"Не надо строить воздушные замки".
Интервью Министр финансов России А.Г.Силуанова газете "Коммерсант".

Как «программный» бюджет разделил ведомства на «базовые» и «оптимистичные», о бюджетном резерве в 200 млрд руб. на 2013 год и чисто фискальной необходимости правительства наконец заняться широкомасштабной приватизацией крупных госкомпаний в интервью “Ъ” рассказал министр финансов РФ АНТОН СИЛУАНОВ.

— Из года в год при подготовке бюджета на следующий год мы наблюдаем похожий сценарий — Минфин занижает прогноз доходов от конъюнктуры на следующий год и одновременно готовит перераспределение допдоходов по текущему году. Такой метод способствует сохранению сырьевой модели или отвечает формальным задачам правительства по диверсификации экономики?

— Нефтегазовый сектор обеспечивает примерно две трети российского экспорта, около половины поступлений в федеральный бюджет. Основные бюджетные и макроэкономические параметры в значительной степени зависят от неустойчивой и трудно прогнозируемой внешнеэкономической конъюнктуры, прежде всего динамики мировых цен на нефть. Когда мы считаем параметры бюджета, то руководствуемся прогнозом, который на момент старта подготовки бюджета, еще в апреле года, предшествующего планируемому, делает Минэкономики. Действительно, в течение последних трех лет вносились изменения в основные параметры федерального бюджета в части доходов, но это было вызвано не «занижением» доходов Минфином, а изменениями макроэкономических показателей прогноза, которые значительно отличались от первоначальных, особенно это касается планируемых цен на нефть и энергоресурсы. Да, прогноз доходов по сравнению с первоначальным прогнозом в 2010 году скорректирован на 925 млрд руб., в 2011-м — на рекордные 2,3 трлн руб. и в 2012 году — на 1,1 трлн руб. выше первоначального плана. Но значительная часть этого увеличения вызвана именно изменением макроэкономических показателей: например, в 2012 году вклад изменений прогноза в корректировку бюджетных параметров составил 80%.

Для снижения конъюнктурной зависимости бюджета начиная с 2013 года вводится бюджетное правило, основанное на расчете базовой цены на нефть. В случае если фактическая цена на нефть превысит базовую, дополнительные нефтегазовые доходы будут направляться в суверенные фонды. И наоборот, в случае падения цены на нефть недостающие доходы будут возмещаться за счет использования средств Резервного фонда. Нормативный объем Резервного фонда установлен на уровне 7% ВВП — это позволит при цене на нефть $80 за баррель финансировать наши расходные обязательства в течение трех лет, а при $60 за баррель недостаток ресурсов будет ощущаться в конце второго года трехлетки, и придется искать дополнительные источники финансирования.

Мы ожидаем, что бюджетное правило приведет к выводу размера расходов на безрисковый уровень. Предусматривается, что расходы снизятся с 21,2% ВВП в 2012 году до 17–18% ВВП в 2020 году, а ненефтегазовый дефицит сократится с 10,5% ВВП в 2012 году до 7,5% ВВП к 2020 году. Уже начиная с 2015 года будет достигнут нулевой дефицит федерального бюджета, а впоследствии федеральный бюджет будет формироваться с профицитом.

— Если вы стабильно ошибались с прогнозом по доходам в пользу бюджета, то зачем вам потребовалось замораживать 200 млрд руб. расходов ГРБС до мая 2012 года?

— Еще раз повторю, что прогнозы по доходам не были ошибочными и основывались на макропрогнозах. Мы создали резерв внутри бюджета на случай, если ситуация резко ухудшится, с тем чтобы использовать его в целях реализации мер антикризисного характера — для поддержки финансовых институтов, системообразующих предприятий, населения и субъектов РФ. Мы предупредили, что из общей суммы расходов не доведем до бюджетополучателей 200 млрд руб. за счет сокращения как текущих, так и капитальных расходов. Но это не означает, что ситуация с пересмотром прогноза и бюджета в лучшую сторону будет повторяться всегда. Например, уже в текущем году исполнение бюджета по доходам отстает от уточненного плана бюджета.

— По постановлению правительства в 2013 году бюджетополучателей ждет тот же сюрприз…

— Это не сюрприз, в правительстве этот вопрос детально обсуждался. Мы не знаем, как будет развиваться ситуация в следующем году. Если увидим замедление динамики развития мировой экономики, снижение темпов развития, сокращение налоговых поступлений в бюджет, то, чтобы не разбалансировать бюджет, средства на антикризисные мероприятия лучше найти внутри бюджета, заранее определив расходы, которыми можно пожертвовать, не меняя его параметров. Если в апреле прогноз, который лег в основу бюджета, не окажется хуже реальности, то все замороженные средства или часть из них уже сможем довести до ГРБС. В первую очередь разморозим более 100 млрд руб. средств Фонда ЖКХ и трансфертов регионам. Ожидаемая же экономия на госзакупках — а это около 80 млрд руб.— может быть перераспределена на более приоритетные направления — такие возможности тоже есть. Все это будет обсуждаться публично совместно с депутатами Госдумы. На случай резких и длительных ухудшений ситуации с доходами у нас в запасе есть Резервный фонд.

