сокращение прибылей производителей вызывает такое же сокращение экономического роста. Для себя он уже все решил. Он понял, как и когда на свет появляются прибыль, инвестиции, капитал и сбережения. Мне он объяснял это следующим образом.

Представь себе маленькую страну, в которой живут один ненавистный эксплуататор и десять несчастных рабочих. Это все население страны. Единственное в стране предприятие находится в собственности, понятное дело, эксплуататора и производит хлеб. Эксплуататор нещадно эксплуатирует своих рабочих и платит им по 10 денежных единиц. Сколько он будет иметь ежемесячно? Верно, 1000. Из месяца в месяц 1000, что затратил, то и получил, прибыли нет. Усиливает эксплуатацию и платит по 9 денежных единиц. 100 оставляет себе. Распродав весь хлеб, получает 900, прибыли снова нет. У него на руках по-прежнему 1000. А эксплуатация есть? Нет, рабочие покупают такое же количество хлеба, что и раньше, для них цены на хлеб снизились. Прибыли снова нет. Возникает интересный вопрос: чья эта 1000? Ничья. В какой-то момент 1000 держит в руках эксплуататор, но затем она, неизбежно, оказывается у рабочих.

Это пример стационарной экономики, где нет места прибыли и росту производства. Но все изменится, если эксплуататор сможет увеличить выпуск продукции. Он понимает, что для этого необходимо усовершенствовать печь. Для этого один человек освобождается от привычной работы, и начинает заниматься изготовлением дополнительного оборудования. Вот здесь и появляются сбережения и инвестиции. Поскольку выпечка хлеба снизилась, потребление тоже упадет. Если рассуждать в постоянных ценах, и считать, что цены на хлеб постоянны, то, очевидно, что потребление упадет на 100 единиц. Именно эти 100 единиц сберегают рабочие, и инвестирует предприниматель. Чем дальше, тем больше оснований эксплуататора так называть, потому что эксплуатации по-прежнему нет, и скажем, забегая вперед, не будет.

После модернизации печи выпуск, предположим, увеличился вдвое. Если считать цены на хлеб постоянными, то теперь ВВП страны увеличится вдвое и составит 2000 единиц. Экономический рост и прибыль предпринимателя будут равны, и составят 1000 единиц. Зарплаты рабочих вырастут вдвое. Предприниматель получил прибыль, которая материализовалась в виде более совершенной печи, он увеличил свой капитал. В то же время, рабочим нет необходимости бегать с красными знаменами по площадям и требовать справедливости, а, гораздо логичнее было бы обнять ненавистного эксплуататора и расцеловать. Их реальные зарплаты увеличились в два раза. Предприниматель, подержав прибыль в руках, был вынужден немедленно с ней расстаться.

Тем временем, цены на Севере продолжали стремительно расти. Естественно, последовали требования установить справедливые цены. А что такое справедливые цены, и кто, кроме свободного рынка, их должен устанавливать? Рынок – это мы, мы все голосуем своими деньгами, и принимаем решения в зависимости от количества денег и товаров. Мы все вместе определяем цены. Поэтому справедливую цену должен устанавливать самый умный, тот, кто умнее всех. Такой всегда находится, и, конечно, устанавливает цены ниже рыночных в надежде на всеобщую любовь и обожание. К чему это приводит? Спросите об этом у любого жителя Лондона, который снимал когда-то дешевое жилье. Снимал его до тех пор, пока власти не озаботились установлением справедливой цены. Снижение прибыли заставило собственников в массовом порядке делать ремонт и переводить жилье в категорию более дорогого или избавляться от него. Предложение снизилось. Что произошло с ценами, объяснять больше никому не нужно. У каждого из нас найдется великое множество подобных примеров, поэтому, конечно же, ситуация на острове продолжала ухудшаться.

