Тематические подшивки материалов прессы, публикаций, книг и статей по экономике

Понятие виртуальной экономики России было впервые предложено Клиффорд Гэдди (Институт Брукинг, США)) и Барри Айкс (Пенсильванский Государственный Университет (США)), которые разработали четырехсекторную модель российской виртуальной экономики. Здесь анализируется эта модель и делаются соответствующие выводы для макроэкономической политики.

Вот несколько статистических данных, которые позволяют отделить реальность от иллюзии. В 1997 году по официальным данным был впервые отмечен рост промышленного производства на 1,9 процента и небольшой рост ВВП. Иллюзорность, или виртуальность этого роста становится очевидной, если посмотреть на другие показатели. Так по тем же данным прибыль в промышленном секторе упала за 1997 г. на 5%. Более половины всех промышленных предприятий закончили 1997 год с убытками (для сравнения: 27 % в 1995 г.). Инвестиции в промышленность, сельское хозяйство, транспорт и коммуникации составили 17% от уровня 1990 г. Однако несмотря на такое положение дел, в стране практически не было банкротств предприятий. В США в течение месяца бывает больше банкротств, чем было в России за 1997 г. Это говорит о том, что несмотря на бедственное положение предприятий, они сумели не просто выжить за время реформ, но преодолеть эти реформы, побороть рынок и исказить его, не изменив ничего в своей сути.

Основой живучести российских предприятий является сложившаяся в государстве особая система, в которой платежи либо вообще не осуществляются (невыплата зарплаты), либо осуществляются, но не в денежной форме, а в виде бартера или взаимозачетов (например, поставщикам ресурсов и государству).

Доля бартера во взаиморасчетах между предприятиями в России достигла 50% в 1997 г., а 40 % всех федеральных налогов было погашено не реальными деньгами. Еще хуже обстоит дело среди самых крупных компаний, 73 % всех платежей которых осуществлялось в виде бартера или денежных суррогатов. В 1997 г. эти компании заплатили 80% всей задолженности по налогам, но только 8% этой суммы заплачено реальными деньгами.

Таким образом в России сложилась система где: платежи реальными деньгами осуществляются в исключительных случаях; никто не платит вовремя, из-за чего накоплена огромная взаимозадолженность, которая не может быть выплачена в разумные сроки; зарплата декларируется, но не платится и т.п. Это создает иллюзию, что в стране что-то производится и зарабатывается прибыль, а с этой прибыли конечно же нужно платить налоги. А так как эта прибыль иллюзорна, то и фискальные обязательства являются виртуальными.

Эта система берет свои корни от системы плановой экономики времен СССР. Как и раньше многие предприятия, производящие товары, не производят добавленной стоимости, а наоборот поглощают ее. Этот уничтожающий добавленную стоимость сектор экономики не был преобразован за время реформ, но сумел выжить, и более того, укрепил свои позиции. Причин этому много, но важнейшей является то, что предприятия в России могут осуществлять свою деятельность не платя своим партнерам, не платя налоги и не выплачивая зарплаты и при этом не признаваться банкротами. Это возможно в большей степени потому, что сложившаяся система позволяет перераспределять добавленную стоимость, производимую одним сектором экономики, в пользу сектора, поглощающего эту стоимость.

С одной стороны перераспределение происходит посредством постоянно накапливающейся задолженности предприятий по уплате налогов, что по сути является скрытой формой государственных субсидий. С другой стороны, что более важно, это происходит посредством прямого перераспределения стоимости от сектора экономики производящего эту стоимость, в основном это добывающая и перерабатывающая промышленность, в сектор промышленного производства посредством бартерных и прочих неденежных форм выполнения своих обязательств. Корни этого перераспределения, как уже говорилось, происходят от советской экономики, когда производственные предприятия, поглощающие добавленную стоимость, субсидировались отраслью добывающей, производящей добавленную стоимость, посредством предоставления ресурсов по заниженной стоимости.

Для понимания того, как работает данная система рассмотрим упрощенную модель виртуальной экономики, состоящую из четырех секторов: Д - домашние хозяйства, которые обеспечивают экономику рабочей силой; Г - государство, которое собирает налоги и перераспределяет их домашним хозяйствам; Р - ресурсопроизводящий сектор, который производит добавленную стоимость; П - сектор промышленного производства, который поглощает добавленную стоимость и дезориентирует остальную экономику.

Пусть П, как отдельное предприятие, получает от Д трудовой ресурс в размере 100 рублей и от Р материальный ресурс в размере 100 рублей и производит продукт стоимостью 100 рублей. П поглощает 100 рублей стоимости, но претендует на то, что произвел добавленную стоимость. Для этого П переоценивает свою продукцию и требует за нее не 100, а 300 рублей. Все остальные также считают что П произвел продукцию стоимостью 300 рублей, так как они могут использовать эту переоцененную продукцию для бартерного обмена с другими предприятиями или или использовать ее для оплаты налогов.