— В министерствах уже жалуются, что на 2013 год вы рекомендуете повременить с размещением госзаказов и заключением контрактов.

— Наоборот, мы предупреждаем о необходимости скорейшего размещении заказов, начала торгов и заключения контрактов. Эту работу можно начинать заблаговременно — в конце этого года. Лимиты бюджетных обязательств на следующий год Минфин довел до ГРБС как никогда рано — 6 декабря. Поэтому все возможности заниматься контракцией есть. На раскачку, бывает, уходит по нескольку месяцев — и это как раз плохая практика наших ведомств. В результате каждый раз в декабре осуществляется самый большой объем расходов, и в этом году, к сожалению, будет то же самое. По состоянию на 14 декабря остались неиспользованными 1,7 трлн руб., или 13% годовых расходов бюджета. При этом на 1 декабря 2012 года из более 700 млрд руб. субсидий бюджетным учреждениям около 400 млрд руб. остались неизрасходованными. В текущем году ряд министерств и ведомств еще в январе-феврале передали годовые объемы финансирования подведомственным бюджетным учреждениям.

Это, кстати, говорит о том, что денег у бюджетных учреждений переизбыток и они придерживают их на следующий год. При этом 83-м законом серьезно расширены права бюджетных и автономных учреждений — теперь в конце года забрать неиспользованные деньги мы у них не можем. Заберем только у казенных предприятий.

— Но в проектах госпрограмм, которые сейчас готовятся, мы видим новую картину — резкий рост планируемых расходов за горизонтом бюджетного планирования, при этом относительно реалистичные нынешние бюджетные обязательства объясняются необходимостью подготовки будущих трат. Стоит ли вкладываться сейчас в подготовку программ, на которые потом не будет денег?

— Государственные программы — очень важный этап в изменении системы стратегического и бюджетного планирования. Переход к среднесрочному «программному» бюджету позволит увязать формирование бюджетов с целями и результатами госполитики, повысит ответственность и одновременно самостоятельность органов исполнительной власти. Рост расходов за горизонтом бюджетной трехлетки есть, но он будет происходить не по всем госпрограммам. Большей проблемой является то, что не все министерства и ведомства согласились с нашими потолками расходов, рассчитанными из долгосрочного бюджетного прогноза. В результате по ряду программ есть два сценария финансового обеспечения — «базовый» и «оптимистичный».

— Правительство отправило на доработку проект программы по здравоохранению из-за дороговизны ее «оптимистичного» сценария и бессмысленности «базового»…

— Минфин всегда возражал против «оптимистичных» вариантов программ — зачем создавать ожидания, которые потом вряд ли сбудутся? И самое неприятное для нас — это когда в программе, принимаемой с двумя вариантами, показатели выполнения задач, поставленных президентом или правительством, достигаются только в случае реализации «оптимистичного» варианта. Например, программа по здравоохранению. Минфин же заинтересован в полном исполнении параметров программ, реальном их ресурсном обеспечении. Если программа не будет выполнена, будут кивать на Минфин — «денег не дал». Так делать нельзя, иначе смысл госпрограммы — достижение поставленных государством ключевых задач — теряется. Конечно, в случае поступления дополнительных доходов в ходе исполнения бюджета финансирование госпрограмм может увеличиться, но планировать решение заведомо невыполнимых задач под несуществующие финансовые ресурсы нельзя.

— Как тогда вести себя ведомствам?

— Не надо строить воздушные замки, нужно исходить из реалий сегодняшнего дня. Могу сказать, что практически все мои коллеги это понимают, но надежда, что вдруг потом будут раздавать дополнительные деньги, не дает покоя. Сейчас мы с Минэкономики завершаем работу по уточнению методических указаний по разработке и реализации государственных программ. Уже договорились, что если объем финансирования в программах будет состоять из двух вариантов, то и все индикаторы реализации государственных программ также будут спланированы в двух сценариях. Уже поступают проекты программ, подготовленные в этой логике.

— Насколько запросы ведомств по госпрограммам превышают реальные возможности бюджета?