Оправившись от болезни, консультант, наконец, отправился на Юг. На песчаной косе его ждал неожиданный сюрприз. В центре косы стоял шлагбаум, рядом сидел военный, а второй плескался в воде. «А это зачем?» - обратился он к военным. «Выезд из северной части только по пропускам» - был ответ. Выяснилось, что очень многие жители севера стали переезжать на юг, там зарплаты были больше. Постепенно они перевозили туда своих жен, детей, за ними позже тянулись и родственники. Все это стало походить на какую-то эпидемию. Властям срочно пришлось принимать меры, и вводить ограничения на выезд. Его беспрепятственно пропустили, он был достаточно известной личностью на острове. Юг порадовал чистотой и ухоженностью. Он с удивлением обнаружил здесь рыбный рынок. На Севере его никогда не существовало, что стало для него большой проблемой в первое время жизни на острове. Причина такого положения дел была в том, что добывать рыбу на острове было легко и просто, и этим занимались, в основном дети и подростки. Каждая семья обеспечивала рыбой себя сама, и никакой необходимости в рынке не было.

Некоторое время, рыбу приносили ему соседи, но ему становилось неловко, и он попросил соседей взять его на рыбалку. Рыбалка оказалась очень интересным и несложным занятием. Ею занимаются на рассвете или на закате. Лодки были выдолблены из цельного куска необыкновенно легкого дерева. Поперек лодки были закреплены две перемычки, на конце которых крепились два заостренных бревна. Такая конструкция была очень устойчивой, никакие волны ей были не страшны. Имелся очень простой парус, с помощью которого лодка развивала необыкновенную скорость, но далеко плыть не было никакой необходимости. Нужно было доплыть до любого места, где имеется резкий перепад глубин. Именно там кормится рыба. Подводные течения, отливы и приливы приносили туда пищу. Для ловли было достаточно иметь моток лески и крючок. В качестве насадки использовались кусочки рыбы, но лучше всего для этих целей подходили куски кальмара. Они лучше держались на крючке, и на один кусок можно было выловить несколько рыб. Крючок с наживкой опускался на дно или держался чуть выше. Леска должна была быть в натянутом состоянии. Держа леску в руке, было очень просто ощутить поклевку в виде легкого удара. Дальше необходимо резко подсекать и тянуть. Улов бывал разным. Самым значительным достижением моего знакомого была дорадо весом около 15 кг. Нередким уловом был тунец весом 60 – 80 кг. Были трофеи и покрупнее.

Существовал еще один метод ловли. Для этого нужно было изготовить ловушку. Она представляла собой сплетенный из гибких веток полый предмет, напоминающий цилиндр, в торце которого имелись два сужающихся входа. Рыба легко попадала внутрь, но, удивительное дело, не могла выбраться обратно. Такая конструкция опускалась на дно с помощью веревки, к концу которой крепился какой-нибудь яркий плавающий предмет. Поплавок должен был быть достаточно большим для того, чтобы его было нетрудно заметить среди волн. Раз в сутки нужно было приплывать и поднимать на лодку ловушку. После извлечения улова, ее опускали на прежнее место. Консультанту подарили две такие ловушки, и этого было предостаточно. Он парил, варил, солил и жарил. Рыбы было вдоволь. Так почему стали возникать рыбные рынки? Потому что выросли зарплаты, и время стало более дорогим. В какой-то момент стало очевидно, что выгоднее четыре часа посвятить основной работе, чем рыбалке. Рыбу можно купить дешевле. Стали развиваться и множиться различные артели, занимающиеся выловом и продажей рыбы. И это стало выгодно всем. Каждый занимался своим делом: фермер сеял и пахал, рыбак ловил, а дети ходили в школу.

Первым делом, знакомый отправился к вождю юга. Оказалось, что вождь год назад женился и был безмерно счастлив. К тому моменту он стал счастлив вдвойне: у него появилось два сына-близнеца. Гены родителей дали о себе знать. Семья занимала достаточно просторное, но скромное жилище. Правда, к дому примыкал достаточно большой участок, на котором нашлось место для сада, луга и леса. Встреча прошла в очень теплой обстановке, хотя до этого они не были знакомы. Вождь был чрезвычайно начитанным и образованным человеком. Почти все свое свободное время он посвящал чтению. Его интересы простирались от математики с химией до истории с философией. Но главной своей заботой и заботой жены он считал местные школы. Он мечтал, чтобы школ стало гораздо больше, чтобы от любого жилища до школы было меньше 5 км. Они с женой часто посещали школы, узнавали, в чем есть нужда в первую очередь, и всячески им помогали. Консультант поведал о своей работе на севере, о проблемах, которые там возникли, поделился своими догадками и сомнениями. Рассказ впечатлил вождя:

- Вы знаете, я уже жалею, что уделял так мало внимания экономике. Это очень интересная наука. Я хочу Вам кое-что предложить. Поскольку Ваша работа на севере, фактически, завершена, Вы можете переехать сюда. Вашими основными обязанностями по-прежнему будет сбор статистических данных. Но кроме этого, иногда Вы будете приходить ко мне, и делиться своими достижениями и сомнениями.