П платит Р за материальные ресурсы отдавая одну треть произведенного продукта, претендуя на то, что он стоит 100 рублей (реальная стоимость которого равна 33 1/3 рублей) . Допустим, для упрощения модели, что НДС равен 100%, что вполне приемлемо для Р, так как он просто передает в пользу Г полученный от П продукт в счет налоговых платежей. П также платит НДС своей продукцией. Проблемы начинаются, когда нужно расплачиваться с Д. Д предполагают получить за свой труд 100 рублей реальными деньгами. Д не может принять продукт П, так как просто не может его потребить. Но реальная стоимость оставшегося продукта П составляет 33 1/3 рублей. В результате появляется задолженность по зарплате в размере 67 рублей. Реальная стоимость бюджета также составляет не 200 рублей, а только 67 рублей. В результате появляется долг Г перед бюджетниками.

В такой ситуации любые меры государства по увеличению доли налоговых платежей реальными деньгами будут означать лишь перераспределение денежных средств (тех 33 1/3 рублей реальных денег, которые пошли от П к Д). Если будут заплачены налоги, то не будут выплачены зарплаты.

Такая система не могла бы существовать долго в условиях рыночной экономики, но в России она укрепляется день ото дня. Виртуальная экономика поддерживается благодаря двум основным посылкам: с одной стороны, большая часть российской экономики, в основном сектор промышленного производства, поглощает добавленную стоимость, с другой, большинство участников считают, что этого не происходит. Бартер, виртуальные фискальные обязательства и прочие неденежные методы погашения своих обязательств образуют основу механизма поддерживающего виртуальную экономику. На самом деле в экономике производится в 2-3 раза меньше добавленной стоимости, чем это декларируется. В реальности ситуация выглядит следующим образом. П производит продукции на 100 рублей, а не на 300 рублей, и несет убытки в размере 100 рублей. Не имея прибыли, П не имеет налоговых обязательств. Имея 100 рублей выручки предположим, что он платит 50 рублей Д и 50 рублей Р. Таким образом образуется задолженность перед Р и перед Д. Р в свою очередь платит Г 50 рублей налогов и остается должен государству 50 рублей. Г в свою очередь остается должным бюджетникам 50 рублей. Картина таким образом стала реалистичней - все показатели снизились в 2-3 раза. Так, предприятия, поглощающие стоимость, должны быть признаны банкротами, бюджет должен быть сокращен в два раза. Очевидно, что это чревато негативными социальными последствиями - резким ростом безработицы и сокращением социальных расходов государства (пенсии, пособия и т.д.). Таким образом единственным оправданием сохранения виртуальной экономики является сохранение относительной социальной стабильности в краткосрочном периоде и это оправдание является наиболее существенным аргументом для политической элиты страны. Однако очевидно что, без дополнительных вливаний средств в экономику извне такая ситуация не может поддерживаться длительное время и рано или поздно экономику ждет кризис. Поэтому, вместо того, чтобы в корне менять экономическую систему, правительство вынуждено искать новые источники финансирования для поддержания виртуальной экономики.

Основным источником реальных денег для российской экономики является экспорт сырья и заимствования у зарубежных финансовых организаций. Рост экспорта после 1992 года рассматривался как успех российской экономики. Однако это опять иллюзия. Для участников перевернутой с ног на голову российской экономики, экспорт рассматривается не как источник прибыли, а как источник реальных денег, которые нельзя получить в виртуальной экономике. По западным меркам российский экспорт был убыточен, но для российских экспортеров главное не прибыль, а валюта. Положительное сальдо текущего платежного баланса в 1997 году являлось также иллюзией улучшения международной позиции России, так как валютная выручка либо оставалась за границей, либо с ее помощью косвенно финансировались предприятия поглощающие добавленную стоимость.

Однако, если в государстве практически ничего не производится для конечного потребителя, то это должно импортироваться из-за границы. Импорт товаров и услуг в Россию рос быстрыми темпами и уже в 1 полугодии 1998 г. счет текущих операций платежного баланса страны имел отрицательное сальдо в размере 6 млрд. долларов. Импорт в России косвенно финансировался за счет притока иностранного и увеличения внешней задолженности государства перед заграницей, в большинстве своем за счет государственных заимствований, которые шли, в частности, на поддержание завышенного курса рубля, что позволяло импортерам увеличивать импортные поставки продукции.

Так или иначе любые вливания в российскую экономику, будь то внешние или внутренние заимствования, или ограничения на вывоз капитала или прочие меры по поиску дополнительных источников финансирования не решают главной проблемы - перестройка сути экономической системы. Эти меры не избавляют экономику от иллюзий, а лишь отсрочивают очередной экономический кризис. Если бы Россия не получила финансирования от Запада весной и летом 1998 г. то августовский кризис произошел бы раньше, но это было бы благом для России, так как чем дольше существует виртуальная экономика, тем больше стоимости и богатства страны она поглощает, усугубляя тем самым неминуемый кризис в будущем.

Таким образом, в условиях виртуальной экономики благом является все то, что связано с вывозом капитала за пределы этой экономики, так как фактически все, что останется за пределами этой экономики будет спасено от поглощения предприятиями, истребляющими добавленную стоимость. Аналогично рассуждая, западные кредиты лишь укрепляют виртуальную экономику и позволяют ей существовать лишь в краткосрочном периоде. Заимствования полезны лишь в той части, в которой они идут на реструктуризацию экономики, в частности в виде прямых инвестиций. Без кардинальных и непопулярных мер по реструктуризации экономики, по изменению ее сути, что, однако, чревато социальными бедствиями в краткосрочном периоде, нельзя решить проблем российской экономики в долгосрочном периоде.

[ каталог всех подшивок ] [ все статьи по теме ]