Рассматриваются вопросы сущности инноваций и финансовой инновации. Показана важность стоимостной природы финансовой инновации. Даются размышления о перспективах инновационного развития России.

Приступая к рассмотрению финансовых аспектов инновационного развития страны, приходится констатировать, что выбранная направленность и проблематичность этой тематики сегодня, как никогда важна, она не просто актуальна, она имеет определяющее значение для экономики нашего государства. На самом высоком уровне задаются вопросами о концепции и направлении вектора развития России и местоположении национальной экономики в мировом разделении труда и стратегической расстановке сил в будущем.

После многих лет реформ приходит зачастую понимание того, что реализуемые меры часто не приносят ожидаемого видимого результата. В чем же дело? Все так хорошо работало, имело положительную реализацию, опыт применения за рубежом и вдруг такой скромный результат. Вот и наступает осознание того, что многие разработки мировой экономической мысли, реформаторства не могут «прижиться» в отечественной экономике – слишком разные первоначальные условия, особенности менталитета, исторические особенности. Задумываясь над инновационной направленностью развития страны, мы пытаемся не только определить стратегические ориентиры, но и оценить возможность, приемлемость их тактической реализации.

Сложность исследования данной проблематики обусловлена еще и тем, что отсутствует четкое и общепризнанное понимание того, что такое инновация, что есть инновация в той или иной сфере науки. И это несмотря на то, что термин введен в оборот еще в первой половине XX в. классиком политэкономии австрийцем Й. Шумпетерем. В настоящее время энциклопедическим является следующее определение инновации: «новшество в производственной и непроизводственных сферах, в области экономических, социальных, правовых отношений, науки, культуры, образования, здравоохранения, в сфере государственных финансов, в финансах бизнеса, в бюджетном процессе, в банковском деле, на финансовом рынке, в страховании и т.д.» [1]. Но вряд ли это определение добавляет четкости в определении сущности и специфики данной без преувеличения ключевой категории. Кроме того, необходимо учитывать и масштаб, эффект к которому приводят нововведения, ведь очевидна фундаментальность понятия инновации, факторов лежащих в основе этого явления.

То же можно сказать и относительно финансовой инновации, под которой понимается «новшество в финансовой сфере, результат процесса создания новых финансовых методов, инструментов, видов операций, платежных систем и технических приемов, способствующих: улучшению функционирования финансовых учреждений; ускорению финансовых потоков; улучшению финансирования предусмотренных расходов; снижению рисков и издержек; ускорению финансовых операций; повышению эффективности бизнеса» [1]. Данное определение также не имеет в своем составе выраженного, доминирующего финансового признака, позволяющего выделять «инновационные» разработки и решения среди общепринятых.

Остановимся подробнее на финансовом аспекте этого вопроса, хотя понятно, что в современном мире любая инновация принимается только тогда, когда дает стоимостной прирост экономике. Вот и получается, что с этой точки зрения финансовая инновация – интегральный показатель, имеющий в своей основе факторы самой различной природы и порядка, но неизменно реализующие себя в оценке экономической эффективности.

Таким образом, инновацию с точки зрения финансовой науки, особенностей современного мироустройства мы определяем как нововведение, обеспечивающее в итоге качественный рост первоначальной стоимости. Спорным является вопрос о критериях такого качества – надо полагать, что 15%, 40 ли здесь будет мало, поскольку мы по-прежнему говорим скорее о приросте к имеющемуся образованию. Нам же принципиально важно новое стоимостное образование. Если говорить о качестве нового порядка, то нужно иметь ввиду кратный рост стоимости, но это вряд ли достижимо. В экономике, финансах измеряют процентный прирост, поэтому более 100 % прироста – здесь, пожалуй, можно говорить о качественном росте, о создании нового стоимостного образования. Выходит, что с финансовой точки зрения по реализации запланированного инновационного проекта (важно также определится с временными границами реализуемого проекта, ориентиром может служить мировой опыт в аналогичной сфере) мы должны иметь ощутимый по сравнению с имеющимися на рынке технологиями стоимостной прироста. Иная же эффективность в нашей экономике вряд ли обеспечит ее выход на уровни принятые в передовых странах. Но нам важно выйти на мировой рынок и соответствовать принятым здесь требованиям. На мировом финансовом пространстве правила задают транснациональные корпорации и банки, интересам которых часто уступают даже государства. За подтверждение нашей состоятельности (например, через сертификацию продукции и т.д.) нам приходится платить по общемировым ценам. Это притом, что отечественная экономика зарабатывает преимущественно на сырьевом секторе, а не на инновационной продукции или интеллектуальных услугах обеспечивающих ведущим странам наибольшую долю добавленной стоимости.

Взгляд на инновацию с позиции финансов важен еще и потому, что он будучи результирующим стоимостных потоков и генерации стоимости, сводит воедино, оценивает конечную эффективность самых различных усовершенствований. Прирост финансовых ресурсов, стоимости позволяет оценить любые нововведения, будь-то организационной структуры, технологии, конечного продукта и т.д.

Но на что же должен опираться рост стоимости? На уникальные конкурентные преимущества органично присущие экономической системе. Инновационная направленность развития, помимо очевидной новизны, предполагает лидерство в поведении и эффективность в реализации задуманных планов. Это и есть инновационный путь. В любом другом случае мы следуем за лидером, т.е. в лучшем случае оказываемся на втором месте.

Зачастую мы как потребители, не задумываемся о том, что вроде бы такое благо как доступность импорта, совместное производство имеют в конечном итоге для отечественной экономики часто и негативные результаты – мы идем, привыкаем идти в векторе, выбранном не нами, но мировым лидером. Экономическая экспансия может предполагать последовательность этапов реализации услуг и занятия места на рынке: продажа товара; продажа технологических линии по производству комплектующих, продукции; продажа франшизы; продажа технологии производства; продажа и размещение производства, формирование устойчивой потребности в данном товаре или услуге. При таком поведении, мы, в лучшем случае, «хватаемся за хвост», но не знаем, куда смотрит лидер.

В какой мере способна на инновационный уклад развития отечественная экономика, которая привыкла, к тому же, к экстенсивной направленности развития, росту, основанному на экспорте сырьевых ресурсов? Рост стоимости должен опираться на реальные возможности экономики, созданные возможности и перспективы развития. Однако существуют и предельные для данных условий темпы тактического развития экономической системы. В стратегическом плане они определяются доминирующими научными концепциями, под которых и сформированы, формируются практически ориентированные меры и соответствующее институциональное обеспечение.

Рост стоимости (в т.ч. относительно ВВП) есть скорее критерий для отбора лучших проектов, а не для всей совокупности экономических объектов, поскольку надежность и темпы развития любой системы определяются показателями слабейшего ее элемента Такие критерии определят точки роста на уровне предприятий, отраслей, регионов, национальной экономики. Но существуют и точки убытка, в которых непроизводительно используется стоимость. Поэтому следует учитывать как темпы прироста стоимости в быстроразвивающихся и конкурентоспособных сегментах (сотовая связь, телекоммуникации и пр.), так и в отстающих (например, в ЖКХ). Таким образом, рост стоимости отдельного бизнеса, предприятия, отрасли, региональной, национальной экономики – вот критерий эффективности осуществляемых инноваций, а инновация – это там, где мы первые, стратегия же – это инновационный вектор развития всей системы.

Концепция стоимости бизнеса сейчас довольно популярна, имеет разработанный прикладной инструментарий. Да и каждый руководитель-практик знает, что и с чем сравнить, чтобы объективно оценить стоимость того, чем он управляет. Если предприятие, отрасль и т.д. дают прирост в соответствии с установленными темпами инновационного роста (развития), то значит это образование не только востребовано в современном экономическом укладе, но и попадает в цикл инновационного экономического развития. Но важно еще научиться здесь функционировать, создав самоподдерживающуюся (за счет конкурентных преимуществ, очевидных или перспективных экономических выгод) тенденцию роста. Прирост стоимости какого-либо образования означает, что поведение экономического субъекта положительно оценивается рынком, а при такой оценке оплата бывает больше, чем конкурентов.

Рост стоимости – это подтверждение рынком выбранного предприятием курса, практики хозяйствования руководителя, квалификации работающих (им и заработную плату можно повысить), доверия акционеров (они получат на вложенные средства достойный %), состоятельности, самостоятельности региона (авторитета его руководства у населения, других губернаторов) и экономической мощи государства (возможности влиять на расстановку сил в мире и реализовывать собственный интерес). Рост стоимости это показатель того, где завтра она приумножится, а если она уже выведена из оборота (бизнеса, предприятия и т.д.), то значит производное от этого не получит развития (в т.ч. социальные гарантии, и даже общечеловеческие ценности окажутся под угрозой) и о конкуренции в инновациях здесь уже вряд ли можно говорить.

Каким должно быть поведение экономических субъектов, чтобы, не обладая первоначально преимуществом в финансовых ресурсах, имеющейся стоимости, обеспечить инновационный акцент развития? Эти меры, формы существования и поведения экономических систем уже известны экономике – специализация (когда экономический субъект добивается роста стоимости, делая ставку на конкурентоспособность в отдельном, узком сегменте), кооперация (рост стоимости происходит за счет финансовой мощи, обеспечивающей превосходство ряда параметров бизнеса и вытеснение низкорентабельных конкурентов). Только так мы можем осуществить качественно новые введения и даже, заняв доступные ниши, потеснив конкурентов, впоследствии стать не только первыми, но и инновационно развивающимися в мировом разделении труда.

Литература

1. Финансово-кредитный энциклопедический словарь / колл. авторов; Под общ. ред. А. Г. Грязновой. – М.: Финансы и статистика, 2004. – 1168 с.

2. Левчаев, П.А. К вопросу о современном рассмотрении категории финансов. // Финансы и кредит № 26 (458), Москва, 2011. - С. 2-5.

3. Перспективы инновационно-модернизационной модели развития экономики России. // Финансы и кредит № 23 (455), Москва, 2011. - С. 2-7.

Вообще, экономическое будущее России в среднесрочной, от 5 до 25 лет, перспективе мне видится довольно мрачным и ненадежным. Прежде всего, естественно, из–за чрезмерной зависимости экономического роста от положения дел на мировых сырьевых площадках. Но, кроме того, и вследствие ожидаемых мною крайне неприятных изменений в направлениях движения мирового капитала.

Напомню, с начала 2004 года на сырьевых рынках начался рост цен. Так всего за какие-то семь лет (по состоянию на конец апреля 2011 года) нефть, золото, серебро, медь и сахар выросли в шесть раз, а цены на пшеницу в 3–4 раза. В итоге совокупный индекс сырьевых цен CRB, рассчитываемый бюро по исследованию товарных рынков и охватывающий более двадцати различных видов сырья, вырос в 3 – 3, 5 раза. В то же время если обратится к истории товарных цен, то становится очевидным невозможность их дальнейшего, по крайней мере, ощутимого повышения. И вот почему: предыдущий сырьевой цикл начался в 1973 году и продолжался приблизительно до 1980 года, то есть те семь лет, что уже продолжается нынешний цикл, свидетелями которого мы являемся; при чем за время предыдущего цикла индекс CRB вырос в те же 3 – 3, 5 раза.

Но кроме временного интервала самого цикла и величины роста сырьевого индекса поразительным образом совпадают и последовательность ряда событий и обстановка в мировой экономике. Если предыдущий цикл был прерван депрессией 1974–1975 годов, то нынешний экономическим кризисом 2008 – 2009 годов. Я считаю, что окончанием прошлого и нынешнего сырьевого цикла следует считать пик цен на серебро, так как это наиболее спекулятивный сырьевой актив, по причине его относительной дешевизны и небольшой ликвидности мирового рынка этого металла. Помимо этого, существует прочная историческая связь цен на серебро и цен на золото: соотношение стоимости золота к серебру исторически колеблется в диапазоне 100:1–15:1. Указанная пропорция определяется тем, что хотя издержки добычи одной унции золота приблизительно в 100 раз выше, однако в те времена, когда эти драгоценные металлы воспринимаются в качестве средства сбережения капитала на первый план выходят их запасы в земных недрах, где золота меньше приблизительно в 15–20 раз. В апреле 2011 года соотношение золота к серебру снизилось до 30:1, что является очень низким показателем и явным подтверждением, что тенденция роста серебра относительно золота начавшаяся вместе с началом сырьевого цикла или завершилась, либо закончится в ближайшие годы, как и весь товарный цикл. И хотя самый известный в мире инвестор в сырьевые активы, Джим Роджерс и отрицает это, мне кажется, его словам не следует слишком доверять, ибо конец предыдущего цикла произошел перед началом очередной депрессии 1981–1982 года, а наш сегодняшний промышленный цикл, начавшийся в 2009 году, уже, по всей видимости, на исходе.

На окончание сырьевого ралли так же указывают и события, разворачивающиеся на валютном и фондовом рынках. В частности, начало как предыдущего, так и нынешнего сырьевого цикла произошло одновременно с началом длительного цикла падения американского доллара относительно прочих мировых валют; например, в период с 2004 года по 2011 индекс доллара (DXY) упал с 120 пунктов до 80, но самое главное обыкновенно подобное падение не длится более 7–8 лет, после чего следует цикл укрепления, как правило, той же продолжительности. Хотя многие сегодня кричат о беспрецедентно мягкой денежной политике Федерального резерва – начиная с конца 2008 года денежный агрегат М2 вырос вдвое или даже больше, по моему мнению это никоим образом не помешает будущему пятидесяти процентному росту долларового индекса в период между 2011 и 2018 годом. Вообще, подобная широкая эмиссия была жизненно необходима для стабилизации цен в американской экономике. Насколько мне известно, в условиях жесточайшего экономического кризиса резко и значительно, на 30–40 %, падает скорость обращение выпущенных ранее денежных единиц. Что гораздо сильнее, чем падение ВВП, а это значит, что можно на те же 30–40 % увеличить денежную массу и никакой инфляции не появится. На самом деле печатать можно гораздо больше, что и сделал ФРС, так как немалая часть напечатанных новых денег размещается коммерческими банками на депозитных счетах центрального банка, проще говоря, сразу же возвращается обратно. Несомненно, против столь мощного и продолжительного укрепления американской валюты номинированные в долларах цены на сырьевые товары не смогут продолжать свой рост, а, скорее всего, будут и вовсе снижаться.

Между тем укрепление американской валюты всегда положительно влияло на основной биржевой индекс этой страны, Dow Jones, – как правило, в эти периоды он активно рос. Вообще, если посмотреть на движение этого индекса с начало прошлого столетия, то в течение всего этого времени индекс почти всегда двигался вверх. Однажды Морган, известный в прошлом банкир, сказал: тот, кто в Америке играет на понижение рано или поздно обязательно разорится. Исключением были всего лишь три периода: годы великой депрессии и несколько лет после нее, с 1929 по 1945 годы, а так же с 1965 по 1981 год и с 2000 по настоящее время. При чем оба предыдущих шестнадцатилетних боковика предшествовали сильному росту в последующие два десятилетия, так, например, с 1981 по 2000 год индекс вырос почти в 16 раз. Иными словами, начиная где–то с 2015–2016 года может начаться очередной многолетний подъем, продолжающийся до 2035 года или около того. А всякий подъем, тем более на таком высококапитализированном рынке, это смена направлений мировых инвестиционных потоков, своего рода финансовый пылесос: растет потому что покупают, а покупают, потому что растет, естественно, продавая все остальное. А когда потоки направлены против страны, то это всегда плохо: конечно можно начать реформировать экономическую систему и повысить эффективность последней, но я сомневаюсь, что это окажет большое воздействие на умы даже долгосрочных инвесторов.

Что касается судьбы российского рубля, то таковая мне видится еще печальнее и гораздо более трагичной, нежели будущее национальной экономики. После российского суверенного дефолта в 1998 году курс рубля по отношению к доллару вот уже 13 лет колеблется вокруг отметки в 30 рублей за один доллар С.Ш.А. И здесь уже далекому от экономики человеку, пожалуй, очевидно, что долго так продолжаться не может: будет или длительный период значительного укрепления доллара, либо же, – что представляется совершенно невероятным, учитывая все выше сказанное, – укрепления рубля. Если же предположить, как это я только что сделал, что до 2018 года индекс доллара поднимется на 50%, то рубль вполне может ослабеть к этому времени до, скажем, 60 или даже 80 рублей за доллар. Дело в том, что ряд “твердых” мировых валют, например, японская йена, последние десятилетия патологически склонны укрепляться относительно американского доллара, поэтому рост индекса доллара, по всей видимости, в основном произойдет по причине значительного ослабления рубля и ему подобных валют. Хотя многое будет зависеть и от политики Центрального Банка России; но чем дольше он станет поддерживать курс рубля, тем сильнее он рухнет потом.

Сейчас многие экономисты на основе анализа издержек по добыче нефти в разных регионах мира сходятся во мнении, что ее нормальная цена должна быть порядка 60 $, то есть почти вдвое ниже, чем она сегодня. Я вообще не удивлюсь, если на короткое время, допустим, в 2018 или 2019 году цены на нефть упадут до 50 или 40$. Эта мысль в последний год, наконец–то, дошла до бывшего министра финансов г-н Кудрина и начала вселятся в умы некоторых нынешних членов правительства. Но вряд ли это сильно поможет России. По–сути, сегодня российская экономика перегрета. А долларовые цены на некоторые активы: недвижимость и многие российские акции определенно завышены. Сегодня цена одного кв. метра московской жилой недвижимости равняется 5–6 тысячам долларов, а лет через 18–20 лет он может вполне стоить только 2–3 тысячи или того меньше. В свою очередь, биржевой валютный индекс RTS, если он тогда еще будет рассчитываться, может опуститься с нынешних 1500 пунктов до 900 или даже 500.

Помимо поджидающих страну проблем на мировых рынках сырья и капитала, ей, очевидно, придется столкнуться с ростом социальной и политической напряженности. Безудержный рост бюджетных расходов в промежутке между 2006 – 2012 годами, необходимость их ежегодной индексации в соответствии с уровнем инфляции, для предупреждения и ослабления социального недовольства, увеличивающийся дефицит пенсионного фонда, финансируемый за счет федерального бюджета и ощутимое сокращение трудоспособного населения – постепенно сжимающаяся удавка на шее российской экономике. Даже накопленные значительные золотовалютные резервы свыше 500 млрд. долл. не помогут решить эти проблемы. Не стоит забывать и о сходном размере внешней задолженности российских частных и подконтрольных государству компаний, которым, вероятно, придется снижать свою долговую нагрузку, что как минимум будет означать сокращение их инвестиционных программ, а, возможно, и поставит некоторых из них на грань банкротства и их придется спасать при помощи государства. В свою очередь, российские финансовые институты, по–видимому, сегодня имеют множество плохих, временно прикрытых сырьевым бумом, активов и им, возможно, тоже потребуется помощь.

Все это рано или поздно вынудит правительство повышать налоги и вводить новые их виды; далее последует снижение уровня прозрачности крупных компаний, которым станет практически невозможно или чрезвычайно сложно привлекать капитал на фондовом и долговом рынках, а множество мелких и средних компаний будут уходить в тень, избегая уплаты налогов. За этим последует рост преступности в стране, рейдерские захваты и рэкет, – в предыдущее десятилетие многие бандиты обзавелись бизнесом, которым они, естественно, не слишком умело управляют, так как это было выгоднее и безопаснее, но в других экономических условиях они непременно примутся за старое, ибо ни их число, ни культура нации не претерпели существенных изменений.

Конечно, в первое время правительство сможет решать возникшие проблемы за счет внешних и внутренних заимствований. Но не долго: у России плохой имидж, а при ее сырьевой структуре экономики задолженность в 60–70 % ВВП выглядит угрожающе. В итоге придется включить печатный станок, еще больше дестабилизируя экономику и долговой рынок. И я не удивлюсь, если, предположим, к 2030 ситуация ухудшится настолько, что стране будет грозить очередной дефолт.

В апреле 2012 года один из крупнейших мировых банков, Citi group, выпустил интересный аналитический доклад о перспективах развития российской экономики. В нем его специалисты предрекают скорый конец сырьевого цикла из–за опасного положения дел в экономике Китая: высокого среднедушевого потребления стали, свыше 500 кг в год, и невероятно больших, до 50 % ВВП, инвестиций. И хотя специалисты банка заявляют о том, что рубль ослабнет, дефицит бюджета увеличится, налоги вырастут, экономический рост не превысит 3–4 %, а инвесторы потеряют аппетит к активам в России, они все же считают, что не стоит отчаиваться. Хотя, по их мнению, цены на нефть и упадут до 85$ за баррель к 2017 году, однако российский фондовый рынок уже отыграл их падение: они ссылаются на старое правило, согласно которому индекс RTS равен цене нефти умноженной на 20. Еще они надеются, что снижение нефтяных цен сможет подтолкнуть правительство к осуществлению ряда реформ, что, в свою очередь, приведет к появлению новых внутренних источников роста.

Рассматриваются дискуссионные вопросы государственной политики, призванной осуществляться исходя из приоритетов долгосрочной трансформации экономики России. Особое внимание акцентировано на путях возможного решения сложных задач институционального реформирования и структурной политики.

Ключевые слова: стратегия, национальная экономика, постиндустриальная трансформация, институциональные реформы, структурная политика, внешнеэкономическая политика, социальная политика

Начнем с очевидного. Необходимость принципиального обновления стратегии экономического развития России крайне актуализировалась в настоящий временной момент - второй половины 2012 года. Он характеризуется угрожающим снижением темпов роста ВВП, промышленного выпуска и инвестиций в основной капитал на фоне крайне запутанной ситуации в состоянии мировых финансов и, соответственно, в целом мировой экономики. Ее системная несбалансированность постоянно усиливается и устойчивые предсказания нового мирового кризиса в ближайшие годы получают все большее общественное признание.

Как следует из результатов научных обсуждений, главный стратегический императив государственной политики призван заключаться в достижении качественного роста национальной экономики, предполагающей ее кардинальную трансформацию, на основе устойчивой стабильности. Именно на этот императив призваны быть ориентированы проводимые институциональные реформы в согласовании с конкретными политическими решениями, в том числе, в области технологической политики.

В русле рассматриваемой неисчерпаемой темы хотелось бы остановиться на нескольких дискуссионных вопросах.

Стратегия трансформации. Определенно позитивной и реальной для России в настоящее время выглядит стратегия самостоятельной технологической модернизации и в целом постиндустриализации как трансформации. Суть этой стратегии состоит в осуществлении трансформации к полноценному постиндустриальному укладу при ориентации на собственный научно-технический, технологический и интеллектуальный потенциал. Такой переход определенно должен быть ускоренным в силу необходимости сохранения и приумножения высокотехнологичного и образовательного потенциала с учетом ожидаемого исчерпания рентабельных источников нефтяных и ряда других природных ресурсов в течение ближайших десятилетий, а также давления внешних геополитических обстоятельств.

В контексте сказанного уместно отметить, что представленная в правительственных документах трактовка инновационного экономического роста как главного приоритета развития представляется слишком узкой. Обширнейший современный опыт свидетельствует о том, что успешная адаптация к мировому прогрессу национальной экономики предполагает глубокую трансформацию ее технологического базиса и ресурсной структуры, сопровождаемую масштабными структурными институциональными сдвигами. И в понятийном плане этот процесс вполне адекватно отражается термином постиндустриальная трансформация.

В соответствии с императивами постиндустриального развития правомерна ориентация на достижение устойчивого ежегодного прироста ВВП на уровне 5-5,5 % при его кардинальной реструктуризации путем ускорения процессов постиндустриальной трансформации в реальной сфере национальной экономики и полномасштабного инновационного развития. Такая экономическая динамика вполне приемлема и с точки зрения вероятной внешнеэкономической перспективы. Во-первых, ожидаемых весьма умеренных темпов роста американской экономики. Во-вторых, вероятного укоренения долгового кризиса и долговременной рецессии в "разбухшем" ЕС, дальнейшее расширение которого становится все более проблематичным. В-третьих, прогнозируемого замедления развития экономики Китая и Индии вследствие необходимости дальнейшей ревальвации национальных валют, повышения оплаты труда, коренной реструктуризации аграрного сектора и кардинального усиления экологических ограничений.

Хорошо известны возражения против курса на самостоятельную постиндустриализацию (неоиндустриализацию). Главное из них сводится к тому, что за период институциональной рыночной трансформации имел место бесповоротный сдвиг в производственной структуре в сторону сырьевых и других низко технологичных отраслей.

Такая позиция явно неправомерна. Несмотря на имевшие место длительные негативные тенденции структурных изменений, возможность успешного, в соответствии с общемировыми тенденциями, развития России, исходя из императива самостоятельной всеобъемлющей постиндустриализации, определенно существует. В первую очередь эта возможность связана с существованием весомого инновационного, высокотехнологичного и высококвалифицированного человеческого потенциала по ряду направлений производственной деятельности, главным образом в оборонных отраслях. А распространение успешного опыта инновационной и высокотехнологичной деятельности из отдельных «анклавов» на другие сегменты и отрасли становится объективно достижимым в случае в целом поступательного развития национальной экономики России, принимая во внимание ее образовательный потенциал и, прежде всего, сохраняющееся передовое состояние Высшей технической школы.

Россия также обладает мощным по мировым меркам инфраструктурным потенциалом. В ближайшей перспективе он может повысится, что станет весомым фактором постиндустриальных преобразований. Позитивной структурной трансформации российской экономики определенно будут способствовать инфраструктурные проекты, реализация которых осуществляется, правда, с большим опозданием.

Разумеется, указанная стратегия не имеет ничего общего с перспективой сугубо замкнутого развития национальных сообществ в изоляции от окружающего мирового социума. Дорога для авангардных и доказавших свою эффективность рыночных и социальных инноваций из-за рубежа должна быть открыта.

Стабилизационная политика. Политика стимулирования качественного экономического роста должна быть дополнена стабилизационной политикой, активизация которой обусловлена рядом причин. Видимо, наиболее значимая из них заключается в неотложной необходимости перелома устойчивого роста вывоза капитала из страны. Он принял угрожающие размеры, имея в виду и косвенный эффект бегства капитала. Этот эффект выражается в том, что сокращение внутреннего денежного спроса ведет неизбежно к повышению процентных ставок, в свою очередь инициирующего общеэкономическую рецессию.

В условиях достаточно открытой экономики России и, тем более, в период ее вхождения в ВТО заведомо слабо продуктивным представляется введение «заградительного» налогового режима в отношении операций по вывозу капитала. Он может быть обойден благодаря использованию многочисленных нелегальных каналов вывоза капитала. Следуя императиву системности, позитивное решение состоит в первую очередь в преодолении дефицита финансово привлекательных инвестиционных проектов в реальной сфере, о чем речь пойдет далее. Одновременно требуется ужесточение политики регулирования рынка капитала, направленных на сокращение альтернативных каналов инвестирования в спекулятивный капитал. В частности, целесообразно установление специального налога на операции на фондовом рынке, препятствующих росту спекулятивных операций, и введение жестких ограничений на операции по выкупу собственных акций.

В резкой активизации нуждаются и стабилизационные финансовые и кредитные инструменты. Только таким путем станет возможным преодоление сложившейся тяжелой финансовой ситуации в большинстве отраслей реальной сферы, особенно в строительстве.

Первоочередной задачей стабилизационной политики также остается обуздание инфляции. Требуется дальнейшее кардинальное сокращение инфляции до уровня 3-4 % годовых (в текущем году она, к сожалению, превысит 6 % уровень). Тогда станет возможным, наконец-таки, снизить ставку рефинансирования Центрального Банка, что повлечет за собой уменьшение ставок по кредитам коммерческих банков. А это в свою очередь откроет путь для успешного осуществления социальных проектов и, тем более, крайне насущных широкомасштабных проектов по развитию магистральной инфраструктуры и ключевых высокотехнологичных отраслей.

Осуществляемое правительством регулирование таможенных пошлин совершенно не стимулирует нефтяные олигополии к снижению цен на внутреннем рынке. Тем более, оно не препятствует деятельности многочисленных «независимых» посредников – партнеров этих олигополий, откровенно спекулирующих нефтяными продуктами на внутреннем российском рынке и, особенно, на рынках других стран СНГ. Требуется нейтрализовать сам корневой депрессивный фактор – фактически олигархический захват данной отрасли, остающейся очень близкой к естественной монополии. Для этого в свою очередь нельзя обойтись без коренной реструктуризации и, по крайней мере, частичной ренационализации данной отрасли, о чем речь пойдет далее.

Явно неприемлемой следует признать динамику цен на жилье и другие виды недвижимости, особенно, в Московском регионе. Эти спекулятивные по сути своей цены не отражают изменения реального качества жилья и позволяют извлекать сверх доходы главным образом посредническим фирмам и риэлторам. Выход из положения состоит, прежде всего, в ускоренном создании конкурентного рынка относительно дешевого жилья.

Настоятельно требуется и усиление финансового и хозяйственно-правового контроля деятельности посреднических организаций (включая снабженческо-сбытовые) на рынках сельскохозяйственной продукции. Таким путем может быть сокращен огромный спекулятивный оборот, проявляющийся в необоснованно высоких ценах на многие продукты питания.

Указанные прямые антиинфляционные действия призваны быть дополнены рядом сопряженных стабилизационных мер. В их ряду первостепенное значение имеет резкое сокращение избыточного чиновничьего аппарата, в том числе, на муниципальном уровне.

Общесистемные институциональные реформы. Давно очевидной стала несостоятельность применительно к нашей стране идеологии экономического неолиберализма, предполагающей постоянное дерегулирование хозяйственной и финансовой деятельности при фактическом игнорировании долговременных общенациональных интересов.

Разумеется, дерегулирование, дебюрократизация и демократизация управления, особенно корпоративного, являются необходимыми направлениями политики, направленной на успешное развитие на качественно новой основе многих рынков, в частности, в рамках малого производственного предпринимательства. В тоже время в настоящих условиях определенно усиливается потребность в совершенствовании институциональных механизмов государственного регулирования и в целом общественной регуляции, исходя из императива постиндустриальных преобразований. Можно утверждать, что только применения известных кредитных и финансовых механизмов стимулирования и де стимулирования недостаточно. Критическое значение приобретает также отладка механизмов государственного заказа, частно-государственного партнерства, контроля деятельности корпораций со стороны, как государства, так и общественных организаций.

Одновременно в дальнейшем реформировании нуждаются существующие институты собственности.

Достаточно давно объявлено об изменении формата приватизации в сторону смещения акцентов от классической и ставшей уже привычной модели «государство - продавец активов, бюджет - получатель средств» к модели «государственные компании - продавец активов, государство - регулятор этого процесса». Тогда приватизация оказывается составной частью корпоративного и стратегического управления в компаниях с долей государства, управления государственным имуществом в целом.

Однако, как известно, конкретные планы акционирования крупнейших российских государственных корпораций вызывают критику со стороны очень широкого круга специалистов. Главный их довод очевиден. Осуществление намеченных приватизационных программ приведет к сохранению сверх привилегированного положения крупнейших корпораций и одновременно к переходу основной части собственности в руки высших менеджеров, которым тогда ничто не помешает превратиться в новых олигархов. Наряду с этим прогнозируется дальнейшее увеличение размаха спекуляций на фондовом рынке с активами именно крупнейших корпораций.

По многим признакам в широких предпринимательских кругах сложилось осознание бесперспективности дальнейшего развития страны на основе «сверх корпоративной» экономики. Она просто удушает обычный крупный и средний бизнес, попадающий в финансовую кабальную зависимость от крупнейших корпораций или их дочерних фирм. Сказанное подтверждает по-настоящему успешное развитие за последние несколько лет сектора информационных технологий (IT), который к счастью (!) оказался до сих пор публично не акционирован и не достался олигархам вместе с их при­сными.

Позитивный сценарий развития рынка капитала и постепенной дальнейшей приватизации в процессе трансформации национальной экономики России, безусловно, существует. Требуется кардинальное реформирование рынка капитала, что в первую очередь предполагает выкуп государством у олигархических корпораций акций по­тенциально-конкурентоспособных предприятий в реальном секторе. В то же время правомерно было бы отложить «ускорение» приватизационного процесса, в основном сохранив крупные корпорации с государственным участием. И дождаться утверждения конкурен­тоспособного отечественного сред­него и малого бизнеса, главный остов которо­го призваны составить относитель­но высокотехнологич­ные предприятия, а тем самым и формирования широкой страты потенциально эффективных собственни­ков. Но на это потребуется несколько лет.

Ключевое значение в ходе дальнейшего институционального реформирования имеет и преодоление последствий приватизации в сырьевых отраслях, близких к естественной монополии. Ее результатом стало колоссальное перераспределение доходов в пользу отдельных корпоративно-олигархических групп при максимальном повышении их социального и политического капитала. По существу присвоение огромнейшей прибыли в виде природной ренты и послужило причиной превращения новых владельцев-руководителей гигантских сырьевых компаний в пресловутых олигархов.

Наконец, настала пора признать неприемлемость результатов приватизации в сырьевых отраслях. Это откроет путь к институциональному реформированию этих отраслей на основе справедливой и прозрачной частичной ренационализации.

Как убеждает прецедент с некогда крупнейшей российской компанией "Юкос", в дальнейшем неправомерно использование псевдо рыночной процедуры аукционной продажи активов с помощью «частных» посредников, наносящее ущерб репутации нашей страны и противоречащее принципам функционирования правового государства. Взамен нее правомерно проведение процедуры выкупа акций частных компаний, действующих в сырьевой сфере, на возмездных условиях в соответствии с духом принятых правовых норм.

Жалованье высших менеджеров сырьевых корпораций транснационального значения должно будет, конечно, соответствовать принятым международным стандартам. Но одновременно станет невозможным превращение этих менеджеров во владельцев миллиардных активов своих компаний.

Наряду с этим целесообразно существенное расширение присутствия на отечественных сырьевых рынках, которые по своим характеристикам близки к естественной монополии и где в сильной мере проявляется действие эффекта экономии на масштабах, в качестве инвесторов транснациональных корпораций (политически нейтральных). Судя по весьма успешному опыту Казахстана и Азербайджана, эффективность деятельности многих российских компаний в сырьевой сфере может быть резко увеличена в случае частичного приобретения их пакета акций отдельными зарубежными инвесторами, в полной мере конкурентоспособными по международным меркам.

Кроме того, в сырьевую сферу целесообразно широкое привлечение небольших частных компаний. По мнению специалистов, небольшие фирмы более выгодны для энергетического сектора, поскольку они заинтересованы в разработке месторождений регионального масштаба, в которых крупные компании не видят больших выгод. И как показывает отечественная практика, эффект экономии на масштабах не действует на локальных нефтяных и других сырьевых рынках. Тем самым возможность появления и утверждения здесь средних компаний вполне реальна. В этом случае будет сделан чрезвычайно важный шаг в сторону демонополизации отечественной экономики.

Институциональное реформирование в обозначенном направлении приведет к формированию принципиально иной модели энергетического сектора. Она будет иметь большое сходство со «смешанной» моделью развития энергетического сектора, действующей в Норвегии. Отличительной чертой этой модели является активное государственное участие и равноправное партнерство с частными компаниями – как транснациональными, так и относительно небольшими. Таким путем достигается приемлемый конкурентный порядок.

Структурная политика. Для обеспечения качественного и высокого экономического роста на базе трансформационных преобразований, конечно, требуется принятие и осуществление очень ответственных стратегических решений в области структурной политики. Остановимся на тех из них, которые обычно обходятся вниманием в популярных изданиях.

Первое. В случае полного снятия инфляционного "навеса" безотлагательно потребуется кардинальное усиление материальных стимулов для работников большинства отраслей реальной сферы. Речь идет о, по крайней мере, 10 % ежегодном повышении реальной заработной платы в течение длительной (именно длительной!) перспективы. Тогда станет реальным долгожданное кардинальное повышение динамики производительности труда, которое позволит компенсировать ожидаемый рост спроса на внутреннем рынке адекватным увеличением предложения отечественных товаропроизводителей и операторов услуг.

Безусловно, такой ресурсный и финансовый сдвиг может стать реальным только при условии его дополнения максимально сжатой во времени (с учетом во многих случаях катастрофически высокого степени износа оборудования, как в электроэнергетике) технологической модернизацией в традиционных отраслях реальной сферы. Вопреки обиходным либеральным воззрениям, всесторонняя модернизация в органическом согласовании с дальнейшей реструктуризацией конкретных рынков в постсоциалистических странах с весомым индустриальным потенциалом призваны осуществляться и "снизу", и "сверху" примерно в равно значимой степени. Как показывают конкретные исследования, при отсутствии весомой общегосударственной промышленной политики, в том числе в инфраструктурных отраслях, технологическая модернизация и реструктуризация происходят слишком медленно в силу незначительной инновационной активности и неприемлемо низких вложений в человеческий капитал новых поколений со стороны самого частного бизнеса.

Неотъемлемым дополнением структурной экономической политики, о чем нельзя забывать, призвана выступать собственно технологическая политика. Ее усиление необходимо, хотя бы по причине растущей угрозы техногенных катастроф. Особую значимость в условиях современного мирового развития приобретает и государственная протекция самих применяемых новых технологий, в частности, их информационного обеспечения.

Второе. В практическом плане первоочередную значимость для успешной постиндустриальной трансформации будет иметь становление мощного высокотехнологичного сектора, объединяющего сети конкурентоспособных предприятий (фирм), на основе потенциала отраслей и видов деятельности, доставшихся в наследство от советского ВПК. Как показывают проведенные аналитические исследования, по целому ряду высоких военных технологий наша страна занимает лидирующие позиции. Об этом свидетельствуют и сами результаты деятельности отечественных производителей, выпускающих конкурентоспособную продукцию такого рода. Будучи связанными по многим направлениям деятельности с предприятиями других отраслей, они во многом способны определять характер и темпы модернизации во всей российской экономике.

Несомненно, на первый план выдвигается целевой императив достижения конкурентоспособности предприятий оборонно-промышленного комплекса (ОПК) на глобальном рын­ке вооружений. Главная проблема по-прежнему заключается в окончательном переходе к современной корпоративной структуре, без чего невозможно создание здесь полноценной по международным меркам конкурентной среды и, в частности, размещение государственных заказов на подлинно конкурсной основе.

Объективно назрела потребность в обоснованном повышении стоимо­сти госзаказа для технологичных предприятий оборонного комплекса в непосредственной привязке к уровням цен мирового рынка вооружений, создаваемых на основе новых военных технологий. Это, конечно, предполагает создание условий для кардинального повышения здесь произ­водительности и одновременно уровня заработной платы.

Не менее важно достижение рыночной самодостаточности, приемлемой финансовой эффек­тивности и уровня ликвидности акционерного капитала предприятий ОПК. Для этого однозначно необходим вывод из оборота непрофильных активов (в том числе социального назначения), не используемых для выполнения оборонного заказа и экспорта продукции. Также критическое значение приобретает проведение переоценки капитала - основных фондов крупных технологичных промышленных предприятий посредством привлечения авторитетных аудиторских фирм.

Позволим себе повторить общеизвестное заключение: курс на полноценную рыночную конкурентоспособность корпораций ОПК несовместим с сохранением практики искусственного повышения их рентабельности путем государственной протекции. А в перспективе целесообразно полное прекращение прямой помощи государства, на которую продолжают надеяться мно­гие руково­дители оборонных предприятий. Кроме того, требуется постепенное прекращение практики внерыночного стимулирования работников ОПК, в том числе с целью закрепления новых кадров путем предоставления грантов, стипендий и т.д. Взамен этого целесообразно привлечение успешных менеджеров и специалистов из других отраслей в на­стоящий период перевооружения вооруженных сил страны.

В ближайшей перспективе, исходя из проведенных прогностических исследований, вполне реально порядковое увеличение экспорта высокотехнологичной продукции на ряде "освоенных" мировых рынков, как военного, так и гражданского оборудования. В их числе правомерно выделить рынки авиакосмического оборудования, авиастроения и судостроения, информационно-коммуникационных систем. В дальнейшем станет возможным и открытие для производителей высокотехнологичной продукции из ряда стран СНГ и новых ниш на мировом рынке, в частности, на Азиатском континенте. При этом действенным способом утверждения на зарубежных высокотехнологичных рынках выступает создание совместных предприятий с авторитетными зарубежными партнерами, в том числе представляющими транснациональные корпорации.

Также узловую проблему дальнейшего развития представляет трансферт инноваций в высокие технологии, так называемых технологий двойного назначения, из "закрытых" военно-промышленных отраслей в гражданские отрасли. Для этого требуется решить, по крайней мере, две важнейшие задачи. Во-первых, добиться скорейшего освобождения от ведомственных пут большинства инновационно-технологических центров, действующих в оборонном комплексе. Во-вторых, резко ускорить формирование необходимых институтов (правовых и иных регламентаций) и адекватных разнообразных организационных структур для «усвоения» новейших технологий в самих гражданских отраслях.