Это лучшее, что мог услышать в тот момент консультант. Он очень тяготился своим положением на севере. Нет, ему исправно платили зарплату, и он не бедствовал. Но, положа руку на сердце, он больше не выполнял свои обязанности. Предложение поступило очень кстати, и он немедленно им воспользовался. Больше он на севере никогда не был. Через два года северяне уничтожили песчаную косу, и один остров был разделен на два.

В первый же день своей новой работы он лихорадочно листал статистические отчеты за последние три года. Он уже знал, что ищет. Он суммировал помесячно, поквартально и за год прибыли всех производителей товаров и услуг, а затем сравнивал их с показателями экономического роста. И тогда же вечером он убедился в своей правоте. Суммарная прибыль всех производителей, практически, точно равнялась разнице ВВП в конце и в начале рассматриваемого отрезка времени. Прибыли равнялись экономическому росту. По-другому и быть не могло. Прибыль может быть потрачена только на дополнительное приобретение товаров и средств производства. Иного применения ей нет. Если прибыль будет положена на депозитный счет в банке, то это ничего не меняет. Заемщики изымут ее в виде кредита и потратят точно таким же образом. Если прибыль хранится в шкафу или в подвале, то это значит только одно: некая часть денежной массы ушла из активного обращения, и инфляция снизится. В момент выхода этих денег в свет инфляция повысится. Но равенство прибылей и экономического роста будет сохранено. Если представить себе экономику, где отсутствуют деньги, то все выглядит еще проще. Прибыль индивидуума представляет собой дополнительный продукт, который он получил. Никакого иного способа материализовать прибыль нет, и быть не может в экономике, где есть только товары.

Все шло своим чередом. Успехи Юга были очевидны. Но меня мучил один простой вопрос:

- А кризисы у вас случались?

- Было целых три. Но их природу мы разгадали еще во время первого.

- И ничего не сделали, чтобы избежать двух других?

- А ничего сделать нельзя. Они неизбежны, как приход дня и ночи. Представь себе экономику, которая приближается к границе своих производственных возможностей. Более эффективный собственник получает прибыль, менее эффективный не имеет ничего и терпит убытки. Отстающие подражают первым, они перенимают новые технологии, совершенствуют управление, эффективность предприятий выравнивается. Прибыли начинают неумолимо снижаться, рост экономики прекращается. Ей уже двигаться некуда, она на границе своих производственных возможностей, она достигла максимального уровня производства для данного уровня развития науки, технологий и знаний. Общие прибыли и экономический рост раны нулю – это и есть кризис. Посмотри на графики роста любой экономики, сначала следует подъем, все больше предприятий внедряет появившиеся инновации.

Далее экономика достигает максимального экономического роста, когда большинство уже внедрили инновации. А затем следует затухание роста, потому что все меньше остается возможностей для повышения эффективности. И когда ресурсы используются максимально эффективно, неизбежно наступит кризис, если не подоспеют новые технологии. Кризисы наступают не тогда, когда нарушается некое равновесие в экономике, как считают многие, а, наоборот, кризис – это и есть состояние равновесия и совершенной конкуренции, состояние покоя и простого воспроизводства. Почему кризисы переживаются так тяжело? На это есть много причин. Предположим, незадолго до кризиса вы взяли кредит. Экономика чувствует себя прекрасно. Рост замедляется, но он есть, а у вас есть прибыль. Проходит совсем немного времени и все изменяется. Рост прекращается совсем, прибыли неумолимо устремляются к нулю, и кредит возвращать не из чего. По экономике проносится вихрь неплатежей и банкротств. Многие теряют работу, лишаются собственности, разоряются.

