Возьмите практически любой локальный биржевой график по любой ценной бумаге или товару. Чтобы исключить элементарное фактическое знание, удалите наименование актива, конкретные даты и номинал валюты, оставив, однако, масштаб шкалы времени и цен. Заслоните затем правую половину графика и дайте аналитику его дорисовать исходя из имеющихся данных открытой левой половины. Получите результат, сопоставьте с фактом и посчитайте свои убытки и упущенную выгоду, если бы вы придерживались плана этого «специалиста».

Пишу эту статью под впечатлением от просмотра фильма о драконах, показанного недавно по ТВ-3. Интересно (а я и сам не знал!), оказывается, для изучения драконов существует целая наука (во всяком случае, отрасль науки) — Драконология!

«Ученые», правда, так и не пришли к единому названию этого направления исследований (используются также термины драконоведение, дракология, дракография, драконистика), но, как и прочие науки, она имеет свою историю, виды и подвиды деятельности, области применения и направления изучения. По предмету пишутся книги и учебники, проводятся семинары и читаются лекции, есть свои «гуру» и горячие последователи.

Мы, люди, оказывается, о драконах знаем очень много (без всяких шуток!). Их классификацию, анатомию, физиологию, психологию, повадки, места обитания и т.д., и т.п. Знаем их кулинарные предпочтения (дети и девственницы), свойства чешуи, полезные качества внутренних органов (например, что клыки помогают беременным, а сердце — стать великим повелителем), пиротехнические свойства, процесс образования пламени и проч. Да много чего, если вообще не исчерпывающе! При этом, хотя эти животные присутствуют в культурах всего мира (от Китая до ацтекского Кетцалькоатля, один Змей Горыныч чего стоит), при множестве свидетельств «очевидцев» (настоящее засилье этих тварей в средневековой Европе, чуть ли не по змеюке на каждую деревню — бедные рыцари аж еле справлялись!) — фактического (чучело, останки или ископаемое) наличия огнедышащих воздушных змеев так и не подтверждено…

И тут же мне на глаза попались свежие анализы фондового рынка обожаемого мной за полную неадекватность и постоянную невменяемость УРАЛСИБА. Я их фондовых аналитиков люблю за то, что можно довольно просто следовать их рекомендациям, поступая, как в известном анекдоте с советами женщины — делать прямо наоборот! (Милых дам прошу не обижаться, я просто улыбаюсь, а на самом деле вас всегда беспрекословно слушаюсь.) И я вдруг отчетливо осознал, что все их (да и других тоже!) исследования — это не более чем та же самая драконистика, но только посвященная открытым рынкам! То же самое полное знание о предмете при полной его бессмысленности и бесполезности как такового. Умение объяснить все, что уже произошло, с абсолютной беспомощностью сказать внятно о том, что произойдет в следующую минуту. Придание любой случайности степени закономерности с помощью потока слов и запутанных фраз — и, наоборот, игнорирование закономерностей, если те не подтверждаются сиюминутными случайными флуктуациями.

Возьмите практически любой локальный биржевой график по любой ценной бумаге или товару. Чтобы исключить элементарное фактическое знание, удалите наименование актива, конкретные даты и номинал валюты, оставив, однако, масштаб шкалы времени и цен (годы — так годы, тысячи — так тысячи). Заслоните затем правую половину графика и дайте аналитику его дорисовать исходя из имеющихся данных открытой левой половины. Получите результат, сопоставьте с фактом и посчитайте свои убытки и упущенную выгоду, если бы вы придерживались плана этого «специалиста».

Но, может быть, это просто невозможно, прогнозировать будущее? А как же тогда планирование, трехлетний бюджет, «Стратегия-2020»? Ведь их кто-то пишет. Или туда аналитиков благоразумно просто не пускают? Может тогда они, раз уж специалисты, которые всегда могут объяснить что, как и почему произошло, расскажут это на том же графике?.. Давайте закроем теперь его левую половину и попросим по итогам того, как развивалась динамика торговли в будущем, дорисовать график ее развития непосредственно перед этим, что, конечно, и привело к дальнейшему именно такому развитию. Снова получаем рисунки, открываем реальный график и опять умиляемся нашим экстрасенсам!

