Наибольший рост зарплат за год зафиксирован для директоров по персоналу — 22%.

За прошедший год заработные платы московских офисных сотрудников выросли в среднем от 8% до 22%, подсчитали в кадровом агентстве «Контакт». Наибольший рост зарплат за год зафиксирован для директоров по персоналу — 22%. Если до кризиса минимальная зарплата, предлагаемая директору по персоналу, составляла 80 тысяч рублей, а максимальная — 290 тысяч рублей, то после кризиса зарплатные максимум и минимум достигли 100 тысяч и 350 тысяч соответственно, по данным экспертов.

На 19% выросли зарплаты финансового и административного директоров. Год назад минимальная зарплата финдиректора составляла 130 тысяч рублей, сейчас же минимум, на который может рассчитывать кандидат и который готов предложить работодатель, достиг 180 тысяч рублей. Административный директор после кризиса может рассчитывать на зарплату в 120-250 тысяч рублей, тогда как год назад этот показатель составлял лишь 100-210 тысяч.

Почти такой же рост показали зарплаты директоров по маркетингу: с 130-380 тысяч рублей до 150-450 тысяч рублей (+18%), — а также директоров IT-департаментов (на 17%, с 120-300 тысяч рублей до 140-350 тысяч рублей). Зарплаты директоров по логистике в Москве выросли за год на 14% со 140-300 тысяч рублей до 150-350 тысяч рублей. Наименьшую прибавку получили главбухи и директоры юридического департамента — на 8% за год, и это практически единственные позиции, по которым минимальные зарплатные предложения остались на прошлогодних уровнях. Зарплаты главных бухгалтеров выросли с 90-270 тысяч до 90-300 тысяч рублей, а глав юридических департаментов — с 130-270 тысяч до 130-300 тысяч рублей.

Средняя зарплата по России, согласно официальным прогнозам, пока растет медленнее. Так, по последним оценкам Минэкономразвития, к концу 2010 года реальные заработные платы в России вырастут на 3,4%. В середине апреля 2010 года руководитель администрации президента Сергей Нарышкин вспомнил данные из Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации (2008-2020 гг) и пообещал, что к 2020 году средняя месячная зарплата составит 2700 долларов на одного человека. По данным Росстата, в 2009 году реальная зарплата в России сократилась на 2,8%.

«Я даже удивлен, что зарплаты не растут еще выше, чем они растут сейчас», — заявил BFM.ru партнер Antal Russia Люк Джонс. По словам Джонса, компании не сократили лучших сотрудников, поэтому предложение на рынке труда качественных специалистов осталось фактически на докризисном уровне.

«За этот кризис зарплаты не сильно уменьшались, просто ожидания людей стали чуть реальнее. Раньше многие профессионалы оценивали себя слишком высоко, и не всегда оправданно. И из-за того, что рынок рос быстрее, чем люди сами по себе развивались, то, соответственно, люди часто получали «раздутые» зарплаты. И у работодателя был выбор: либо брать человека на большие деньги, либо остаться ни с чем, либо продолжать искать, а поиски могли затянуться надолго. При этом даже вчерашние выпускники зачастую требовали достаточно большие деньги», — говорит Люк Джонс.

Сейчас зарплаты прирастают не такими темпами как в 2006-2007 годах, когда топ-менеджеры перекупались с удвоением зарплаты. На сегодняшний день речь идет о десятках, но не сотнях процентов прироста, говорит BFM.ru заместитель гендиректора «Велес Персонал» Марина Миронова. «Повышению окладов способствовали и возникшие в последние полгода разговоры о завершении кризиса, о ближайшем возврате к уровню начала 2008 года по всем показателям экономики. Наверное, все уже устали бояться «второй волны», и всем хочется верить, что худшее позади, в том числе, и собственникам бизнеса, для которых повышение выплат — лучший и самый понятный способ удерживать руководителей в команде», — говорит эксперт.

На ближайший год точками роста окладов будут несколько секторов, в том числе, — IT и телекоммуникации, считает гендиректор компании Penny Lane Personnel Татьяна Долякова. «Этот сектор активно развивается, здесь опять есть спрос на специалистов. Можно сказать, что в этом секторе — снова рынок кандидата, а не работодателя, — говорит эксперт. — Также активно набирает сотрудников банковский сектор. Пятьдесят крупнейших банков очень активно развиваются и официально заявляют о наборе штата, прирост числа сотрудников составляет около 20-30%. Если же говорить о производственном секторе — в производстве не видно, что идет рост зарплат. Здесь если будет повышение зарплат, то оно в рамках инфляции в конце года составит около 5%».

Никто не сомневался, что любовная связь между Россией и Западом, возникшая во времена перестройки, закончится разрывом. Крах империи - это всегда грустно. В масштабах Великобритании крах Советского Союза был бы равносилен распаду Британской Империи в 30-е гг., когда большинство англичан относилось к ней положительно и считало ее частью естественного миропорядка. При этом крушение Британской Империи должно было совпасть по времени с отделением Шотландии (Украина) и Уэльса (Белоруссия), разрушительным экономическим кризисом и свержением конституционной монархии и парламентской политической системы (советское партийное государство).

В данном контексте попытки России упрочить свое положение на международной арене и сохранить пост-имперскую сферу влияния не вызывают удивления. Также вполне естественно, что после преодоления сложностей 90-х гг. эти попытки усилились. Не только ближнее зарубежье, но и большая часть стран Центральной и Восточной Европы боится чрезмерной зависимости от российских нефти и газа. Когда Грузия раздразнила медведя, выяснилось, что Москва не против и вполне способна на масштабные военные операции за пределами своих границ.

Но наибольшую опасность международной стабильности всегда представляли российско-украинские отношения, особенно если учесть большой размер и нестабильность Украины, численность русского меньшинства и значение Крыма и Черноморского флота для России. Поэтому апрельская сделка по продлению сроков аренды базы для российского флота в Севастополе в обмен на снижение цен на энергоносители - одна из самых приятных новостей, полученных от бывшей советской республики за последнее время. Выступая с осуждением российского неоимпериализма, каким бы обоснованным оно ни было, следует помнить, что такое поведение свойственно всем бывшим империям. После 1945 года Британия тоже всеми силами стремилась сохранить максимум влияния на сужающемся имперском пространстве, используя для этого как международное законодательство (попытки удержать Суэцкий канал), так и права человека (война против движения "мау-мау" в Кении). Ко всему прочему, пережить крах империи на суше сложнее, чем отказаться от заморских колоний. У Британии была империя, а Россия сама ею являлась: отказаться от собственности проще, чем сохранить свою идентичность. Поэтому Лондону проще спокойно смотреть на события в Азии или на Ближнем Востоке, чем Москве не вмешиваться в беспорядки на Кавказе. Наиболее похожие эпизоды в истории Британии и Франции, связанные с распадом империи, - это проблемы с Ирландией и Алжиром: в обоих случаях отступление империи было крайне болезненным.

Однако, России удалось сохранить жемчужину своей имперской короны - Сибирь. Учитывая природные богатства региона, малую численность населения и мощь китайского соседа, вопрос безопасности Сибири, безусловно, должен вызывать у Москвы опасения. Но в то же время Сибирь открывает массу возможностей и соблазнов. В условиях мирового сокращения энергоресурсов, сибирские углеводороды являются для России не только рычагом международного влияния, но и средством, которое Москва, безусловно, будет использовать для самоутверждения. Порадуемся, что Россия склоняется к энергетическому противостоянию, а не военному давлению и территориальным захватам. В то же время наличие у России таких возможностей лишает ее шанса стать полноценным участником глобальной либерально-капиталистической экономической системы. При виде сложностей, с которыми сталкивается сейчас вторая эпоха глобализации, невольно вспоминается эпоха доминирования Британии, которая была "ранена" в 1914-18 гг., а в 1939-45 гг. - практически полностью уничтожена. Если сравнивать современный Китай с имперской Германией, перспективы мировой стабильности кажутся не такими радужными. В 1913 году 44% российской торговли приходилось на долю Германии, и две империи были заинтересованы во взаимном процветании. Но несмотря на это в 1914 году развязали войну. Сегодня Россия серьезно заинтересована в стабильности существующего мирового порядка и еще больше - в том, чтобы не попасть под обстрел, если этот порядок пошатнется. Но сейчас она еще меньше властна над геополитическими и экономическими факторами, решающими ее судьбу, чем в первой половине XX века. Вряд ли история переубедит российских лидеров в том, что глобальные экономические связи, не говоря уже о демократии, - это гарантия стабильности и мира. Скорее всего, печальный опыт лишь подтвердит точку зрения, что в отличие от 1914 и 1939 гг., когда можно было рассчитывать на победу в войне, сегодня такой исход невозможен, потому что в мире есть ядерное оружие.