Кризис – это страх, неуверенность и абсолютная растерянность. Но рассвет близок, день обязательно наступит. Очередной герой находится в поиске инновации, которая принесет ему большую прибыль, и за ним последуют все остальные. И все пойдет по новому кругу. Мы поняли это сразу, когда во время кризиса наметился маленький рост. Мы бросились посещать предприятия и опрашивать собственников и управляющих, но опрашивать никого не пришлось. На первой же ферме, мы увидели ветровой генератор, который производил электроэнергию для нужд фермы. Нас удивил не сам генератор, об их существовании мы знали. Они уже достаточно долго служили для освещения улиц и домов. Некоторое время назад генераторы завезли из Индии, затем освоили их производство здесь. Нас удивило то, как они используются. С их помощью подавалась вода на поля, с их помощью косили, молотили и убирали. Это была инновация, которая дала мощный толчок для всей экономики. Таков механизм развития большой и маленькой страны, развитой и не очень. Так было всегда. Появление железа, паровоза, автомобиля и компьютера изменяло нашу жизнь. Их использование приносило прибыль, а прибыль вызывала экономический рост.

На этом можно было бы закончить рассказ. Осталось лишь немного напомнить о Севере. Количество перебежчиков все увеличивается, они переплывают на лодках, плотах и бревнах. По их рассказам, там все живут в страхе, в страхе перед Югом. Все опасаются скорой войны, придут южане и всех поработят, все отнимут. Идет серьезная подготовка к войне. Все мужчины проходят периодически подготовку в специальных лагерях, у каждого жителя есть подробная инструкция на случай войны. Все это смешно и грустно одновременно. Чуть не забыл, одним из развлечений подростков Юга в последнее время стали прогулки по набережной с обязательным рассматриванием в бинокль Северного побережья. Оно находится всего в нескольких километрах, и в хорошую погоду все хорошо просматривается. На Севере вечерами довольно темно, горят только редкие фонарики. На набережной малолюдно. Правда, иногда там проходят праздники, по набережной маршируют военные, а вечером гремит салют. Недавно стали распространяться слухи о том, что на Севере обнаружены большие залежи то ли нефти, то ли газа, но мне кажется, что это уже ничего не изменит. Они потеряли нечто более важное, они потеряли свободу.



Читайте также:

29 мая 2011, 06:35
№ 1россия солярис
«Народное вече» № 5, 2011

Российский экспресс и колымский тупик.

«Россию нельзя завоевать, её можно только разложить изнутри»
Бисмарк

Участкового Ленинского РУВДа Владивостока А.В. Катимакина убивала вся стая. Участок Катимакина включал несколько многоэтажек, в которых проживало немало правоохранителей. Рассмотрение споров между обычными жильцами и жильцами-силовиками было чревато проблемами для самого участкового, поскольку объявление силовика неправым неизбежно влечёт месть «обиженной» стороны. И у меня был конфликт с неким Г. В. Потапенко, - в то время, заместителем фрунзенскогоРУВДа, которому участковый А. В. Катимакин сделал письменное предупреждение в журнале участкового (в арсенале участковых есть такая мера воздействия). Лейтенант Катимакин, сделав замечание подполковнику Потапенко, нарушил один из основных принципов стаи – иерархию, чего стая простить не могла.