Почему же все так происходит, спрашивается? Да потому что экспертократическая риторика о чем угодно, только не о фундаментальном, базовом, поддающемся объективному анализу, сама по себе направлена на анализ фиктивных, виртуальных и неявных процессов биржевой игры. Слухи и домыслы, новости и надежды, мнения и ожидания, страхи и чаяния — всё намешано в этот котел, густо-густо заварено псевдонаучностью и приправлено якобы знаниями. Ну, не драконоведение?! Нет? А что тогда? Разве не правда, что, например: «…В качестве источника инфляции большинство аналитиков называли рост цен на продукты питания и энергоносители. Так причиной инфляции оказывалась сама инфляции, ее ценовое выражение. При этом уточнялось, что она не носит системного характера и бороться с ней нужно исключительно сдерживанием цен на топливо и продовольствие. Виновником проблем объявлялись спекулянты, почему-то решившие заняться перепродажей риса и молока, а не обуви и цветных телевизоров» (из доклада ИГСО «Природа мировой инфляции»).

Причем я говорю не о «трудностях перевода» той или иной экономической ситуации в условиях реального прогнозирования, об этом напишу еще попозже. Речь же об экспертократах, специалистах-практиках (не решил пока, специарактиками их называть или практицистами), имеющих возможность «анализировать» на широкую публику. И, конечно же, об их истинной науке, в которой эти «эксперты» действительно разбираются отлично и в применении «знаний» которой чувствуют себя «как рыба в воде» — экономической драконолитике, понимаемой как аналитика, производимая по принципам драконологии! На что же в анализах подобных специалитиков обращать внимание, чтобы распознавать, где там (как в одной старой шутке) ложь, наглая ложь и статистика?

Еще в 1998 году, читая лекцию в ВШЭ об австрийской школе экономики, известный экономист Григорий Сапов, отвечая на вопросы, заявил: «Эконометрика, как наука историческая, имеет настолько мощный аппарат, что я на спор берусь любую теорию с помощью убедительной эконометрической модели подтвердить или опровергнуть на одних и тех же данных». Уверен, что в этом ему можно верить. Впрочем, делать этакое изящно и основательно для широкой публики в экспертно-аналитическом сообществе представляется вовсе не обязательным. Чтобы обосновывать какой-то тезис, особенно стараться вовсе необязательно, потому что добросовестность очень затратная сама по себе, да и обходится довольно дорого, поскольку не все, что тебе, как «Эксперту», заблагорассудилось с умным и важным видом ляпнуть, находит свое подтверждение при дальнейшем исследовании. Гораздо проще цифру притянуть, выборку сделать, мягко говоря, не совсем случайной, данные элементарно сфальсифицировать, а результатами манипулировать в том разрезе, который служит поставленной цели подтверждения (или опровержения, не суть) некоего постулата.

Как вот, например, уважаемая (не побоюсь этого слова) тюменская компания БрОК. В своих (я имею в виду публичных) исследованиях зависимости цен на недвижимость от различных, не связанных напрямую с этим рынком, аргументов. К примеру, от цен на нефть или от фондовых индексов. Зачем это сделано, не знаю, свечку, как говорится, не держал. Может, не дает специарактикам покоя слава Георгия Остера с его «Вредными советами» для детей и есть желание повторить успех на взрослом поколении? Или же коллектив демонстрирует, что ему присуще чувство юмора и в манипулировании цифрами они умеют всё? А может, зря я ищу скрытый смысл, и там действительно такой вот именно квалификации практицисты подобрались? Существует шутка, что есть три верных способа разориться: самый приятный — это женщины, самый быстрый — казино, а самый верный — заняться сельским хозяйством. Кому интересно, пожалуйста, самостоятельно всмотритесь в графики и уравнения драконолитики фирмы БрОК — с тем чтобы ответить на вопрос, насколько быстро вы бы разорились, профессионально занимаясь недвижимостью и приняв результаты таких исследований за чистую монету и руководство к действию по совершению реальных сделок с квартирами, когда бы показатели в прошлом, к примеру, году достигали бы того или иного уровня.