Третье. Неотложные решения в области промышленной и инновационной политики практически невозможно осуществить без резкого увеличения инвестиций в самые разные отрасли реальной сферы за счет создания благоприятного инвестиционного климата в стране в целом, в отдельных регионах и на предприятиях. Так, по большинству отраслей реальной сферы велика потребность в крупных стартовых инвестициях, создающих плацдарм для внедрения новых постиндустриальных технологий и способов производства и затем их распространения в рамках обычного рыночного процесса. Сказанное в полной мере относится, как показывает конкретный анализ, к большинству инвестиционных проектов с длительным сроком окупаемости, сопряженных с масштабными технологическими инновациями.

Существующая практика использования Инвестиционного фонда исключительно под эгидой Минэкономразвития с его традиционным ведомственным статусом не является эффективной. Для успешной реализации и тем более координации общенациональных инвестиционных проектов, в том числе социальной направленности, нельзя обойтись без функционирования полноценного общенационального Банка развития (отметим, что в Казахстане такой банк успешно действует много лет) на принципах современного проектного финансирования. Тогда станет реальным достижение системного эффекта от осуществляемых огромных инвестиций с точки зрения достижения высоких и устойчивых темпов качественного экономического роста и повышения социального благополучия.

Требуется формирование широкого плацдарма для финансово эффективных инвестиций, особенно по провинциальным регионам, со стороны отечественных и зарубежных предпринимателей. В связи с этим не вызывает сомнений целесообразность скорейшего «запуска» региональных инвестиционных фондов, главным образом ориентированных на выполнение инвестиционных проектов в отраслях реальной сферы.

Четвертое. В очень существенной корректировке нуждается инновационная политика. Фактически имеет место полное огосударствление процесса венчурного финансирования без серьезного привлечения частных инвесторов, тем более на конкурсной основе. Все вливания в инновационный малый бизнес осуществляются за счет государственного финансирования при более чем скромном участии новоявленных бизнес-ангелов – фактически все тех же российских олигархов. До настоящего времени частные инвесторы остерегаются тесного сотрудничества с государственной администрацией венчурных компаний и фондов; тем более что их маломасштабная деятельность оказалась практически не связана с предоставлением средств из региональных гарантийных фондов, находящихся под прямым контролем администраций субъектов РФ.

Узловой вопрос заключается в запуске юридически состоятельного механизма финансирования малого инновационного бизнеса через специализированные инвестиционные компании. Они изначально призваны представлять собой небольшие частные (именно частные!) и сугубо региональные (в первую очередь с точки зрения основных владельцев капитала) финансовые компании с умеренной доходностью и, главное, ориентированные на внутренние региональные рынки и формирующиеся региональные кластеры. Инвестиции этих компаний призваны направляться исключительно в малый и средний бизнес, как это предусмотрено в отношении Национальной ассоциации специализированных инвестиционных компаний малого бизнеса в США. В свою очередь на филиалы специализированных инвестиционных компаний могла бы быть возложена функция микро кредитования совсем небольших малых предприятий, находящихся вне крупных городов. Таким путем может быть обеспечено развитие малого инновационного бизнеса в существенной мере в рамках самофинансирования регионального независимого бизнеса, ориентированного на свои долгосрочные интересы.

Со всей остротой стоит проблема создания малых инновационных предприятий в рамках региональных (областных) кластеров. Главное конкурентное преимущество кластера хорошо известно. Его структура ориентирована на снижение совокупных затрат на исследование и разработку новшеств с последующей их коммерциализацией за счет высокой производственной и технологической эффективности. Это позволяет участникам кластера, в том числе действующим в рамках отдельных отраслей (в частности, автомобильной промышленности), стабильно осуществлять инновационную деятельность в течение продолжительного времени. Участие в кластере и получение комплексной поддержки позволяет субъектам малого и среднего предпринимательства повысить конкурентоспособность более существенно, чем при самостоятельном развитии.

Объединение в инновационный кластер на основе вертикальной интеграции формирует строго ориентированную систему распространения новых знаний, технологий и инноваций. В свою очередь создаваемые в рамках кластеров инновации могут быть кратчайшим образом практически реализованы в промышленных разработках. И тогда производство оборудования для всего малого/среднего регионального бизнеса станет возможным с участием отечественных промышленных предприятий среднего масштаба.

Пятое. Крайне значимое направление структурной политики связано с реформированием традиционного сектора малого предпринимательства. Инструменты рыночного саморегулирования не в состоянии нейтрализовать, как показывают конкретные примеры, усиливающуюся по мере расширения масштабов и повышения доходности малого бизнеса неформальную зависимость его представителей от местной администрации и, как правило, связанных с ней местных "авторитетов" теневого сообщества. Обеспечение стабильного развития данного сектора возможно посредством адекватного применения разнообразных средств государственного регулирования и, конечно, проведения глубоких реформ систем местного управления и самоуправления.

Определенно требуется принятие ответственных реформаторских институциональных решений. Наиболее важное из этих решений состоит в создании полноценного общероссийского агентства малого и среднего бизнеса (ОАМСБ), опирающегося на региональные организации «Опора России» и сохранившиеся региональные ассоциации МСБ. Оно призвано стать полностью юридически ответственным перед правительственными органами в использовании ресурсов государственной поддержки.

Главное институциональное преимущество этой двухуровневой агентской структуры состоит в адресности и гласности предоставляемой поддержки субъектам малого и среднего бизнеса в конкретных регионах. В результате инициатива самих предпринимателей, представляющих региональные бизнес-сообщества, будет проявляться в эффективных технологических и экономических решениях.

Такое реформирование организационного механизма управления в малом бизнесе позволит сконцентрировать усилия на выполнении Программы изобретений и инноваций в данном секторе. К участию в реализации и финансировании этой Программы должны быть подключены практически все ведомства, которые могут стать заказчиками инновационной продукции.

Шестое. Важнейшим приоритетом экономической политики не может не стать приемлемая стабилизация в аграрном секторе, однозначно предполагающая преодоление сохраняющегося серьезного диспаритета между ценами сельскохозяйственных и промышленных производителей. Однозначно неприемлемо сохранение в дальнейшем колоссальных спекулятивных операций с продовольственными товарами, когда основная часть их межрегионального обмена находится в руках перекупщиков при одновременной убыточности неприемлемо большой части производителей. Политические решения в этой области должны иметь следствием восстановление в тех или иных формах полноценной потребительской кооперации в рамках всех регионов страны, что дало бы крайне значимый эффект в плане снижения цен на продукты питания.

Императив восстановления производственного потенциала сельского хозяйства диктует необходимость сохранения механизма обязательных государственных закупок при увеличении размеров субсидий к ценам производителей на депрессивных сегментах данного сектора (это, заметим, не противоречит правилам ВТО). Широкое использование механизма субсидий, вполне возможное в итоге финансовой стабилизации, должно обеспечить заинтересованность сельскохозяйственных производителей в кардинальном увеличении товарного выпуска при приемлемых, по современным критериям, затратах. Кроме того, в аграрном секторе крайне необходимо реальное утверждение освобожденного от бюрократического навеса механизма предоставления льготных кредитов фермерским хозяйствам на период первоначальной рыночной адаптации.

Внешнеэкономическая политика. В настоящий момент главный приоритет внешнеэкономической политики должен быть однозначно изменен, исходя из императива достижения долгосрочного качественного экономического роста. Речь идет о кардинальной реструктуризации экспорта и импорта в сторону увеличения потоков качественных товаров, особенно, продуктов высоких технологий, при постепенном сокращении потоков сырьевых ресурсов и потребительских товаров невысокого качества. Также требует улучшения структура потоков капитала в направлении повышения доли прямых инвестиций в совокупном объеме иностранных инвестиций, что возможно, впрочем, только при кардинальном уменьшении оттока отечественного капитала за рубеж.

В целом внешнеэкономическая политика нашей страны станет успешной в случае изыскания противовеса агрессивной политике ускоренной глобализации, проводимой в угоду крупнейшим транснациональным корпорациям (в первую очередь, сырьевым, заметим в скобках), известным финансовым центрам и связанной с ними неразрывными узами правящей элите США. С этой целью нельзя обойтись без усиления экономического сотрудничества с большим числом стран и объединений государств, в частности, АТЭС. В ближайшей перспективе динамичные рынки азиатских стран будут становиться все более выгодными для масштабного экспорта товаров и услуг, а также долгосрочных вложений отечественного капитала, в том числе в государственный сектор экономики.

Следует констатировать со всей определенностью, что практический опыт существования Евразийского экономического союза (ЕврАзЭС) оказался вполне успешным. Зримый прогресс на пути евразийской экономической интеграции достигнут в области практической реализации общей системы таможенных тарифов.

Первоочередной задачей дальнейшей интеграции в рамках ЕврАзЭС является достижение скоординированных курсов денежно-кредитной и валютной политик. Это откроет дорогу к поэтапному формированию интегрированного валютного и фондового рынков и, в конечном итоге, введению единой валюты. В настоящее время складываются хорошие перспективы для долговременного взаимовыгодного сотрудничества экономического союза евразийских постсоветских стран с ЕС, Китаем, Индией, странами АТЭС, в первую очередь новыми индустриальными странами Восточной Азии, странами Латинской Америки, Среднего и Ближнего Востока.

Очень важный результат интеграции заключается в достигнутом согласовании позиций стран, входящих в ЕврАзЭС, в отношении ВТО. Процесс вхождения в ВТО призван носить постепенный, нефорсированный характер и включать в себя весьма длительный "переходный" период в плане сохранении ряда импортных таможенных тарифов и других ограничений для протекции потенциально-конкурентоспособных отечественных производителей. Для основных членов ЕврАзЭС - России, Беларуси и Казахстана – практическое выполнение в полном объеме правил, предусмотренных ВТО, целесообразно только при условии создания мощного реструктурированного и диверсифицированного потенциала, главным образом в рамках обрабатывающей промышленности, для экспорта конкурентоспособной продукции и развития конкурентоспособных внутренних рынков.

Социальная политика. Несмотря на достигнутое за последнее время повышение реальных доходов, сложившийся социальный баланс отличается весомыми деформациями. Результаты проведенных исследований свидетельствуют о сохраняющейся неблагоприятной траектории трансформации социальной структуры, приводящей к воспроизводству узкой прослойки богачей и превалирующей доли малоимущего населения. Согласно официальным бюджетным обследованиям, основная часть совокупных личных доходов приходится на представителей самого многочисленного полубедного слоя, а не среднего класса. Вместе с тем по объему располагаемого денежного, да и социального капитала первенство принадлежит крупной буржуазии, которую представляют лояльные власти олигархи – миллиардеры и мультимиллионеры, менеджеры крупнейших российских корпораций, федеральная и региональная бюрократия высшего и среднего звена, региональные бизнес-элиты.

В силу сказанного в кардинальном усилении нуждается государственная политика, ориентированная на улучшение социальной среды в ее широком понимании. Создание благоприятного "внешнего" социального климата, как показывает мировой опыт, позволяет избежать существенного замедления темпов экономического роста, в том числе в прогрессивных отраслях национальной экономики.

Главной целью социальной стратегии выступает обеспечение высокого, по мировым меркам, уровня жизненных стандартов для большинства нации. Безусловно, достижению этой цели будет способствовать полноценная модернизация национальной экономики на постиндустриальной основе, затрагивающая потребительский рынок и потребление многих общественных услуг (в частности, в области образования). Однако не менее важно то, как распределяются созданные экономические блага и какое обратное влияние результаты этого распределения оказывают на состояние рынка и его главных действующих лиц – как работодателей, в том числе в сфере государственного предпринимательства, так и работников, занятых наемным трудом.

В распределительной сфере обязательно необходимо соблюдение фундаментальных демократических принципов, выражающихся в определенном контроле над имущественной и статусной дифференциацией населения, перераспределении в разумных пределах доходов и предоставлении государством и обществом необходимых гарантий социально уязвимым слоям населения. Такой стратегический императив, очевидно, становится выполнимым благодаря как целенаправленной государственной политике, так и действиям других механизмов общественной регуляции, в частности механизма социального партнерства.

Крайне неотложным является осуществление, по крайней мере, четырех групп решений. Во-первых, принципиального пересмотра неправомерного урезания льгот социальным иждивенцам. Во-вторых, совершенствования механизма налогообложения имущества наиболее состоятельных слоев населения. В-третьих, повышения эффективности оплаты труда в зависимости от его фактических результатов в государственных учреждениях и организациях. В-четвертых, сокращения избыточного, притом высокооплачиваемого, управленческого персонала (в том числе, в компаниях с государственным участием).

Успешная экономическая политика, предполагающая скорейшую частичную ренационализацию в сырьевых отраслях, даст возможность использовать большие дополнительные финансовые ресурсы для решения насущных социальных задач. В практическом плане это, прежде всего, означает направление огромных бюджетных ассигнований на поддержку многодетных семей, инвалидов, пенсионеров, первоочередные экологические нужды, осуществление мер по стимулированию рождаемости. В свою очередь достижение устойчивой социальной стабилизации будет весомо способствовать, как свидетельствует опыт новейшей истории, ускоренному решению потребных задач экономических структурных преобразований.

Наконец, в ходе одновременного выполнения стратегий самостоятельного постиндустриального развития и социального развития могут быть успешно решены как неотложные (как, например, проблемы депрессивных регионов), так и долгосрочные задачи по обеспечению социального благополучия большинства граждан страны во всех ее территориальных образованиях. При этом демократизация регионального управления и самое широкое развитие общественного самоуправления также призваны стать доминантными чертами долгосрочной стратегии трансформации России.

Колонка Аркадия Мартынова >>