Возможно, я преувеличиваю свою роль в этой истории, может быть, Катимакин «насолил» ещё кому-то из влиятельных правоохранителей. Так или иначе, в 1999 г. г. он был уволен из ЛенинскогоРУВДа. Этому предшествовало жёсткое «прессование» со стороны старших по рангу сотрудников, придирки и «наезды», коих много в арсенале у изобретательных милиционеров.
После увольнения травля не кончилась. Контроль миллионов до зубов вооружённых силовиков за населением России полный и абсолютный. Человека, который «не понравился» силовикам, убивать не обязательно. Ему будут (успешно) мешать устроиться на работу. Квартира его родителей станет мишенью подконтрольных ментам домушников. На его родственников будут нападать «бродячие собаки». Уже сегодня во многих торговых, лечебных, учебных организациях, фирмах от 50% до 100% персонала составляют бывшие силовики, родственники силовиков, осведомители. Работающая в медицине мать, жена, сестра мента выполнит любой приказ начальника своего сына, мужа, брата, ибо от этого зависит его карьера, а значит и её благосостояние. Эти врачи, санитарки могут «случайно» заразить пациента любой болезнью – туберкулёзом, гепатитом, и др.
Я был удивлён, как часто на меня нападали «бродячие» собаки. Моя догадка о неслучайности нападений собак на людей подтвердилась, когда после падения берлинской стены в восточном Берлине было найдено здание, в котором на полках стояли миллионы флаконов с индивидуальными запахами восточных немцев, которые ШТАЗИ (тайная полиция ГДР) хранила для поиска с помощью собак по запаху нужного полиции гражданина. При необходимости запах конкретного человека можно использовать и для натравливания на него собак. Доказать, что собака рвала жертву, намеченную ментами, будет практически невозможно.
Считается, что между чекистами и ментами давно «пробежала кошка». На самом деле это не более, чем внутривидовая борьба. Ни одна из спецслужб не сможет своими силами эффективно контролировать страну (да и коллеги-соперники не дадут ей это сделать), а именно это главная цель правоохранителей разного рода. В СССР их «междоусобица» была борьбой за место возле вождя. При наличии «руководящей и направляющей» КПСС силовики (формально) не претендовали на власть, хотя реально и тогда у них было много рычагов для давления на руководителей любых государственных органов.
Сегодня менточекисты – «руководящая и направляющая сила». Отсутствие реально правящей партии и слабость российской буржуазии закономерно приводят к (теневой) власти вооружённую корпорацию. Мафия идёт туда, где возникает (политический, властный, коммерческий и т.д. вакуум.Это закон примитивных (непроизводящих) сообществ (мафия, племя, стая и т.п.). Не являются исключением и силовики. Все, кто закончил среднюю школу, помнит определение социального класса – «Классы, это такие группы людей, одна из которых может присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».
Менточекисты «присваивают труд» через контроль над предприятиями малыми и большими, торговыми точками и т.д. В большинстве случаев делёж сфер влияния осуществляется «по-джентльменски» (братва, не стреляйте друг в друга!).
Сфера чекистов - монополии и крупные, частично средние производства, «под юрисдикцией» ментов часть средних предпринимателей и малый бизнес. Россия всегда идёт своим путём. Менточекистский капитализм – российское изобретение, патент на которое вряд ли кто-то будет оспаривать, в том числе и потому, что этот вариант развития тупиковый.
«Священное право частной собственности», обеспечивающее на Западе перманентное развитие, в России было отменено в 1917 г. Формально возрождённое в 1991г., оно не стало для большинства россиян, а тем более для вооружённой и всемогущей менточекистской стаи Законом. Один из результатов этого – повальное бегство капитала за границу.
В 60-х годах прошлого столетия мировую прессу обошла фотография, на которой был изображён бомжеватого вида немец, сидевший на лавочке в парке западногерманского города и приготовившийся съесть бутерброд из газетного пакета. Надпись под фотографией гласила «обед самого богатого человека ФРГ». Все деньги этот промышленник вкладывал в развитие производства, а не в покупку рекордных по водоизмещению прогулочных яхт и островов. Последним занимаются люди, к которым не случайно приклеился термин«олигарх», не имеющий никакого отношения к созданию «заводов, газет, пароходов».
Менточекистский капитализм носит паразитическийхарактер. «Охранники» (термин, введённый Глебом Павловским) по большому счёту не заинтересованы в крупномасштабном экономическом развитии. Во-первых, развитие непредсказуемо, оно нелинейно и может привести к качественным скачкам, изменениям, которые невозможно прогнозировать. Проще говоря, прогресс грозит менточекистам потерей контроля над Россией, а значит и источника доходов через «присвоение труда другой группы».