Здесь я хочу привести только два графика зависимости цен на жилую недвижимость на первичном и вторичном рынках от курса доллара США. Выбираю их как самые наглядные, для демонстрации подтасовки исходных данных под требуемый результат. Взгляните, друзья, на нижнюю шкалу (значения курса доллара) и порадуйтесь вместе со мной каторжному труду безвестного практициста, скрупулезно переставлявшего и менявшего местами эти значения, чтобы кривые получились такие красивые. Отмечу, что любовь к красоте я оцениваю положительно. А вот принесение ей в жертву достоверности, обоснованности и справедливости сильно порицаю — фу-у-у!!!

Это просто ложь. А вот наглая ложь — использование результатов измерений в определенном разрезе. Для примера приведу два графика с тюменского сайта dom72.ru за один и тот же период — об изменении средней цены за квадратный метр в новостройке и за квартиру на первичном рынке в целом. Когда рассматриваешь их вместе, то сделать правильные выводы о том, почему цены на объект и его удельный показатель вели себя таким именно образом, нетрудно. Да просто объекты большей площади всегда имеют цену в расчете на метр меньшую, чем маленькие. И исчезновение с рынка малогабаритных квартир (или появление дополнительного количества больших), естественно, приводит к снижению средней цены за квадрат при одновременном росте средней цены за квартиру в целом. Ну, а появление маленьких или отсутствие крупногабаритных — наоборот, к увеличению цены за квадратный метр при почти зеркальном снижении средней цены за один объект. Но если кто-то (а мы как раз именно в этот период видели таковых немало) решит комментировать ценовую динамику, преследуя какие-то собственные цели (рынок там подогреть или общественное мнение сформировать), то, используя последовательно то одну кривую, то другую, может абсолютно обоснованно еженедельно заявлять, что цены растут. А некто иной с таким же точно «железобетонным» основанием, лукавя, но не говоря при этом прямо неправды, может твердить, что цены снижаются! «Ловись рыбка большая и маленькая»…

Средняя цена за кв. м. на первичном рынке, тыс. руб.

Средняя цена за квартиру в новостройках, млн. руб.

Такие анализы я бы назвал наглой ложью! Что же касается статистики… то о некоторых «национальных особенностях» наблюдений и действительно объективных (в том числе и собственных), например, ошибках я тоже временами пишу. А в принципе… Просто представьте себе на секундочку, что лично у меня есть заинтересованность в результате. Как профессиональный оценщик, могу ответственно (и тоже на спор с кем угодно) заявить, что лично у меня цены могут (и будут!) расти или падать независимо от того, что действительно происходит на рынке. Так что вывод очевиден: смотрите, коллеги, в первую очередь на ангажированность эксперта. И если тот, кто делает бизнес или получает деньги на стратегиях и схемах, реализуемых исходя из роста цен, предрекает их рост (что постоянно и последовательно заявляет глава агентства недвижимости Адвекс-Т Сухарев Сергей Яковлевич) — упаси вас бог, ему такому, милому и внушающему всяческую симпатию и доверие, слепо поверить! В том числе, конечно, и мне в аналогичной ситуации тогда тоже…

А в заключение хочу привести высказывание академика И. Анчишкина, основоположника экономического прогнозирования в СССР: «Главное, принципиальное отличие подлинно научного прогнозирования от гадания на кофейной гуще состоит в том, что второе иногда сбывается»… Так что, возможно, все мы, по-своему, драконолитики! Вопрос в мотивации. И в интересах.

«План мероприятий по сокращению затрат» - документ, определяющий конкретные действия компании по снижению затрат. Каким должен быть данный документ? Кем и как должен данный документ формироваться? Ответам на эти вопросы и посвящена данная статья.

Формирование «Плана мероприятий по сокращению затрат» есть одна из ключевых составляющих «антизатратной» работы. Как подготовить данный документ?

Начнем с рассмотрения формы этого плана. И после того, как определимся с требованиями к его содержанию, станет понятен и путь, который надо проделать при его формировании.

В самом общем виде этот документ может иметь следующую структуру.

Итак, в «Плане мероприятий» должно быть определено:

- По какой статье произойдет снижение затрат после реализации данного мероприятия;

- За счет чего (за счет каких факторов) произойдет снижение затрат. (В самом общем виде можно выделить две группы этих факторов – или мы сокращаем количество потребляемых ресурсов, или мы сокращаем стоимость единицы потребляемых ресурсов);

- Перечень конкретных действий, которые выполняются в рамках мероприятия;

- Ответственное лицо (при этом желательно указать не только лицо, ответственное за выполнение мероприятия в целом, но и лиц, ответственных за выполнение отдельных действий или работ в рамках данного мероприятия);

- Стоимость мероприятия, т.е. какие затраты понесет компания на выполнение данного мероприятия;

- Планируемый годовой эффект (брутто) – сколько компания сэкономит в следующем году, после того, как мероприятие будет реализовано;

- Чистый планируемый годовой эффект – сколько компания сэкономит после реализации мероприятия, с учетом затрат на данное мероприятие;

- Сроки выполнения мероприятия (Очевидно, что эти сроки могут существенно повлиять на получаемый годовой экономический эффект. Одно дело, если нам удастся мероприятие выполнить уже в уходящем году. Тогда весь следующий год будем «снимать пенки» с результатов данного мероприятия. Другое дело, если мероприятие будет выполнено к концу лета следующего года. В этом случае времени для получения экономического эффекта будет совсем немного.)

Как же должна выглядеть логическая «цепочка», лежащая в основе процедуры формирования «Плана мероприятий по сокращению затрат»?

Вроде бы, как это следует из структуры рассмотренной таблицы, вначале должно появиться мероприятие. А далее, исходя из сути мероприятия расписывается перечень выполняемых действий, определяются ответственные лица, считается получаемый эффект и т.д. Но это не совсем так.

Во-первых, предложение по реализации того или иного мероприятия не возникает ниоткуда. Оно имеет вполне определенного автора. Так что еще до того как появится собственно мероприятие должно быть определено ответственное лицо, которое это мероприятие придумает (непосредственно придумает, или это сделают подчиненные данного ответственного лица).

Во-вторых, как говорится, «мысль опережает действие». Т.е сначала ставится цель или формулируется задача, а потом уже для решения этой задачи проектируются какие-то действия. (Именно так, а не наоборот: сначала мы придумаем какое-то действие, а потом ломаем голову – для чего же оно нам необходимо.) В нашем случае вначале должна появиться задача – «сократить такие-то затраты за счет того-то», а потом уже под решение этой задачи мы начинаем придумывать разные мероприятия. Нет, конечно, возможен и обратный вариант. Например, у нас появилась идея провести мероприятие по консервации половины производственного оборудования. А потом уже мы начинаем это мероприятие анализировать и выявлять затраты, которые за счет выполнения данного мероприятия удастся сократить. Вполне допустимое развитие событий. Но более естественным представляется все же такой путь: перед нами стоит задача «сократить затраты на содержание и эксплуатацию оборудования» и для решения этой задачи мы и предлагаем провести мероприятие по консервации части парка оборудования.

Поэтому первым этапом при формировании «Плана мероприятий» должен стать этап постановки задачи.

На данном этапе для каждой статьи, по которой предполагается провести сокращение, необходимо:

1. Определить ответственное лицо, которое будет «генерировать» предложения по сокращению затрат, и способы сокращения затрат, которые будут использованы этим ответственным лицом. (Отметим, что способы сокращения затрат зависят от того фактора, который определяет уровень затрат по данной статье и на который ответственное лицо может оказывать влияние.)

2. Определить плановое значение снижения уровня затрат по данной статье.

Вроде бы, все предельно понятно. Но на практике при выполнении данного этапа неизменно возникают несколько вопросов.

Первый непраздный вопрос:

«Общую величину, например, прямых производственных затрат мы собираемся снизить на 3%. Если считать, что к прямым производственным относятся две статьи затрат - «Основные сырье и материалы» и «Заработная плата основных производственных рабочих», то насколько мы должны снижать затраты по каждой из данных статей?»

В самом деле, можно пойти по пути «равномерного распределения». Тогда и статью «Основные сырье и материалы» мы будем сокращать на 3%, и статью «Заработная плата основных производственных рабочих» тоже будем сокращать на 3%.

Но может быть произведено и «неравномерное распределение»: статью «Основные сырье и материалы» мы будем сокращать на 1,5%, но тогда статью «Заработная плата основных производственных рабочих», чтобы по общей величине прямых затрат выйти на экономию в 3%, надо будет сокращать уже на 8%. (Поскольку в структуре себестоимости материалы оказываются «весомее» заработной платы.)

По какому пути пойти? Допустим, мы принимаем вариант «равномерного распределения»: каждую из статей «режем» на 3%.

И тут же возникает следующий непраздный вопрос:

«А как к такому распределению отнесутся ответственные лица?»

Можно не сомневаться, что часть из них скажет: «По «нашей» статье такой экономии добиться невозможно, в лучшем случае - 1,5%. А недостающую экономию надо переложить на другую статью!» В свою очередь лица, отвечающие за «другую» статью тоже возмутятся: «По «своей» статье обязательного сокращения в 3% мы добьемся. Но почему мы должны брать на себя больше, чтобы компенсировать недостающую экономию по «чужой» статье?» Причем, каждая из сторон будет по-своему права.

Чтобы предотвратить подобные споры и дискуссии (а также успешнее решить ряд последующих организационных вопросов, которые возникнут уже при реализации мероприятий) необходимо создать такие условия, чтобы ответственные лица не только не саботировали «спускаемые сверху» задания по сокращению затрат, но и брали на себя «повышенные обязательства». Иными словами нужна система мотивации. Система мотивации заслуживает отдельного рассмотрения и отдельного разговора, а пока ограничимся следующим важным замечанием. Система мотивации может включать в себя и нематериальные способы мотивации. Но без банальных бонусов и денежных вознаграждений тоже не обойтись. А это значит, что часть эффекта, полученного от выполнения мероприятий по сокращению затрат, должна быть выплачена в виде вознаграждения ответственным лицам. (Причем, как «авторам» этих мероприятий, так и лицам, которые эти мероприятия реализовывали «руками».) Таким образом, к затратам на собственно выполнение мероприятий добавятся затраты в виде вознаграждения ответственным лицам. Иными словами, чистый годовой экономический эффект от реализации мероприятия, уменьшится на величину этого вознаграждения.

Об ответственных лицах мы сказали уже довольно много, в связи с этим возникает третий вопрос:

«А кто будет этими самыми ответственными лицами, которым мы вменяем в обязанности «придумывать» мероприятия по сокращению конкретных статей затрат?»

В самом общем виде ответ на этот вопрос будет звучать так:

«Подготовка предложений по реализации мероприятий, направленных на сокращение конкретных статей затрат, - это обязанность менеджеров:

- которые принимают решения, непосредственно влияющие на величину затрат по данной статье;

- или в подчинении которых находятся подразделения, деятельность которых непосредственно влияет на величину затрат по данной статье».

А для того, чтобы данное правило работало, необходимо иметь так называемую «Матрицу ответственности» (Матрицу «ЦФО - Статьи затрат»), в которой для каждой статьи затрат будет четко определено лицо (или лица), ответственное за сокращение затрат, и указан фактор (способ), воздействуя на который данное лицо (лица) будет сокращать затраты.

Таким образом, для выполнения этапа 1., необходимы следующие организационные предпосылки:

1. Наличие системы мотивации, «заточенной» под сокращение затрат. В т.ч. наличие норматива доли полученного от сокращения затрат экономического эффекта, которая будет направлена на вознаграждение ответственных лиц;

2. Наличие «Матрицы ответственности».

Итак, по итогам этапа 1. менеджерам розданы «наряд-задания» на сокращение затрат. Что делать дальше? Наступает черед этапа 2. – этапа «генерации» мероприятий.

На данном этапе ответственные лица для каждой вмененной им статьи затрат «подбирают» мероприятие (или несколько мероприятий), направленное на сокращение затрат по данной статье.

На этом же этапе может быть проведен предварительный отбор (даже, скорее, отсев) мероприятий. В частности, могут быть сразу же исключены мероприятия:

- со значительными сроками реализации;

- с «вызывающе непристойными» затратами на реализацию;

- которые ранее никогда не реализовывались и в отношении которых нет никакой неясности – как же к ним подступиться.

Какие организационные предпосылки необходимы для успешной реализации данного этапа? Ответ на данный вопрос станет почти очевиден, если мы еще раз внимательно посмотрим на содержание данного этапа. На данном этапе менеджеры делают две вещи:

- «Генерируют» потенциально возможные мероприятия;

- Осуществляют первичный отбор мероприятий.

Сначала, о «генерации» мероприятий.

Конечно же, абсолютно необходимым условием является наличие у менеджеров и их подчиненных знаний в отношении инструментов снижения затрат и навыков в применении этих инструментов.

Однако только лишь наличие у менеджеров знаний и опыта совсем не гарантирует, что предложения в отношении мероприятий по сокращению затрат будут появляться десятками сами собой. Необходимо нечто такое, что «подсказывало» бы менеджерам возможные варианты решений, а из этих вариантов менеджеры бы выбирали подходящие варианты. Этим «нечто» является «Система поиска резервов», которая:

- С одной стороны, выявляет неэффективности в работе компании и отыскивает резервы по сокращению затрат;

- С другой стороны, подбирает мероприятия для устранения неэффективности и мобилизации резервов.

Иными словами, данная система постоянно «сканирует» хозяйственную деятельность предприятия и формирует ответы на два вопроса:

- «Где и в чем мы можем повысить нашу эффективность?»

- «Как мы можем это сделать?»

Что же касается первичного отбора мероприятий, то должны быть сформулированы четкие критерии, на основании которых менеджеры сразу могли бы вести отсев заведомо «глухих» (нежизнеспособных) мероприятий.

Итак, этап 2. реализован. Перечень потенциальных мероприятий сформирован и даже проведен их первичный отсев. Что далее? Далее начинается этап 3., в ходе которого для каждого из предложенных мероприятий определяются как конкретные параметры самого мероприятия, так и эффекта, получаемого от реализации мероприятия.

Напомним, что к параметрам самого мероприятия относятся:

- Перечень выполняемых при реализации мероприятия действий, с указанием ответственных за из выполнение лиц;

- Стоимость ресурсов необходимых для реализации мероприятия (т.е. затраты на реализацию мероприятия);

- Сроки выполнения мероприятия.

Данный перечень параметров есть не что иное, как классический перечень параметров, характеризующих любой проект! Поэтому первым организационным условием для успешной реализации этапа 3. будет наличие у менеджеров знаний и навыков проектного управления.

Второе организационное условие, необходимое для успешной реализации этапа 3., прямо вытекает из необходимости расчета экономического эффекта реализуемых мероприятий. Чтобы расчеты корректными, необходимо:

- Наличие методики (оформленной в виде корпоративного стандарта) расчета экономического эффекта;

- Наличие знаний и навыков (у менеджеров и их подчиненных) по применению данной методики.

Итак, можно считать, что мы получили итоговый вариант «Плана мероприятий по сокращению затрат»?

Нет, пока мы получили только проект данного документа. Для того, чтобы документ поменял свой статус с «проекта» на «утвержденный рабочий вариант», необходимо выполнить еще два этапа.

Этап 4. – этап проведения экспертизы. Назначение данного этапа станет понятным, если задать ряд вопросов и дать на них ответы.

Может ли менеджер, определяя параметры мероприятия, допустить ошибку в расчетах? В частности, ошибиться в определении количества ресурсов, необходимых для реализации мероприятия, и эффекта, получаемого от реализации мероприятия? Может. Значит, его расчеты нуждаются в полной или частичной проверке.

Можем ли мы допустить, что для реализации всех предложенных мероприятий у компании может не хватить ресурсов?

Можем, значит, желание реализовать предложенные мероприятия надо соотнести с возможностью обеспечить эти мероприятия ресурсами. Самый банальный пример – денежные средства. Чтобы профинансировать выполнение мероприятий, мы должны из текущей операционной деятельности «выдернуть» некую сумму «относительно свободных» денежных средств. Но размер этих средств всегда ограничен. Можно, конечно, прибегнуть к заемным денежным средствам, но и их размер тоже ограничен.

Аналогичная ситуация и с другими видами ресурсов. Например, годовой фонд рабочего времени сотрудников Отдела главного технолога по определению ограничен. К тому же, даже из этого ограниченного фонда большая часть времени уйдет на исполнение своих прямых обязанностей, а вовсе не на технологическое сопровождение мероприятий по сокращению затрат. Поскольку количество ресурсов ограничено, компания вынуждена выбирать наиболее интересные для себя мероприятия, оперируя тремя основными параметрами – необходимые для реализации мероприятия ресурсы, сроки реализации, получаемый эффект.

Таким образом, экспертиза предложений по проведению мероприятий должна включать в себя:

- Проверку корректности рассчитанных параметров мероприятий;

- Отбор наиболее «вкусных» мероприятий.

Собственно, остается последний этап – этап 5., в ходе которого Генеральный директор производит утверждение рабочего варианта «Плана мероприятий».

Резюме:

Формирование «Плана мероприятий по сокращению затрат» проводится в несколько этапов. Последовательность и содержание данных этапов, а также необходимые для их выполнения организационные условия представлены на приведенной ниже схеме.

Василий Колташов.

Главным итогом второй половины 2009 года в России стало замедление инфляционных процессов, которое, казалось бы, опровергло некоторые выводы, сделанные ИГСО в докладе «Природа глобальной инфляции». В России, ЕС и других странах кризис продемонстрировал не рост потребительских цен, а их некоторое отступление. В связи с этим новую остроту приобретало обсуждение вопросов инфляции и денежного движения. Момент для нового слова в дискуссии складывался подходящий.

С недавнего времени для либеральных экономистов вчерашний день стал совершенно не нужным элементом анализа. Все выводы делаются исходя из текущего положения дел. Потому недавние взлеты цен забыты, а на слуху – «блестящие победы» правительства над инфляцией. В действительности же отмечается только одна из фаз кризисного инфляционного процесса. Именуется она – распродажи.

Всякий большой экономический кризис (об истории их еще будет немало сказано в новых статьях) сочетает в себе две силы, влияющие на цены. Одна – это интерес спекулянтов, желающих получить прибыль на сужающемся рынке и потому искусственно создающих дефицит. Вторая –масса излишних товаров, не находящих сбыта и потому распродаваемых по сниженным ценам. Верх могут брать то одна, то другая из сил. Но велико еще влияние на процесс распределения денежных средств в экономике.

Если на какой-либо товар сохраняется платежеспособный спрос, а на другие товары он падает, то создаются благоприятные условия для эксплуатации этого ограниченного спроса. Падение интереса покупателей к бытовой технике сначала рождает застой, потом – распродажи залежавшейся продукции. Но если резко опускается спрос на продукты питания, то падение цен со временем неминуемо. Именно это и произошло в России осенью 2009 года. И нелепо выдавать углубление кризиса за антиинфляционные победы правительства. С другой стороны, наукообразный туман вокруг законов инфляции и денежного обращения именно для того и существует.

Означает ли все это, что цены на продукты питания надолго останутся на прежнем уровне? В работе над докладом ИГСО главным было проследить, как в действительности осуществляется денежное обращение в современном мире. Задача была сложной, но общие принципы оказались сформулированы. Так, было отмечено, что, несмотря на падение продаж и следующее из него снижение цен, потребительские товары в годы кризиса будут дорожать, а это продолжит способствовать ослаблению потребителей и сжатию рынка.

Сосредоточившись на анализе денежного обращения, мы не стали акцентировать внимание на естественном выводе из изложенного. Именно против «антинаучности» высказанного положения направили свои удары некоторые критики. Между тем вывод необычайно прост: инфляционный процесс на практике не мог быть равномерным, как целое он предполагал для групп товаров фазы взлета цен (спекуляции, обусловленные распределением спроса) и периоды их снижения. Причем потребительские товары первой необходимости должны были в ходе кризиса дорожать, что и происходило, в то время как многочисленная прочая продукция могла долговременно дешеветь. Падение цен на потребительские товары было и остается возможным главным образом в результате сжатия платежеспособного спроса. Россия в 2010–2012 годы еще не раз будет наблюдать подобные «противоречивые» процессы.

Другая сторона дискуссии вокруг доклада разворачивалось на иной, более основательной почве. По многим принципиальным позициям расхождений не было. Общим было неприятие необычайно упрощенных либеральных представлений об инфляции, многое об этом говорилось еще в первой дискуссионной статье. Принятие сложности конкретно-исторических условий, обусловливающих инфляцию, также было общим. В частности, подчеркивалась особая роль неолиберальной политики государства в накачке потребительских цен, когда эмиссия является орудием перераспределения денежных средств в пользу крупного капитала. Именно это осуществляется под видом антикризисной политики в США и других странах.