Идеология и культурные вопросы могут сыграть решающее значение в битве за евро. Долгие месяцы могучая армия противников наступает на крепость европейской валюты с криками: "Она неэффективна!". Эта армия быстра и единодушна в отличие от медлительных и разобщенных защитников крепости. Тысячи осаждающих горячо верят в свою идею, исключительная простота которой делает ее еще убедительнее. Их доводы просты: Еврозона - это не политический союз и никогда им не станет, потому что европейцы сами этого не хотят, не желая поступаться своей независимостью. Следовательно, крепость обречена на поражение, а ее упрямое сопротивление лишь дает хитрым торговцам возможность для наживы.

Кредо защитников звучит так же решительно и просто: "Валюта эффективна!". Долгие годы главы европейских государств и председатели центральных банков твердили, что валюта без государства - это важная находка, которая сможет существовать вечно. Она чудесным образом устранит все монетарные и торговые трения, позволив национальному государству остаться полным хозяином своей жизни. Маастрихтский договор от 1992 года стал последним кирпичиком в едином европейском здании. Больше никого не нужно лишать суверенитета. Европейский Союз может обойтись без традиционных налогово-бюджетных, финансовых и монетарных инструментов, о которых говорится в каждом учебнике.

Два лагеря соперников сходятся в одном: национальное государство должно сохранить полный суверенитет внутри своих границ. Оба считают, что международные отношения и дальше будут основываться на двух аксиомах: международном единстве и внешней независимости, которые описаны в модели Вестфальского договора 1648 года. Для одних укрепление невозможно. Другие считают, что оно необязательно. Однако оба лагеря не видят, что мир поменялся, - больше нельзя объединять в одних руках всю политическую власть. Вместо этого власть распределяется по вертикальной шкале, начиная от муниципальных и государственных властей и заканчивая континентальными и глобальными органами. Противники не учитывают, что история - это динамический процесс, основанный на противоречиях.

Грянул кризис, и армия пошла в наступление. Ее батальоны объединены в глобальную сеть, работающую круглосуточно. Она преследует цели, указанные тремя рейтинговыми агентствами. Ее боевой дух поддерживает непоколебимая вера в то, они, представители рынка, знают лучше других, что нужно делать. Но они не понимают, что в наши дни ход истории подразумевает поиск - по большей части неконтролируемый, зачастую болезненный, но неотвратимый - формулы оптимального распределения власти среди постоянно растущего числа человеческих групп, объединенных общими интересами, а не племенным родством. Оптимальность можно измерить по простому критерию: соответствием между правительственными действиями и его благом для общества, будь то создание городского парка, соблюдение справедливости в стране или изменения климата на планете. В этом свете евро - это лишь эпизод (хоть и очень важный) в создании пост-вестфальского миропорядка.

В этой битве крепость кажется победителем, потому что она оставила в стороне сомнения, предвзятость и разногласия. Но в чем-то она потеряла. Она заблуждалась в своем убеждении, что евро и полный национальный суверенитет несовместимы. Нападающие видели несовместимость, но ошибочно считали, что основная проблема в евро, а не в Вестфальской догме. Они возобновят свои атаки. Безусловно, исход будет зависеть от относительной силы противников, но также от благородства преследуемой ими цели. Армия имеет внушительные размеры, но она неправильно определила свою задачу: нельзя возвращаться к старому миропорядку с гибкими обменными курсами, когда каждая страна ошибочно полагает, что может изолироваться от соседей, добивается роста за счет конкурентной девальвации и при каждом удобном случае отказываться расплачиваться по долгам. Это лишь приведет к экономическим бедствиям, конфликтам и поставит под угрозу глобальную безопасность. Крепость преследует благие цели (спасение Европейского валютного союза), но ее излюбленное кредо все еще мешает ей провести все необходимые реформы. В этой битве на кон поставлена идеология всемогущего национального государства.

Томмазо Падоа-Скьоппа

Автор статьи - президент Notre Europe и председатель компании Promontory Financial Group в Европе. Ранее занимал пост министра финансов Италии и входил в состав управляющего совета ЕЦБ.

По материалам The Financial Times (Источник: Forexpf.Ru)