Телезрители помнят кадры страшной расправы «сил правопорядка» над сдавшимися обитателями Белого дома в 1993 г. Это была не рутинная «полицейская работа», а проявление бескомпромиссной классовой борьбы. С таким остервенением американская полиция в 30-х гг. избивала (убивала) забастовщиков, с такой же ненавистью бастующие рабочие били (калечили) штрейкбрехеров.
Вторая причина - формирование при крупномасштабном производстве многочисленного и организованного рабочего класса, на базе которого практически всегда появляются влиятельные социал-демократические партии, которые на принципиальном уровне не приемлют полицейско-чекистское управление. Под непосредственным руководством этих партий, например, в Скандинавии был построен «социализм с человеческим лицом» (народное самоуправление, справедливое распределение благ и т.д.), в котором полиция занимает весьма скромную нишу.
Традиционно считается, что главный враг полицейско-чекистской власти – интеллигенция, диссиденты. На самом деле эту «прослойку» полиции всегда легко подкупить, завербовать, раздавить.
Сложнее с пролетариатом. В царской России полиция пыталась даже создавать «ручные» рабочие организации («зубатовщина»), которые, однако, вскоре «перерождались» во вполне самостоятельные оппозиционные союзы.
В списках репрессированных при сталинском режиме подавляющее большинство – обычные рабочие, шахтёры, мотористы, колхозники.
Власть правильно понимала опасность, исходящую от организованных масс, и жестокими репрессиями подавляласамою возможность инакомыслия. «Рабочий класс совместными усилиями способен прервать, парализовать и реорганизовать производство»(Каллиникос А. Антикапиталистический манифест).
Когда Зюганов назвал милицию «бессмысленной и беспощадной» (перефразировав А. Пушкина), он был не совсем прав, в том смысле, что «бессмысленность» её поведения вполне осмыслена и функциональна, она демонстрируетнеподконтрольность, самодостаточность «правоохранителей», отсутствие необходимости в доверии и уважении населения. Любая радикальная реформа милиции невозможна по определению. Попытка осуществления таковой неизбежно приведёт к перевороту и взятию менточекистами политической власти. Численность менточекистов в 15 раз больше численности «правоохранителей» в царской России (при том же населении). Это (теневой) правящий класс, аналога которому не было в истории человечества и который объединяет «в одном бокале» паразитизм рантье с отмороженностью карателей.
100 лет назад премьер Столыпин попытался создать сильный класс свободных крестьян, как основу гражданского общества в России. Тем самым его реформы стали представлять угрозу теневой полицейской власти. Реакция последовала незамедлительно, 1 сентября 1911 г. Столыпин был застрелен осведомителем охранки Богровым. Российский экспресс покатился в колымский тупик.
Через 50 лет реформы Н. С. Хрущёва по демократизации жизни в стране, ограничению всевластия «органов» привели к аналогичному результату (правда, без летального исхода). По официальной версии, Хрущёв был свергнут группой членов политбюро во главе с Л. Брежневым. На самом деле заговор от начала и до конца был подготовлен и проведён КГБ.
Ещё через полвека Д.А. Медведев объявил о начале реформировании силовых структур…
Паук, в сеть которого попадает крупное насекомое, не заинтересован в его мгновенной смерти, поэтому он впрыскивает могучей жертве парализующую его жидкость. Наркомания, захлестнувшая Россию, появилась не случайно. Трансграничные коридоры для наркотрафика организовывал ФСБ, «дистрибуцию» наркотиков в стране осуществлял МВД.
Несколько лет назад государство вынуждено было создать специальный орган - Госнаркоконтроль, дабы купировать эффективную работу органов по всеобщей наркотизации населения. Как рассказывал по ТВ глава этого ведомства, ему пришлось дважды полностью заменить личный состав, который упорно занимался распространением зелья вместо того, чтобы препятствовать этому. Где гарантия, что «третья смена» людей с чистыми руками начнёт бороться с наркодилерами? (Мне лично правоохранители предлагали наркотики в течение жизни раз пять.Тот факт, что я – обычный человек, не занимающийся бизнесом, не занимающий «статусного положения», даёт представление о масштабах деятельности силовиков по «ублюдизации» Российского народа).
Ещё один путь к установлению контроля органов над населением - это всемерное поощрение аномальных сообществ – педерастов, дегенератов и др. Все они союзники менточекистов
Адрес заметки: http://www.finansy.ru/st/post_1306476135.html
Ваш комментарий к статье:



cod


Примечания:
1. Все поля формы обязательны для заполнения.
2. Email в комментарии не будет опубликован.
3. Адреса с http:// преобразуются в ссылки автоматически.
4. Теги в тексте комментария запрещены.

Рейтинг популярности - на эти публикации чаще всего ссылаются: