СТАТЬИ >> МАКРОЭКОНОМИКА

Критический анализ правил Вашингтонского консенсуса

Автор: Эрик Райнерт (Erik S. Reinert), норвежский экономист и предприниматель, старший научный сотрудник норвежского Института стратегических исследований, глава фонда «Другой канон» (The Other Canon Foundation). Материал публикуется в адаптированном переводе с английского.

Эти рекомендации были разработаны в 1990 году, сразу после падения Берлинской стены, и их появление связывают с американским экономистом Джоном Уильямсоном. Заповеди консенсуса требуют среди прочего либерализации торговли, потоков прямых иностранных инвестиций, дерегуляции и приватизации. Каждый новый пункт приветствовался как окончательное решение проблемы экономической отсталости отдельных стран. Однако этого не произошло. В чем же причины?

Однажды, перед лекцией в городе Аруше в Танзании, ко мне подошел танзанийский генерал, член парламента. «Я прочел ваш доклад, и у меня только один вопрос, — сказал он серьезно. — Они нарочно не дают нам развиваться?» Я как раз собирался рассказать о своем видении глобализации и свободной торговли членам парламента Восточной Африки (объединенный парламент Кении, Уганды и Танзании), представлявшим страны, где глобализация привела скорее к примитивизации, чем к модернизации. Крепкий веселый генерал завоевал мое уважение еще на утренней сессии. Собрание происходило в большой палатке на бывшей кофейной плантации, которая из-за падения цен на кофе стала неконкурентоспособной даже при тех крошечных деньгах, которые платили ее работникам. Большая часть немногих предприятий, которые развились в регионе после получения независимости, погибли под воздействием перестройки Всемирного банка и МВФ. Нас окружали безработица и бедность.

Набором рекомендаций, приведших к результатам, о которых говорил танзанийский генерал, был так называемый Вашингтонский консенсус. Эти рекомендации были разработаны в 1990 году, сразу после падения Берлинской стены, и их появление связывают с американским экономистом Джоном Уильямсоном. Заповеди консенсуса требуют среди прочего либерализации торговли, потоков прямых иностранных инвестиций, дерегуляции и приватизации. Реформы Вашингтонского консенсуса на практике стали синонимичны неолиберализму и рыночному фундаментализму.

Вашингтонский консенсус развивался по следующему пути, причем каждое новое открытие приветствовалось как окончательное решение проблемы экономической отсталости отдельных стран:

  1. «Приведите в порядок цены».
  2. «Приведите в порядок право собственности».
  3. «Приведите в порядок институты».
  4. «Приведите в порядок управление».
  5. «Приведите в порядок конкурентоспособность».
  6. «Приведите в порядок инновации».
  7. «Приведите в порядок предпринимательство».
  8. «Приведите в порядок образование».
  9. «Приведите в порядок климат».
  10. «Приведите в порядок болезни».

1. «Приведите в порядок цены»

Первый пункт Вашингтонского консенсуса, утвержденного в 1990 году, можно сформулировать как «Приведите в порядок цены». В мае того же года Сантьяго Рока стал главным советником по экономическим вопросам Альберто Фуджимори, кандидата в президенты Перу. Фуджимори гораздо больше, чем его оппонент Марио Варгас Льоса подчеркивал необходимость защитить бедных от бушующей инфляции.

В июле 1990 года, незадолго до инаугурации, кандидат в президенты Перу Альберто Фуджимори отправился в Вашингтон. Обратно он вернулся другим человеком: общественные проблемы его не волновали. Мы в шутку спрашивали друг друга, каким пыткам американцы подвергли Фуджимори. Было вот что: Фуджимори пообещали, что если он откажется от государственного вмешательства в экономику, сократит государственный сектор и приведет в порядок цены, то обо всем остальном позаботится рынок. Однако в случае Перу на пути рынка было два серьезных препятствия: инфляция и партизаны (герильяс). Фуджимори приказал избавиться от обоих препятствий. В итоге инфляция упала с уровня 7469% в 1990-м до 6,5% в 1997 году, а партизан в стране почти не стало. Победа Фуджимори обошлась ему дорого, но зато теперь к обедневшему народу Перу должно было прийти богатство, которое вознаградило бы его за все лишения.

Однако этого не произошло. Исчезновение промышленности свело реальную зарплату к минимуму, как когда-то предсказывал Давид Рикардо. Бедные крестьяне не стали получать больше денег за свои продукты. В сущности, важной политической задачей стало удержание зарплат и цен на низком уровне — так удавалось контролировать инфляцию. Затем последовал небольшой рост ВВП, который не привел к увеличению реальной зарплаты: деньги пошли на прибыль и на финансовый сектор. Экономическая ортодоксия началась в Перу в 1970-е годы и стоила стране очень дорого: доход среднестатистического перуанца сократился вдвое. Привести в порядок цены оказалось недостаточно; исправленные цены только вывели страну на еще худший уровень бедности.

2. «Приведите в порядок право собственности»

При капитализме необходимы надежные права собственности. Поскольку в бедных странах институт собственности заметно менее развит, главной причиной неразвитости была назначена нехватка имущественных прав. Иными словами, не капитализм был причиной бедности периферийных стран; просто бедные страны не были достаточно капиталистическими.

Попытка изолировать отдельные черты рыночной экономики, вместо того чтобы взглянуть на картину в целом, т. е. упражнение в решении проблем по одной, сбивает нас с толку, не проливая свет на проблему бедности. В Венецианской республике право собственности существовало еще 1000 лет назад. Первый кадастровый реестр появился в Венеции в период 1148-1156 годов. Производство венецианцев, в отличие от производства охотников и собирателей, принесло с собой необходимость урегулировать права собственности. Эти права собственности не создавали капитализм или экономическое развитие; это был институт, созданный определенной системой производства для удобства функционирования.

Эрнандо де Сото, перуанский экономист прославился, призывая государство формально защищать право собственности. Однако, как показали исследования, если дать бедным латиноамериканцам право собственности на их дома, многие из них эти дома продадут, чтобы купить на вырученные деньги продукты или лекарства. В этой новой ситуации они часто становятся жертвами мошенников. Право собственности при отсутствии экономического развития может сделать ситуацию хуже, чем она была до капитализма, когда благодаря отсутствию права собственности любой может построить себе дом на общей земле. Право собственности, необходимое в развитой экономике, в бедной стране может привести к появлению бездомных. Кроме того, оно создает больше препятствий для того, чтобы бедняки завели свой дом, чем докапиталистическое общество, к которому принадлежат городские мигранты.

3. «Приведите в порядок институты»

После того как было выделено особое значение права собственности, второй пункт Вашингтонского консенсуса был расширен: были включены другие институты. Институциональная экономическая теория, определявшая развитие экономической науки в Америке с конца XVIII века до окончания Второй мировой войны, представляла оппозицию английской неоклассической традиции.

Термин « институты» крайне широкий: он включает человеческие соглашения — от нравственных норм и традиции праздновать Рождество или Рамадан до создания парламентов или конституций. Ха-Джун Чан и Питер Эванс дали такое определение: «Институты — это систематические паттерны общепринятых ожиданий, само собой разумеющихся предпосылок, принятых норм и привычек взаимодействия, которые оказывают заметное влияние на формирование мотивации и поведения групп взаимосвязанных общественных акторов. В современных обществах они, как правило, воплощаются в форме управляемых организаций, у которых есть формальные правила и право применять принудительные санкции (например, правительство или фирмы)». Как и право собственности, институты сами по себе не могут считаться источниками экономического развития.

Благодаря торговле с дальними странами, куда надо было отправлять караваны верблюдов или торговые суда, появился институт страхования. Племена охотников и собирателей вряд ли использовали бы страхование. Чтобы понять развитие, необходимо по заслугам оценить рост знаний и производительности, который создают новые технологии и новые способы производства. Институциональные изменения, к которым приводят смены форм производства, важны, но вторичны. Институты, как и капитал, сами по себе не имеют ценности. Как и капитал, институты — это строительные леса, которые поддерживают производственную структуру страны в период роста.

Институты и способ производства общества рождаются одновременно. Институты невозможно изучать отдельно от технологической системы, которая создала в них потребность и породила их. Сегодня значимость одной стороны уравнения — институтов, взятых в изоляции в качестве инструментов создания развития, переоценивается, искажая наше понимание экономического и институционального развития.

4. «Приведите в порядок управление»

Во время триумфального начала 1990-х годов снижение роли государства было неотъемлемым условием Вашингтонского консенсуса. Слова государство и правительство стали почти ругательными. Однако чем больше проходило времени, тем больше государство и правительство возвращались в свою прежнюю роль. Всемирный банк определяет управление как применение политической власти и использование институциональных ресурсов для решения проблем и задач общества. Примерно этим же раньше занимались государство и правительство.

На мировом уровне управление часто приводит страны к банкротству. Для предрасположенных к банкротству стран характерны среди прочих следующие черты:

  • малое количество отраслей с возрастающей отдачей или их полное отсутствие;
  • недостаточное разделение труда;
  • отсутствие среднего класса горожан, а с ним и политической стабильности;
  • отсутствие экономически независимого класса ремесленников;
  • экспорт сырьевых товаров;
  • сравнительное преимущество в поставке на мировой рынок дешевой рабочей силы;
  • малый спрос на квалифицированный труд в сочетании с низким уровнем образования;
  • утечка мозгов.

В таких странах часто возникает особый вид регионализма, который в Латинской Америке называется словом caudillismo. Экономические структуры, которые объединяют успешное национальное государство, в таких странах слабо развиты или отсутствуют.

В ранних демократических государствах классы ремесленников и промышленников получили большую политическую власть, чем знатные землевладельцы. Особенно интересен случай Флоренции, где был традиционно силен класс богатых землевладельцев. Во Флоренции corporazioni (гильдии) и горожане боролись за власть между собой, однако вместе они очень рано (в XII-XIII веках) вытеснили из политики семьи богатых землевладельцев, которые потом веками беспокоили Флоренцию, образуя союзы с другими городами.

Сегодня мощная связь между продвинутой индустриализацией и демократией признается по-прежнему. Однако никто сегодня не признает, что, во-первых, от экономического строя (городских ремесел и промышленных отраслей) зависит политический строй, а не наоборот; во-вторых, что промышленность ни в одной стране не появилась без того, чтобы ее осознанно строили, охраняли и стремились к ней. Создание и защита промышленной деятельности есть создание и защита демократии.

5. «Приведите в порядок конкурентоспособность»

Термин « конкурентоспособность» вошел в моду в начале 1990-х годов, но вначале считался крайне сомнительным. «Понятие конкурентоспособности страны, — писал Роберт Райх в 1990 году, — это один их редких терминов общественного дискурса, которые из туманных становятся сразу бессмысленными, без какого-либо промежуточного периода».

На уровне фирмы термин «конкурентоспособность» довольно прямолинеен. Это способность фирмы расти, соревноваться и быть прибыльной на рынке.

Брюс Скотт, профессор Гарвардской школы бизнеса, сформулировал такое определение: «Конкурентоспособность страны можно определить как степень, до которой в условиях открытого рынка страна способна производить продукты и услуги, которые могли бы конкурировать с зарубежными, и при этом сохранять и увеличивать свой внутренний реальный доход».

Таким образом, конкурентоспособность обозначает процесс, который способствует обогащению людей и стран путем увеличения их реальных зарплат и доходов. Однако, например, в Уганде этот термин использовался для защиты противоположной стратегии — снижения зарплат. Текстильные заводы, привлеченные в Уганду «Актом об экономическом росте и торговых возможностях в странах Африки» (договоренностью между США и Африкой о размещении в Африке заводов по сборке готовых деталей), стали неконкурентными на международном уровне. Тогда президент Мусевени сократил зарплаты рабочим, чтобы Уганда стала конкурентоспособной.

6. «Приведите в порядок инновации»

Выступая с речами в 2000-2001 годах, Алан Гринспен включил Йозефа Шумпетера в основную экономическую науку: только теориями Шумпетера можно было объяснить сочетание быстрого экономического роста и низкой инфляции, которое тогда переживали Соединенные Штаты. Понятие созидательного разрушения, которое ассоциировалось с именем Шумпетера, оказалось весьма подходящим для описания процесса, в ходе которого информационные и коммуникационные технологии уничтожали прежние технологические решения и разрушали старые компании, чтобы освободить место для новых.

Эти события подсказали экономистам еще одну возможную причину бедности стран третьего мира: в них не происходило таких же инновационных процессов, как в Силиконовой долине. Как в лучших традициях стандартной экономической науки, экономисты упустили из виду важные аспекты происходящего. В периоды стремительного технологического прогресса несколько механизмов работают одновременно, приводя к увеличению, а не к уменьшению экономического разрыва.

Ученик Шумпетера Ханс Зингер внес значительный вклад в экономику развития, продемонстрировав, что инновации, появляющиеся в секторе сырьевых товаров стран третьего мира, имеют тенденцию распространяться в странах «первого» мира в виде пониженных цен, в то время как инновации (в основном инновационные продукты), появляющиеся в странах «первого» мира, распространяются в виде более высоких зарплат, получаемых гражданами стран также «первого» мира. Даже когда бедные страны вводят инновации, они не могут пожинать их плоды.

7. «Приведите в порядок предпринимательство»

Предпринимательская деятельность и человеческая инициатива вообще существуют в качестве экономического фактора только за пределами традиционной экономической науки. Однако недавно пассивность стали называть одной из причин бедности. Это объяснение кажется нам несостоятельным. В то время как население богатых стран ежедневно ходит на работу, жители бедных стран вынуждены заниматься предпринимательской деятельностью, чтобы выжить. Разница в том, что для успешного предпринимательства бедные и богатые страны имеют разные возможности. Отсутствие спроса, предложения и капитала, а также тип конкуренции, типичный для сырьевых рынков, — все это приводит к тому, что в бедных странах трудно добиться успеха в предпринимательстве. Вполне логично, что все возрастающая толпа бедняков гонит инициативных предпринимателей из собственной страны в богатые страны, где исторически развились возрастающая отдача, синергия и несовершенная конкуренция.

8. «Приведите в порядок образование»

Основные движущие силы капитализма — это человеческие ум и воля, т.е. новые знания и предпринимательство. Поэтому бедные страны нуждаются прежде всего в улучшении системы образования. Это, конечно, так, но примеры успешного экономического развития показывают, что необходимо обеспечивать одновременно поток образованных людей и достаточное количество рабочих мест, на которых они могли бы применить свои знания. Такое двойное усилие по удовлетворению одновременно спроса и предложения на образованных людей всегда было отличительным признаком успешного развития, будь то политика США в XIX веке, Кореи после Второй мировой войны или Ирландии в 1980-е годы. Для приведения в жизнь такой стратегии необходимо отступить от правил laissez-faire.

Страны, которые занимаются только одной стороной проблемы — предложением, дают образование будущим эмигрантам. Поток образованных людей из бедных стран в богатые сравним с потоком капитала в том же направлении и является эффектом обратной волны в мировой экономике.

9. «Приведите в порядок климат»

В ответ на полный провал своей политики в бедных странах экономическая наука решила вернуться к прежним идеям экономического развития, давно и заслуженно отправленным на периферию науки. «Климат», «географическое положение» и «здоровье» вновь стали центральными понятиями экономики развития. Эти факторы действительно важны, однако их основной смысл в том, как они влияют на человеческие поселения и на интересы местных жителей. Главная переменная развития — это экономический строй страны, а он сильно зависит от интересов правителей страны.

Климат воздействует на экономическое развитие не столько напрямую, сколько обходным путем — определяя способ производства, схему устройства поселений, а также интересы поселенцев, Сингапур — одна из богатейших стран мира — расположен чуть выше экватора. Богатство Сингапура определяет не место его расположения в некоем аномальном «кармане» умеренного климата на экваторе. Оно является скорее следствием того, что в Сингапур было завезено много людей (азиатов и белых) для того, чтобы создать промышленность и следовать просвещенной промышленной политике. Тропическая Малайзия своим успехом обязана успешной политике Сингапура, который откололся от Малайзии в 1965 году.

Еще с 1500-х годов экономистам было известно, что географические и климатические особенности страны влияют на расположение промышленных предприятий. Одновременно признавалось, что негативные особенности нужно компенсировать экономической политикой, которая поддерживала бы промышленный сектор. Чем серьезнее географические и климатические недостатки, тем сильнее промышленность нуждалась в защитных барьерах. Удаленность от других стран и дороговизна транспортных перевозок служили промышленности естественной защитой. Настоящая проблема возникла с началом глобализации, которая преждевременно отменила протекцию в странах, где промышленность еще не достигла уровня конкурентности на мировом рынке. Теперь же климат и географическое положение вернули себе основное значение в экономике развития благодаря попыткам экономистов найти оправдание несчастьям, которые навлек на бедные страны преждевременный отказ от инструментов промышленной политики.

10. «Приведите в порядок болезни»

Страшными тропическими болезнями сегодня объясняют неудачи, которые потерпели бедные страны при попытке развития экономики. В частности, корнем зла объявлена малярия. Однако и в этом случае стандартная экономическая наука сражается со следствием бедности, а не с ее причиной.

Эпидемия малярии длилась в Европе веками, борьба с этой болезнью упоминается еще в документах времен Римской империи. Вспышки малярии случались в таких областях, которые сегодня никто и не думает ассоциировать с этим заболеванием. Долины Швейцарских Альп, расположенные на высоте 1 400 м над уровнем моря, в Средние века были поражены малярией, а на севере она дошла до Заполярья, района Кольского полуострова в России. Европа избавилась от малярии при помощи индустриализации. Более продвинутое и интенсивное сельское хозяйство привело к осушению болот, в то время как ирригационные каналы осушили неглубокие водоемы со стоячей водой, в которых процветает малярия. Кроме того, в Европе проводилась активная вакцинация.

Африке достался колониальный экономический строй. Она выступает сырьевым экспортером с недоразвитым промышленным сектором. Вместо развития, которое позволило Европе выплатить долги, Африка довольствуется списанием долгов. Вместо развития, которое искореняет малярию, Африке предлагают бесплатные москитные сетки. Никто не занимается структурными проблемами, лежащими в основе бедственной ситуации Африки, все внимание направлено на симптомы этих проблем.

Факторы, создающие национальное богатство и национальную же бедность, были осознаны еще во времена Ренессанса. Затем это понимание было углублено, а политика, разработанная учеными прошлого, была отточена. Соединенные Штаты показали миру превосходный пример успешности «стратегии высоких зарплат», как ее называли в те времена. Страны, которые не успели сменить экономический строй, перейдя к видам деятельности с возрастающей отдачей до того, как Вашингтонский консенсус запретил использование просвещенной экономической политики, теперь зависят от прихотей природы и естественного равновесия бедности. Как писал Давид Рикардо, естественная зарплата действительно находится на уровне прожиточного минимума. Акцентируя внимание на чем угодно, кроме ключевой проблемы — необходимости изменить экономический строй в бедных странах, эти экономисты создают систему, олицетворяющую «вреда с добрыми намерениями», который, по мнению Ницше, куда вреднее вреда со злыми намерениями.

Источник: Элитариум

СТАТЬИ >> ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ, HR

«Если успех измеряется дачей на Рублевке – проще стать чиновником»

Для кого диплом МВА – необходимое условие карьерного роста, а кому он – только помеха? Об этом рассуждает Павел ХОХРЯКОВ, генеральный директор группы «ЕСН», выпускник Стэнфордской высшей школы бизнеса.

Число российских студентов западных бизнес-школ растет с каждым годом. Оправдано ли стремление наших менеджеров обзавестись дипломом МВА?

Довольно часто думают, что диплом MBA престижной западной школы является заветным ключиком, который автоматически приведет его обладателя к успеху: получил MBA – и стал миллионером. А еще лучше – миллиардером. Но что есть успех? Если он измеряется дачей на Рублевке или домиком в Монте-Карло – возможно, будет проще добиться желаемого, работая государственным чиновником, делая «бизнес вокруг государства», поддерживая школьную/институтскую дружбу с влиятельным одноклассником или трудясь в «Газпроме». MBA не поможет и в ряде российских олигархических структур, которые управляются по принципу «я начальник – ты дурак», в которых процветает бюрократия. Увы, здесь западный MBA будет не помощником в карьере, а скорее ее тормозом: слишком умные не нужны.

Если целью является любой ценой «пробиться» на Запад и остаться там в роли среднего клерка, работая в типичном инвестиционном банке или консалтинговой компании, – в этом MBA поможет. Но, увы, очень быстро настигнет разочарование: следующим Гейтсом или Джобсом вы вряд ли станете – все-таки другая страна, да и культура другая.

Получить MBA, чтобы работать в западных компаниях в России, – почему бы и нет? Правда, карьера здесь будет развиваться не так быстро, как в российских компаниях, к тому же вы все равно будете винтиком в большой машине. Если же вы планируете расти в сугубо российском бизнесе – причем не в любом, а в том, где акционеры и менеджмент понимают современные западные подходы и принципы управления, строят бизнес исходя из рыночных принципов, а не присосавшись к какой-нибудь трубе, – то ваш MBA может очень и очень пригодиться для того, чтобы наша страна со временем стала более цивилизованной и развитой.

В какой отрасли и для какой должности МВА можно считать необходимым условием трудоустройства и карьерного роста? На какую позицию лично вы не взяли бы человека без степени МВА топовой школы?

Есть традиционные должности и отрасли, где без этого быстро упрешься в карьерный потолок. Это относится к ведущим инвестиционным банкам (associates и вице-президенты) и западным консалтинговым компаниям, работающим в области стратегии. Лично я вряд ли брал бы на работу без МВА топовой школы инвестиционных директоров в фондах прямых инвестиций и крупных диверсифицированных холдингах, поскольку это подразумевает не только знание конкретной индустрии, принципов инвестирования и стратегии, но и включает работу с топ-менеджментом портфельных компаний, акционерами и партнерами, требует понимания различных аспектов бизнеса и их взаимосвязи (Strategy, HR, PR, Operations, Marketing, Finance, Leadership, Change Management, Performance Management, Organizational Behaviour, Investor Relations и многое другое).

Аналогичные требования я бы выдвигал и к СЕО крупных компаний, которым необходимо комплексное понимание бизнеса, лидерские качества, сильные навыки работы с людьми. Важно подчеркнуть, что диплом MBA сам по себе не гарантирует наличия всех этих качеств у кандидата, но повышает вероятность этого. Успешность многих выпускников топовых школ объясняется не только первоклассным образованием и связями, которыми выпускники обзаводятся во время учебы, но и жесточайшим отбором при поступлении, который гарантирует прием в школу изначально очень талантливых и успешных студентов.

Однако приемные комиссии тоже могут ошибаться, и наличие степени MBA топ-школы помогает только тем, у кого за плечами уже есть впечатляющий опыт руководства, сделок и успешных трансформаций компаний.

Допустим, решение об обучении принято. Как определиться с наиболее подходящей программой и школой?

Большое заблуждение думать, что MBA – это набор универсальных, проверенных временем и доказанных современной наукой знаний, формул, подходов к бизнесу, рецептов действий в конкретных ситуациях. Если ищете именно это, то не нужно или, по крайней мере, не стоит стремиться именно в топовую школу. Скачайте программы обучения, выясните, какие книжки и каких гуру изучаются на программах MBA, и самостоятельно их проштудируйте.

Также все это можно сделать на многочисленных классических программах MBA, где профессора начитывают лекции, а студенты решают проверенные временем кейсы. Таких программ уже достаточно много и в России. Зачем напрягаться, учить язык, ехать в другую страну? Теоретические знания получите. И будете потом с умным видом пересказывать начальнику какую-нибудь заумную формулу из учебника. Принесет ли такого рода обучение конкретный результат для конкретной компании в конкретной ситуации – большой вопрос.

А может быть, вам нужна другая степень, а не МВА? Например, если вы делаете карьеру в инвестициях, то вполне достаточно получить CFA (Chartered Financial Analyst), а для должности финансового директора хватит CPA или ACCA. Если заветная цель – заместитель генерального директора по юридическим вопросам, получите LLM и успокойтесь.

Если речь идет именно о программе МВА, как выбрать школу, обучение в которой не станет пустой тратой времени и денег?

Отличие передовых школ MBA от классических – инновационность, направленность не на овладение теорией, а обретение и расширение управленческих практических навыков, экспериментальность образования. В таких школах лекции обычно отсутствуют как класс. Профессора выступают скорее как наставники, которые помогают студентам развиваться. Фокус образования – не на теории, а на межличностных навыках, практическом опыте решения нестандартных задач. Например, как можно усилить лидерские навыки? Только в экспериментальных группах, где отрабатываются на практике различные ситуации, либо участвуя в реальных проектах для реальных компаний. Как можно стать более глобальным лидером? Лишь через поездки в различные страны и взаимодействие с предприятиями в этих странах.

Как научиться различать подходы и находить правильное решение? Только через понимание того, что универсальных рецептов нет. То, что работало хорошо в США в компании Х, может оказаться чрезвычайно вредным для российской компании Y, пусть она и из той же отрасли. Экспериментальное образование, которое расширяет набор навыков управленца, стирает стереотипы и учит мыслить нестандартно, подбирая всякий раз новое уникальное решение, можно получить только в очень ограниченном количестве бизнес-школ мира. В России по этому пути идет сейчас «Сколково» – и очень успешно. На Западе таких школ около 20−30, не более. Чтобы понять разницу между классическим бизнес-образованием и бизнес-образованием будущего, посмотрите лекции на http://www.khanacademy.org/. Только топовые MBA-школы уже сегодня готовят лидеров будущего, используя эти принципы.

Биография

Павел Хохряков родился в 1972 году в Москве. Окончил Московский экономико-статистический институт и аспирантуру МЭСИ, имеет степень MBA Стэнфордского университета, США. До 1999 года – исполнительный директор АБ «Инкомбанк». С 1999 по 2005 год – член правления «Промсвязьбанка». Сразу после окончания Стэнфорда в 2004 году был назначен президентом группы «Промсвязькапитал», где проработал до декабря 2008 года. В 2005−2009 годах – член советов директоров компаний «Аргументы и факты», «Промсвязьбанк», «Синтерра», «Экстра-М», «Медиа-пресса», «Промсвязьнедвижимость», «Медиа 3», КМЗ и др. В 2009−2011 годах работал управляющим директором Gazprom Germania, где отвечал за управление дочерними компаниями. С декабря 2011 года – генеральный директор группы «ЕСН», одной из крупнейших в России инвестиционных групп, владеющей контрольным пакетом энергосбытовой компании «Русэнергосбыт» и контролирующей в консорциуме с «РЖД» ТГК-14. В портфеле группы есть также медиаактивы (крупнейший – ИД «Комсомольская правда»).

Источник: World Economic Journal, №5, май 2012.


СТАТЬИ >> МАКРОЭКОНОМИКА

Кейнсианские модели экономического роста

Автор: Pycтем Мaxмутович Hypeeв, доктор экономических наук, профессор ГУ BШЭ, заслуженный работник высшей школы РФ.

Согласно кейнсианской традиции, порочный круг экономической недоразвитости стран связан с низким уровнем дохода, который объясняется низким уровнем потребления и невысоким уровнем сбережений. Низкий уровень потребления оборачивается неэффективным спросом, который способствует узкому внутреннему рынку и низким темпам роста инвестиций. Большое влияние на становление современных концепций модернизации развивающихся стран оказала теория перехода к «самоподдерживающемуся росту».

Согласно кейнсианской традиции, порочный круг экономической недоразвитости стран связан с низким уровнем дохода, который объясняется низким уровнем потребления и невысоким уровнем сбережений. Низкий уровень потребления оборачивается неэффективным спросом, который способствует узкому внутреннему рынку и низким темпам роста инвестиций. Они же, в свою очередь, приводят к низкой эффективности производства, низкому уровню прибыльности и низким стимулам к росту производства, что в конечном счете объясняет невысокий доход.

1. Модель Ростоу

Большое влияние на становление современных концепций модернизации развивающихся стран оказала теория перехода к «самоподдерживающемуся росту», которую выдвинул ученый Уолт Уитмен Ростоу.

Ростоу предложил выделять пять стадий роста:

  1. традиционное общество (the traditional society);
  2. период создания предпосылок для взлета (the preconditions for take-off);
  3. взлет (the take-off);
  4. движение к зрелости (the drive to maturity);
  5. эпоха высокого массового потребления (the age of high mass consumption).

Критерием выделения стадий служили преимущественно технико-экономические характеристики: уровень развития техники, отраслевая структура хозяйства, доля производственного накопления в национальном доходе, структура потребления и т.д.

Для первой стадии традиционного общества характерно, что свыше 75% трудоспособного населения занято производством продовольствия. Национальный доход используется главным образом непроизводительно. Это общество структурировано иерархически,политическая власть принадлежит земельным собственникам или центральному правительству.

Вторая стадия является переходной к взлету. В этот период осуществляются важные изменения в трех непромышленных сферах экономики: сельском хозяйстве, транспорте и внешней торговле.

Третья стадия — « взлет» — охватывает сравнительно небольшой промежуток времени: 20-30 лет. В это время растут темпы капиталовложений, заметно увеличивается выпуск продукции на душу населения, начинается быстрое внедрение новой техники в промышленность и сельское хозяйство. Развитие первоначально охватывает небольшую группу отраслей («лидирующее звено») и лишь позднее распространяется на всю экономику в целом. Для того чтобы рост стал автоматическим, самоподдерживающимся, необходимо выполнение нескольких условий:

  • резкое увеличение доли производственных инвестиций в национальном доходе (с 5% до как минимум 10%);
  • стремительное развитие одного или нескольких секторов промышленности;
  • политическая победа сторонников модернизации экономики над защитниками традиционного общества.

Возникновение очагов новой институциональной структуры должно обеспечить, по мысли Ростоу, распространение первоначального импульса роста на всю экономическую систему (путем мобилизации капитала из внутренних источников, реинвестиции прибылей и т.д.).

Четвертая стадия — период «движения к зрелости» — характеризуется У. Ростоу как длительный этап технического прогресса. В этот период развивается процесс урбанизации, повышается доля квалифицированного труда, руководство промышленностью сосредоточивается в руках квалифицированных управляющих — менеджеров.

В период пятой стадии — «эпоху высокого массового потребления» — осуществляется сдвиг от предложения к спросу, от производства к потреблению. Этот период, к примеру, соответствовал состоянию американского общества 1960-х гг.

В своей более поздней работе «Политика и стадии роста» (1971) Ростоу добавляет шестую стадию — «стадию поиска качества» жизни, когда на первый план выдвигается духовное развитие человека. Тем самым он пытался наметить перспективу развития современных обществ.

Развитие при таком подходе понимается, прежде всего, как синоним высоких темпов роста. Глубокие социальные, институциональные изменения оказываются как бы в тени, на передний план выходит соотношение инвестиций и темпов роста валового национального продукта.

Теория стадий роста представляет существенный шаг вперед по сравнению с теориями первой половины XX в. Вместе с тем, эта концепция, претендующая на объяснение исторического процесса развития человечества, не свободна от существенных недостатков.

  • Она характеризует экономические отношения несистемно, анализируя лишь их отдельные элементы. Явно недооцениваются социально-правовые моменты.
  • Абсолютизируется лишь один период развития — период модернизации, стадия подготовки и развертывания промышленной революции. Другие качественные этапы в развитии общества, в частности замена индустриального общества — постиндустриальным (научно-техническая революция), не получают отражения.
  • Сама промышленная революция трактуется несколько односторонне. На передний план выдвигаются, главным образом, социально-психологические характеристики, оставляя в тени всю гамму социально-экономических последствий, связанных с переходом от аграрного общества к индустриальному.
  • Довольно абстрактный характер количественных критериев, предложенных для выделения стадий. В теории «самоподдерживаюшегося роста» большую логическую нагрузку несет тезис об удвоении доли производственных инвестиций в национальном доходе. Между тем он явно противоречит историческому опыту развитых капиталистических стран.

Как справедливо заявил С. Кузнец, доля внутреннего накопления в национальном доходе перед стадией взлета во многих странах была заметно выше 5% (в США в 40-50-е гг. XIX в. она составляла 15-20%, в Канаде в 1870 г. — 15, в 1890 г. — 15,5 и в 1900 г. — 13,5%) и удвоения ее в ходе взлета так и не произошло. Схема У. Ростоу скорее «могла бы соответствовать "коммунистическим взлетам"», поскольку в процессе «социалистической индустриализации» действительно произошло (хотя и на более высоком уровне) удвоение нормы производственного накопления.

2. Теория «большого толчка»

Несмотря на очевидные для многих экономистов недостатки, концепция перехода к «самоподдерживающемуся росту» оказала большое влияние на лидеров развивающихся стран и была использована в процессе создания новых теорий модернизации — концепций «большого толчка».

Концепция «большого толчка» (big push) стала своеобразным синтезом двух теоретических концепций послевоенной литературы: «порочного круга нищеты» и «самоподдерживающегося роста».

Родоначальником этой теории является П. Розенштейн-Родан, сформулировавший ее еще в 1943 г. для слаборазвитых стран европейской периферии. Позднее концепция «большого толчка» была использована западными учеными (Р. Нурксе, X. Лейбенстайном, А. Хиршманом, Г. Зингером и др.) для обоснования условий модернизации освободившихся стран. В центре их исследований оказались проблемы первичной индустриализации, которые интерпретировались в духе неокейнсианства. Поэтому главное внимание уделялось роли автономных инвестиций, обусловленных экономической политикой государства, направленной на рост национального дохода.

Кейнсианство не было готово к решению этих проблем. Модель Кейнса рассматривала лишь депрессивную экономику в краткосрочном периоде. Необходимо было дополнить ее и распространить на долгосрочный период. Попытка решения этой проблемы была предпринята Р. Харродом в 1939 г. и Е. Домаром в конце 1940-х гг. Стратегической переменной, с помощью которой они стремились управлять экономическим ростом, были инвестиции.

Согласно модели Е. Домара, чтобы сохранялось равновесие, инвестиции и национальный доход должны расти одинаковым и постоянным во времени темпом. Очевидно, что такое динамическое равновесие редко бывает устойчивым, так как темп роста плановых инвестиций частного сектора может отклоняться от уровня, заданного моделью, как в ту, так и в другую сторону, т.е. может быть как выше, так и ниже расчетного уровня. Справедливости ради следует отметить, что модель Е. Домара и не претендовала первоначально на роль теории роста. Она была смелой попыткой расширить условия краткосрочного кейнсианского равновесия на более длительный период.

Предприниматели, как правило, планируют объем собственного производства исходя из ситуации, сложившейся в предшествующий период, т.е. прежде всего от соотношения спроса и предложения. Модели Харрода и Домара дополняли друг друга, они были объединены в единую модель, которая стала «теоретическим оружием» кейнсианства в экономике развития. Именно эта модель легла в основу теории «большого толчка».

Несмотря на то что модель была довольно несовершенна, она показывала несомненную связь между темпами роста инвестиций и темпами роста ВНП, что неоднократно подтверждалось многочисленными эконометрическими проверками.

Ученые исходили из того, что для модернизации стран необходимо крупное вливание капитала, в результате которого начинается самоподдерживающийся рост. Мобилизовать эти ресурсы на добровольной основе представлялось нереальным, поэтому акцент делался на принудительных сбережениях, образовавшихся в результате кредитно-денежной и налоговой политики государства. Неэффективность фискальной системы могла быть компенсирована импортом капитала. Величина инъекции должна быть достаточной для начала необратимого движения; в противном случае возникает опасность, что она целиком уйдет на обеспечение текущих потребностей, сильно возросших вследствие демографического роста и (или) демонстрационного эффекта.

Для теоретиков «большого толчка», как и для неокейнсианства в целом, характерно, таким образом, весьма критическое отношение к регулирующей способности рынка. Поэтому для этих теорий был характерен прежде всего макроподход. Он исходит из анализа экономики в целом; главным является определение оптимальных темпов роста национальной экономики. С этой целью осуществляется распределение инвестиций по отраслям, чтобы добиться главного результата — ускорения темпов роста национальной экономики.

Большинство сторонников теории «большого толчка» рассматривают рынок скорее как статическую, чем динамическую систему, которая сама по себе не в состоянии осуществить модернизацию и вывести экономику развивающихся стран из «порочного круга нищеты». Идея «большого толчка» возникла под влиянием «плана Маршалла», сыгравшего огромную роль в возрождении послевоенной Европы.

Теория «большого толчка» импонировала как лидерам развивающихся стран (так как называла нехватку капитала в качестве главной причины их экономической и социальной отсталости), так и более широким слоям населения этих регионов (порождая иллюзию возможности решительной модернизации и быстрого достижения высот «общества всеобщего благоденствия»). Поскольку осуществление программы модернизации возлагалось на чиновников государства, с течением времени в этих странах сложилась и социальная прослойка, заинтересованная в ее осуществлении,— государственно-бюрократическая буржуазия. Наконец, не следует сбрасывать со счетов и цели крупных корпораций развитых стран, ищущих наиболее выгодные сферы приложения капитала. Все это предопределило не только высокий теоретический интерес к новой концепции, но и попытки ее практического воплощения в Азии, Африке и Латинской Америке.

Рассмотренные концепции модернизации были ориентированы на использование такого ограниченного в развивающихся странах фактора, как капитал, и явно не учитывали возможности использования такого относительно избыточного фактора, как труд. Это и определило справедливую критику неокейнсианского направления со стороны неоклассиков.

Развитие понимается в этом подходе, прежде всего, как глубокие структурные изменения, охватывающие основные отрасли народного хозяйства. По-прежнему, как и в теориях самоподдерживающегося роста, на переднем плане оказываются технико-экономические проблемы. Отсутствие современных отраслей народного хозяйства воспринимается как главный тормоз развития, поэтому созданию набора современных отраслей уделяется первостепенное внимание.

Источник: Элитариум

Прыг: 026 027 028 029 030 031 032 033 034 035 036
Шарах: 100