— Запросы ведомств всегда превышают возможности бюджета — независимо от того, применяется программный подход или обычный ведомственный. Однако мы хотим, чтобы бюджетный процесс в программном формате осуществлялся на новом содержательном уровне: ведомства должны конкурировать между собой не за расходы, за долю бюджетного пирога, как это сейчас происходит, а за качественное наполнение программ, их результативность при более эффективном использовании бюджетных ресурсов. Президент поручил завершить разработку всех госпрограмм в первом квартале 2013 года. Следующий бюджет мы будем формировать уже в условиях реализации программного подхода построения расходной части. Процесс принятия решений по распределению его расходов станет более обоснованным и понятным, поскольку сама процедура формирования программ и их корректировки будет носить все более открытый характер. Депутаты предложили устраивать публичное рассмотрение госпрограмм до утверждения их правительством. Мы поддерживаем эту идею. Одобрение и законодателями, и правительством целей и задач на предварительной стадии вызовет меньше вопросов при рассмотрении бюджета в парламенте.

— Какие из уже принятых госпрограмм Минфин считает эталонными по качеству исполнения?

— Не стоит говорить об «эталонных» программах и типовых претензиях — каждая программа имеет свои особенности и целеполагания. Первоначально программы поступали очень разного качества, но в процессе их доработки определены требования к ним, соблюдения которых обязательно. Мы надеемся, что с каждым новым бюджетным циклом программы будут совершенствоваться, с тем чтобы лучше оценить эффект от потраченных бюджетных ресурсов. Нужно четко понимать, что сделано за наши деньги.

— Госпрограмма вооружения (ГПВ) до 2020 года должна трансформировать более 19 трлн руб. в новое оснащение вооруженных сил. Пока наблюдается перенос основных расходов по этой программе на более поздний срок. Это тенденция к сворачиванию так и не начавшейся гонки вооружений или речь идет об изменении целей расходов по этой госпрограмме?

— Эта госпрограмма вписывается в наши бюджетные потолки по расходам, или, точнее, бюджетные потолки определены с учетом параметров ГПВ, поскольку это уже принятые обязательства. При этом запланированные объемы ассигнований крайне неравномерно распределены между двумя периодами: на период 2016–2020 годов, с учетом использования кредитных схем финансирования, приходится большая часть бюджетных расходов. С прошлого года используется механизм кредитования предприятий — головных исполнителей гособоронзаказа — под государственные гарантии. Это не очень здорово и для бюджета, и для оборонных предприятий: мы создаем отложенные обязательства за пределами трехлетнего бюджета, но нужно решать задачу — перевооружать армию запланированными темпами, что требует серьезных ресурсов. Нас часто критикуют, что, применяя кредитные схемы, мы тем самым поддерживаем коммерческие банки, гарантируя им возврат кредитов, да и процентная ставка (ставка рефинансирования ЦБ + 1,5%) очень неплохая в этих условиях. Да, конечно, банкам это выгодно, но, с другой стороны, где взять деньги на столь амбициозную программу, если рост ее расходов один из самых высоких в бюджете. Но если у нас будут высвобождаться в бюджете какие-то ресурсы, Минфин будет предлагать направлять их на сокращение этого кредитного навеса.

— Получается, что дополнительные ненефтегазовые доходы пойдут на сокращение этого навеса?

— Скорее всего, нет, поскольку это могут быть не столь значимые суммы. А вот если дефицит пенсионного фонда сократится в результате перевода части накопительных отчислений в распределительную часть, то высвободившиеся ресурсы помогут сократить использование такого рода схем.

— После отставки министра обороны в ведомстве выяснились факты неэффективного использования средств. Здесь нет ресурсов для экономии? Может, на гособоронзаказ и 9 трлн руб. хватит?

— Разумеется, Минфин заинтересован в повышении эффективности расходования выделяемых МО средств. И при прежнем руководстве шла очень жесткая борьба за согласование цен на закупки военной продукции. Думаю, что могут поменяться механизмы согласования цен и контроля за ними, но существенного изменения стоимости гособоронзаказа не произойдет. Скорее будет происходить перераспределение средств внутри выделенного на эти цели объема средств. С другой стороны, можно дополнительно проанализировать решения по перечню и размерам оплат так называемых аутсорсинговых услуг, думаю, что там можно сэкономить потребности военного ведомства. Уверен, что новому министру обороны удастся быстро разобраться в особенностях военного бюджета.

— Но он хоть не вырастет?

— Сумма, которая была определена — до 20 трлн руб. до 2020 года,— это предел наших возможностей. И президент не раз говорил, что сумма увеличиваться не должна. Это сверхнапряженное задание для бюджета.

— Насколько сильно зависит исполнение бюджета 2013–2015 годов от приватизации крупнейших объектов госсобственности, перечисленных в прогнозном плане приватизации? Какие факторы могут помешать правительству продолжать откладывать их продажу?

— С учетом поступлений средств от приватизации крупных инвестиционно привлекательных предприятий ТЭКа, ОПК и других отраслей запланировано поступление в федеральный бюджет средств от приватизации федерального имущества в 2013 году 427,7 млрд руб., в 2014 году — 330,8 млрд руб. и в 2015 году — 595,1 млрд руб. Это очень существенный объем бюджетных ресурсов (в текущем году мы получим около 200 млрд руб.), поэтому нужно заранее готовить приватизационные сделки, постоянно следить за окном наилучших возможностей их осуществления. Приватизация нам важна еще и потому, что начиная со следующего года вступают в действие бюджетные правила, которые не предусматривают использование дополнительных нефтегазовых доходов на расходы. Поэтому нам предстоит серьезно мониторить динамику поступлений от приватизации и в случае неисполнения плана выходить в Госдуму с предложениями о корректировке источников финансирования дефицита бюджета. Можно увеличивать объем заимствований, но это крайний вариант: чем больше мы будем выходить на рынок заимствований, тем меньше средств инвесторов будет работать в экономике. И кроме того, они окажутся для нас дороже. Да и помимо фискальных целей приватизация — это одна из важнейших структурных реформ правительства. Выход государства из капитала компаний должен способствовать повышению конкурентоспособности экономики, привлечению дополнительных инвестиционных ресурсов.

— В 2011 году президент Дмитрий Медведев ставил задачу бюджетной децентрализации на 1 трлн руб., но по плану Минфина до 2014 года в пользу регионов будет перераспределено только около 67 млрд руб. Бюджетные обязательства регионов и муниципалитетов будут увеличиваться пропорционально плану Минфина или вы видите скрытые возможности местных бюджетов для роста расходов?

— Процесс перераспределения полномочий между уровнями публичной власти длительный и не ограничен одним календарным годом. Поскольку бюджетный пирог у нас один, передать сразу такую сумму из федерального бюджета регионам невозможно. Это значит, нужно почти удвоить объем межбюджетных трансфертов регионам и, соответственно, сократить федеральные расходы. Но в федеральном бюджете свободных ресурсов нет, нам тоже не хватает источников доходов для финансирования наших обязательств. Поэтому считаем, что наполнение бюджетов регионов должно происходить как по доходной части, так и, соответственно, по расходной. Иначе мы наполним ресурсами один уровень бюджетной системы и обескровим другой. Но даже в нынешних условиях экономии каждой копейки изысканы ресурсы для помощи регионам.

На 21,8 млрд руб. будет проиндексирован общий объем дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности регионов, 100 млрд руб. будет выделено на реализацию майских указов президента. В отношении имущества естественных монополий будет предусмотрена поэтапная отмена льгот по налогу на имущество организаций, что даст уже в следующем году прибавку доходов региональных бюджетов порядка 35 млрд руб. Поэтому рост бюджетных доходов на региональном уровне будет происходить по нескольким направлениям. Но самое главное, что пополнение ресурсной базы региональных бюджетов будет происходить за счет роста собственной доходной базы: по оценке Минфина, в 2013 году налоговые и неналоговые доходы регионов по отношению к 2012 году увеличатся более чем на 1 трлн руб. и составят около 8 трлн руб.

— Игорь Шувалов объявлял о планах по масштабной региональной приватизации — предполагалось, что она должна наполнить бюджеты субъектов. Но планы даже самых передовых регионов (как ХМАО) регулярно пересматривались и сокращались. Сейчас можно констатировать, что приватизационного финансирования региональных бюджетов не получилось. В Минэкономики говорят о неизбежном росте дефицита бюджетов регионов — к 2020 году до 1,8 трлн руб.— и о необходимости покрывать его новыми налогами, как налог с оборота розницы. Как к этому относится Минфин?

— Наибольший прирост расходов консолидированных бюджетов субъектов ожидается в 2013 году по отношению к 2012 году. Это связано с необходимостью исполнения майских указов президента. В первую очередь это обеспечение повышения заработной платы педагогических работников дошкольных и общеобразовательных учреждений, выплата пособий на третьего ребенка, увеличение расходов на создание мест в дошкольных образовательных учреждениях, финансирование мероприятий по расселению граждан из аварийного жилого фонда, инфраструктурное обустройство земельных участков, подлежащих предоставлению многодетным семьям. С 2014 года ожидается снижение динамики прироста новых расходов, поскольку самое затратное мероприятие — повышение оплаты труда педагогическим работникам до уровня средней заработной платы по региону — произойдет в 2013 году. Все дополнительные расходы укладываются в прогнозируемые по каждому региону источники доходов. Поэтому мы не ожидаем столь значительного роста дефицитов регионов, как прогнозируют коллеги из Министерства экономики.

— Идея введения налога с продаж, который мог бы заменить федеральный НДС, и последующей передачи его регионам уже забыта?

— Чтобы собрать тот же объем средств, который собирается по НДС, нам потребуется установить ставку налога с продаж в размере 50%. А если предположить, что можно отменить все специальные налоговые режимы, в том числе и для малого бизнеса, расширить налоговую базу, повысить собираемость, то и в этом случае ставка должна быть на уровне 25–30%. Сомневаюсь, что бизнес с восторгом воспримет такую новацию. Вообще считаю, что мы не должны кардинально менять налоговую систему, устраивать эксперименты. Это только дезориентирует налогоплательщиков. Предложение о введении налога с продаж и передаче его регионам с одновременной отменой НДС означает передачу доходов с федерального на региональный уровень, а это порядка 3,6 трлн руб. НДС применяется практически во всех странах, этот налог понятен и справедлив для налогоплательщиков. Нужно только усилить его собираемость и сделать более прозрачной схему контроля за уплатой всей цепочки создания добавленной стоимости.

— Насколько в правительстве учитывалось мнение Минфина по тактике проведения отдельных положений концепции развития пенсионной системы до 2030 года депутатскими поправками?

— Предложения депутатов, которые были приняты по накопительной части пенсионной системы, обсуждались в правительстве. Было принято решение, которое отвечает интересам текущей сбалансированности пенсионного фонда за счет сокращения доли накопительной части. Высвободятся ресурсы федерального бюджета, которые сегодня идут на покрытие дефицита пенсионного фонда. Их можно будет направить на социальные цели, финансирование инфраструктуры или, как мы уже говорили, на сокращение кредитных схем для финансирования гособоронзаказа.

— Минфин изменил свою точку зрения по сокращению накопительной части пенсий до 2%? Уже рассмотренные Госдумой элементы изменения пенсионной системы решают проблему дефицита бюджета Пенсионного фонда?

— Позиция Минфина по пенсионной реформе состоит в том, что устойчивость пенсионной системы можно обеспечить при наличии двух самодостаточных элементов — распределительной и накопительной части. Это не мы придумали, это мировая практика. Сейчас наша задача состоит в том, чтобы средства накопительной части лучше работали, приносили больше дохода, а также была повышена прозрачность их инвестирования и усилен контроль за работой финансовых институтов, работающих с пенсионными деньгами. Минфином подготовлены и направлены в Госдуму предложения по улучшению условий инвестирования пенсионных накоплений за счет расширения портфеля инвестиций — необходимо, чтобы эти деньги активнее работали в экономике. В накопительной части сегодня находится около 2 трлн. руб. Это существенные деньги, которые могли бы быть использованы для инвестиционных проектов. С учетом бюджетного правила объем расходов бюджета будет постепенно сокращаться, а пенсионные накопления, наоборот, должны увеличиваться. Они могли бы замещать бюджетное финансирование инфраструктуры. В результате вышли бы на конструкцию, когда бюджет отвечает в основном за социальные вопросы, как и сейчас, а финансирование инвестиций осуществлялось бы за счет институтов развития, использующих в том числе пенсионные накопления. Но теперь этот инвестиционный ресурс существенно сократится.

— Насколько значимы для нашего рынка сохранившиеся в накопительной части пенсий 2%?

— Пенсионные накопления — важнейший источник длинных денег. Но сейчас в России объем пенсионных накоплений менее 5% ВВП. Даже в Мексике — 13% ВВП, а средневзвешенный показатель по развитым странам — 71% ВВП. Конечно, 2% не могут быть серьезным стимулом для граждан участвовать в накопительной системе. Но у нас есть 2013 год — год для выбора гражданами решения об использовании 4% отчислений в пенсионную систему. Задача теперь состоит в том, что нужно создать равные условия для работы пенсионных средств в распределительной и накопительной частях. Если этого не произойдет, то реальной конкуренции между двумя системами не получится, а значит, и альтернативы распределительной системе не будет.

— Правительство уже готово назвать пенсионную формулу, чтобы граждане могли определяться с выбором пенсионной модели?

— Наше пожелание — как можно быстрее определиться с формулой и тогда уже делать аналитические выкладки для принятия гражданами решения. Она должна быть готова к марту следующего года. За разработку отвечает Минтруд, будут привлекаться научные институты. Формула должна быть простой и понятной, чтобы каждый мог рассчитать свою пенсию и сделать правильный выбор об использовании 4% в составе распределительной или накопительной частей пенсионных выплат.

— Мегарегулятор — что это было? Почему Минфин так активно «вписался» в перераспределение своих полномочий в пользу ЦБ?

— Когда встал вопрос об эффективности работы накопительной части пенсионных средств, одной из справедливых претензий была недостаточность существующей системы надзора и финансового регулирования. С другой стороны, у нас уже работает четко слаженная система банковского надзора. Создана нормативная база, есть квалифицированный персонал Банка России, а на финансовом рынке такого нет. С 2005 года по сей день объем вкладов населения увеличился на 11 трлн руб. и составил 13 трлн руб., а в небанковском секторе вклады населения за тот же период выросли только на 1,3 трлн руб.— до 1,56 трлн руб. Разница по объему участия населения почти в десять раз в том числе и из-за того, что финансовое регулирование и надзор должным образом не налажены. В этих условиях, на наш взгляд, разумнее не реформировать полностью деятельность правительственного регулятора, а передать эту сферу Банку России. Все-таки ЦБ — состоявшийся финансовый институт. Что еще важно, что консолидированный надзор на всем финансовом рынке, как показывает международная практика, гораздо эффективнее, когда находится в одних руках. Поэтому в правительстве подготовлены соответствующие предложения по созданию единого регулятора, и мы считаем, что их реализация даст положительный результат при выборе гражданами инструментов вложения своих сбережений.

— А финансовый рынок готов к новациям?

— Конечно, российский финансовый рынок не развит так, как бы нам хотелось. Доля России в мировой капитализации рынка акций последовательно снижается — сейчас она составляет всего 1,5%, это ниже доли страны в мировом ВВП — она составляет 2,7%. Без развития финансового рынка невозможно выполнить задачу, поставленную президентом: увеличение доли инвестиций в ВВП с 20% до 25% к 2015 году и 27% к 2018 году.

Многое уже сделано. Например, все готово для начала работы Центрального депозитария — начало работы со счетами системы Euroclear по ОФЗ начнется с 2013 года, с акциями — в июле 2014 года. Освобождены от НДС услуги, оказываемые на рынке ценных бумаг, товарных и валютных рынках. Планируется ввести освобождение инвестиционного дохода от НДФЛ. Определены основы деятельности биржевых паевых инвестиционных фондов. Для обеспечения притока качественных активов для инвестиций рассматривается возможность проведения приватизации только на российских рынках. Пока 30% оборота Лондонской фондовой биржи обеспечивает торговля акциями российских компаний.

Но очень много нам предстоит сделать. Важная задача — докапитализация центрального контрагента — его эффективная работа стала бы решением многих проблем, в том числе с ликвидностью финансовых рынков и развитием торговли деривативами. Важно скорее запустить расчеты в режиме Т+2, что делает работу на бирже существенно более удобной. Необходимо довести до конца работу по введению института индивидуальных инвестиционных счетов, налогообложение которых также будет унифицировано с другими индивидуальными инвестициями.

Ключевым вопросом является решение проблем так называемой отрицательной переоценки пенсионных накоплений, которая фактически превращает длинные по своей природе пенсионные деньги в годовые, но при обеспечении сохранности пенсионных накоплений к моменту назначения пенсии. Прорабатывается также и вопрос наследования пенсионных сбережений. Надо обратить внимание и на статус НПФ — сейчас они НКО, что ограничивает возможности для их эффективной работы. Важно ввести дифференцированные по степени принятия рисков инвестиционные продукты для будущих пенсионеров, сделать их зависимыми от возраста и, возможно, от разной готовности к риску.

Много предстоит сделать и в страховой сфере. В год происходит до ста банкротств страховых компаний, что вызывает низкий уровень доверия населения, особенно к продуктам накопительного страхования жизни. По оценке экспертов, работающих в отрасли, при условии повышения уровня доверия населения размер накоплений в секторе может достичь 1 трлн руб. к 2020 году — по сравнению с 22 млрд руб. сейчас.

— На какой стадии находится проект по созданию Росфинагентства?

— В послании Федеральному собранию президент поручил создать все условия для того, чтобы Росфинагентство смогло начать свою деятельность в следующем году. В сентябре этого года правительство внесло в Государственную думу поправки к Бюджетному кодексу, создающие правовые основания для учреждения правительством Росфинагентства. Обсуждение этого вопроса в Государственной думе идет непросто. Мы довнесли большое количество дополнительных материалов и рассчитываем, что в начале следующего года депутаты дадут зеленый свет созданию этой организации.

— Управление суверенными фондами Росфинагентству тоже будет передано в 2013 году?

— Да. Только таким образом мы сможем выполнить решение президента о размещении в следующем году до 100 млрд руб. на внутреннем финансовом рынке.

Российский инвестиционный рынок по-прежнему привлекателен: инфраструктура требует существенных вложений, средний класс растет, а вместе с ним растет и уровень потребления. В этом уверен Ричард Хейнсворт, президент Ассоциации CFA и национального рейтингового агентства RusRating.

– Ричард, как вы оцениваете сегодняшние инвестиционные перспективы России?

– Уровень жизни россиян еще очень далек от европейских стандартов, но в России есть масса своих преимуществ перед другими странами. К примеру, долг на душу населения в России сейчас гораздо меньше, чем в странах Европы, а уровень банковского кредитования нефинансовых учреждений втрое ниже, чем во всем мире, при этом сама Россия является одним из ведущих производителей нефтепродуктов и сырьевых товаров. Еще до мирового кризиса объем прямых западных инвестиций в Российскую Федерацию был значительно меньше, чем в соседние страны – такие, как Польша или Казахстан. После кризиса инвестиционные процессы затормозились еще больше из-за растущего нежелания инвесторов принимать на себя риски. В то же время, сильно пострадав в 2008 году, Россия быстрее и менее болезненно, чем ее соседи, восстановила состояние своей экономики. Поэтому, я думаю, инвестиционные перспективы имеются достаточно хорошие.

– Тем не менее в западных СМИ Россия традиционно предстает в крайне неприглядном свете…

– Мне часто кажется, что такой взгляд сродни посещению комнаты смеха, полной кривых зеркал. По законам физики, то, что мы видим в зеркале, является точным отражением реальности – в том смысле, что каждая деталь отражения соответствует какой-либо детали реального объекта. И тем не менее, в целом монстр в зеркале не похож на того, кто перед ним стоит. Проблема заключается в отсутствии равновесия и неадекватном взвешивании рисков. Ни один здравомыслящий россиянин не станет отрицать существование определенных проблем и недостатков. По сути, в кругу близких им по статусу и положению людей русские склонны нещадно критиковать современную жизнь. Однако масштабные перестановки и реформы, происходящие в России с начала 1990-х, радикально изменили экономику, менталитет руководителей и власть предержащих, а также цели народа. Что бы ни думали о российской экономике и сопутствующих инвестиционных рисках десять лет назад, сейчас это уже неактуально. И все же некоторые взгляды иностранных аналитиков – в частности, главных рейтинговых агентств США – очевидно, основаны на знаниях десятилетней давности. Многие российские компании могут похвастаться впечатляющими результатами, улучшают политику корпоративного управления и осуществляют свою деятельность в развивающихся рынках. Это именно те, которыми обычно интересуются инвесторы.

– В этом случае что может оттолкнуть иностранных инвесторов?

– Прежде всего, это налоговая политика – в России она ставит перед фирмами огромные преграды. К примеру, абсурдные задержки в приграничных пунктах таможенного контроля стали нормой, судебная система – в частности, суды первой инстанции – принимает не поддающиеся логическому осмыслению решения, а законодатели самых разных уровней оставляют в законодательстве уйму лазеек, которыми пользуются нечистоплотные бизнесмены, и при этом налагают бесчисленные запреты на предпринимателей, пытающихся соблюдать законы. Разумеется, такие условия отталкивают инвесторов.

– Насколько эффективными вы считаете реформы по развитию бизнеса в стране?

– Конечно же, власти стараются поощрять развитие бизнеса, содействуя росту налоговых поступлений и количества рабочих мест, и в России государство создает иллюзию всей соответствующей деятельности. В данный момент проблема состоит в том, что самые насущные реформы, которые бы значительно сократили бюрократию в бизнесе, ударят по тем самым группам интересов, которым придется претворять эти реформы в жизнь. Вероятно, главный фактор, влияющий на интерес зарубежных инвесторов, – это их восприятие российского рынка. Когда имидж России повышается в глазах мирового сообщества, наблюдается всплеск активности инвесторов. Когда же преобладает критика в адрес российского государства, инвестиционная деятельность «замерзает».

– Какие вы можете дать прогнозы в отношении развития российских рынков на ближайшее время?

– При сформировавшемся рынке предсказывать результаты становится все сложнее. Однако мой вывод, скорее, положителен. К примеру, успех присвоения степени CFA в России лишний раз свидетельствует о желании молодых специалистов пользоваться передовой практикой в сфере финансов и следовать общепринятым стандартам и этическим нормам. За продолжительный период времени руководители предприятий в России постепенно, почти незаметно, накопили опыт и знания и изменили свой менталитет.

Источник: World Economic Journal, №4, апрель 2012.

Минувший год ознаменовался усилением политической активности различных общественных слоев. Декабрьские выборы в Государственную думу РФ привели к росту политического напряжения в стране, поскольку значительная часть общества не была готова признать их результаты легитимными.

На протяжении последнего десятилетия в России последовательно строилась модель «полуторапартийной демократии», хорошо известная из опыта Италии и Японии 19501980-х годов и Мексики на протяжении большей части ХХ в. Модель эта характеризуется нахождением у власти одной партии на протяжении десятилетий при наличии ряда других политических сил, участвующих в выборах, но не способных оказывать существенное влияние на принятие решений. Главным недостатком этой модели являлся высокий уровень коррупции, неизбежный при длительном пребывании у власти одной и той же политической силы. Однако этот недостаток, как правило, компенсировался наличием политической стабильности и успехами экономического роста. Эта модель была вполне уместна для России с учетом уровня ее экономического развития и особенностей исторического развития.

Правда, «полуторапартийная демократия» плохо сочетается с современными технологическими вызовами и особенно с информационной насыщенностью современного общества. Именно они стимулируют требования либерализации, которые легко получают поддержку среди информационно наиболее развитой (и наиболее молодой) части граждан. В этом отношении политическая активизация совершенно не обязательно должна быть связана с ухудшением экономического положения. Напротив, рост благосостояния стимулирует рост политической активности и готовности задавать власти «неудобные» вопросы. Еще Алексис де Токвилль заметил, что революции происходят не в стагнирующих обществах, а в странах динамичного экономического и социального развития. Опыт ХХ в., включая отечественный опыт, подтверждает этот тезис.

Было бы ошибкой видеть в нынешней активизации политических процессов проявление революционной ситуации. Россия прошла через полномасштабную революцию в 1987–1999 гг., и повторение ее совершенно невероятно. Однако анализ нынешних событий сквозь призму исторического опыта революций все-таки представляется уместным.

Великие революции прошлого всегда воздействовали на развитие соответствующих стран на протяжении нескольких десятилетий. Проявлялось это в периодических (раз в 15–20 лет) резких изменениях политической ситуации, происходивших как будто бы на пустом месте. Эти события не вели к коренному слому системы, не меняли базовые экономические и политические отношения. Однако они приводили к власти новые социально-экономические слои и новое поколение политиков. Эти слои и политики не обязательно отрицали предшественников и, как правило, входили в прошлую элиту. Но они отвечали на запросы и требования нового поколения и тем самым продолжали курс на постреволюционную консолидацию общества [1].

Усиление политической неопределенности может иметь негативное воздействие на экономическую динамику, особенно на динамику капитала. Однако для экономики опасна не столько политическая неопределенность (к ней бизнес вполне может адаптироваться), сколько политическая, макроэкономическая и социальная нестабильность. Избежать дестабилизации – важнейшая задача российской власти на предстоящий период.

С экономической точки зрения прослеживаются два источника дестабилизации внешний и внутренний.

Внешний наиболее очевидно может быть связан с мировой рецессией (или хотя бы с рецессией в странах – основных торговых партнерах России), за чем последует существенное снижение цен на энергоресурсы, доходы от экспорта которых лежат в основе стабильности российского бюджета. Это обернулось бы внутренним шоком, на который надо будет ответить решительными и последовательными мерами в области бюджетной и денежной политики. Падение цен на энергоресурсы не будет катастрофой, если к нему подготовиться надлежащим образом. Введение «бюджетного правила» и отказ от политики поддержания стабильности валютного курса, о чем речь шла выше, представляют собой важные шаги в направлении смягчения возможных шоков. Однако этого мало – правительство должно иметь четко разработанный план действий на случай резкого ухудшения экономической ситуации в мире.

Внутренние риски связаны прежде всего с опасностью перехода к политике бюджетного популизма. Обилие бюджетных доходов и формально весьма благоприятная макроэкономическая ситуация (особенно в сравнении с европейскими странами) в совокупности с опасением роста социально-политического недовольства могут повлечь за собой ослабление бюджетной политики, т.е. ускоренное наращивание расходов за счет конъюнктурных доходов от экспорта и заимствований. Это политически самый простой путь, однако он чреват серьезными потрясениями в будущем.

Другая реакция на политические события конца 2011 г. – выработка стратегии комплексной модернизации. Фундаментальной проблемой трехсотлетней истории российской догоняющей модернизации является ее некомплексный (можно сказать – лоскутный) характер. Власть всегда пыталась делать акцент на отдельных аспектах модернизации (на военном, технологическом, экономическом или научнообразовательном, реже – на политическом), но никогда это не была комплексная программа. Отсюда – непоследовательность и неустойчивость результатов модернизации. Сейчас, когда модернизация стала «лозунгом дня», продвижение модернизации по всем направлениям, особенно сочетание модернизации технологической и институтов (экономических и политических), становится абсолютно необходимым.

Сноски:
[1] Классическим примером такого рода развития событий является, разумеется, Франция XIX в., в которой после Великой революции происходили существенные политические подвижки в 1830, 1848 и 1870 гг. Реставрация 1814 г. вернула к власти земельную аристократию, на смену которой в 1830 г. пришла финансовая олигархия (при короле – родственнике прежнего монарха), а ее в 1848 г. сменила городская буржуазия (при императоре – племяннике прежнего императора). Период потрясений завершился с установлением Третьей республики в 1870 г., обеспечившей достаточно широкое представительство во власти всех ключевых групп интересов. Не входя в подробности, этот же тренд можно проследить и на примерах других великих революций прошлого.

См. также:
- Российская экономика в 2011 году. Тенденции и перспективы
- Российская экономика в 2010 году. Тенденции и перспективы
- Российская экономика в 2009 году. Тенденции и перспективы
- Российская экономика в 2008 году. Тенденции и перспективы
- Российская экономика в 2007 году. Тенденции и перспективы