Сергей Чулок справедливо отмечал, что в моей статье была обойдена тема «инфляции издержек». Мое внимание было сосредоточено на ценах как продукте изменений в системе денежного обращения и спроса. Влияние стоимостного фактора – повышения затрат на производство – обходилось, поскольку тема эта нуждается в особом и детальном разборе. Для марксистской политической экономии цена – порождение рынка, стоимость – порождение процесса производства. Низкий спрос, создающий низкие цены – плохой стимул для наращивания выпуска товаров. С другой стороны, высокий спрос способен породить нехватку сырья и материалов в промышленности, спекулятивный взлет цен и рост цен на конечную продукцию.

Однако «инфляция издержек» – не обычное явление, которое всего лишь следует принимать во внимание. В экономической истории она служит вестником приближения отраслевых и общих кризисов перепроизводства. Рассматривать инфляцию нужно прежде всего не как «составляющую общей инфляции» или «особый фактор», а как признак изменений в процессе производства. Причем дороговизна производства зачастую оборачивается невозможностью реализовать продукцию, поскольку стоимость диктует производство, а цену – состояние рынка. Важно также отметить, что рост издержек может быть создан искусственно, что и имеет место в российской экономике.

В своей статье Сергей Чулок справедливо критикует господствующий повсюду монополизм, «диктат продавцов». Однако далее он неверно толкует марксистское понятие денег: они являются особым товаром, играющим роль всеобщего эквивалента; национальные ассигнации и иностранные валюты одинаково являются деньгами, а ничтожная стоимость купюры по сравнению с ее номиналом не должна нас смущать – еще Маркс показал в «Капитале», что верх берет функция денег как средства обращения. Отсюда и вытеснение золота в банковские сейфы в качестве гаранта надежности банкнот, а затем и отказ от золотого стандарта. Функция денег как средства сбережения сдает позиции под напором растущей скорости обращения. Только когда начинается кризис и темпы обращения капитала снижаются, золото на время возвращает себе прежние силы.

Нельзя не согласиться с автором, что учет динамики покупательной способности денег дает более наглядную картину, чем официальные графики инфляции. Но во многом именно для того они и составляются, выполняя политические функции. Есть и другая проблема. Еще Джон Кейнс констатировал, что рабочие с возмущением реагируют на снижение зарплаты, но не могут подобным образом ответить на рост цен. Государственная политика прекрасно этим пользуется и в наши дни. Однако, выстраивая некие справедливые схемы (чем страдают патриотические экономисты-рыночники), необходимо помнить о классовой природе политической власти. Советы поборников абстрактной справедливости крупной буржуазии совершенно не нужны.

В России монополии под видом компенсации своих издержек взваливают на население неизменные повышения тарифов или платы за проезд в общественном транспорте. Одновременно повышаются всевозможные косвенные налоги. Выражает это не «инфляцию издержек», а диктат крупного капитала, полностью свободного от общественного контроля. Монополии стремятся повысить свою доходность или компенсировать на внутреннем рынке потери от мирового снижения цен на энергоносители и сырье, но действуют под напором увеличивающихся издержек. Таким образом, рост тарифов и цен в России носит характер искусственный, спекулятивный. Выигрыши сырьевых монополий оплачиваются не просто деньгами трудящихся, но и сдерживанием развития внутреннего рынка. И для изменений сложившегося положения требуются уже не научные аргументы, а политическая сила низов.

Текущая ситуация с инфляцией – низкий уровень прироста цен, даже снижение их из-за распродаж – позволяет российским властям «гордиться успехами». Однако экономический кризис неотделим от ценовой нестабильности. В ближайшие годы еще не раз повторятся две фазы потребительской инфляционного процесса. За ростом цен на самые необходимые товары будет наступать пауза, даже снижение цен. Затем снова будет возможен ценовый взлет (включая тарифы). И каждый потребитель должен понимать, он – главная мишень спекуляций. Помогать буржуазное государство станет не ему.