Не так давно Бен Бернанке, бывший глава Федерального резерва, и Ларри Саммерс, бывший министр финансов, дискутировали по поводу вероятности длительной стагнации в США. В результате обсуждения они пришли к заключению, что ответ на вопрос можно получить только после всесторонней оценки ситуации положения вещей в мировой экономике. Обнаруживается противоречие: начиная с 2008 года, когда начался мировой финансовый кризис, мировой рост превысил исторический максимум в четыре процента. О какой же стагнации тогда может идти речь? Рассматривая гипотезу Бернанке, напрашивается вывод о влиянии избыточных сбережений на небольшой рост. Исходя из теории Кейнса, рост активности в мировой экономике в начале века не находится в прямой зависимости от увеличения сбережений.

Судя по всему, сторонниками версии затяжной стагнации допущена ошибка в определении проблемы. Фактор наличия глобальной и длительной стагнации идёт вразрез с докризисным бумом. Если конкретизировать, то нужно совместить три ключевых фактора: снижение инфляции, экономический рост и сокращение реальных процентных ставок. Убедительно объяснив вышеизложенные явления, можно будет говорить о снятии акцентов с концепции общего спроса и перемещении их на рост в развивающемся секторе, например в Китае. Ускорение развития мировой экономики и усиление дефляционного давления, появившегося во время цикла «Великой Умеренности», обязано росту производительности на развивающихся рынках. Это краеугольный камень, лежащий в основе двух явлений: снижения инфляции и ускорения темпов роста.

Но вот отыскание связи между падением реальных процентных ставок и ростом мировой производительности является действительно сложной задачей. Бернанке удалось подметить, что реальный рост определяет долгосрочные процентные ставки. Значит, всплеск производительности должен был повысить оборачиваемость капитала и равновесные процентные ставки. Таким образом, данная тенденция должна усилиться тем аспектом, что понижение коэффициента капитал-рабочая сила из-за интеграции трудовых ресурсов из Индии и Китая в мировую экономику отражается шоком производительности. Однако этого почему-то не случилось: пошли вниз мировые процентные ставки, а не коэффициенты. Решение непростой головоломки лежит в плоскости двух отличительных особенностей, присущих шоку производительности на развивающихся рынках, который был меркантилен и ресурсоёмок не только по своей сути, но и в последующем времени. И первое, и второе должно выражаться ростом сбережений.

Индия и Китай большие страны с невысоким уровнем жизни. В последнее время они сделали заявку на то, чтобы стать одними из первых в мировой экономике. Отсюда гигантское потребление ими ресурсов. Сие не могло не привести к росту цен на нефть и изменению распределения мирового дохода в пользу стран, её экспортирующих. Но наибольшую сумятицу внесла торговая политика развивающихся стран, благодаря которой теория развития и стандартные правила начали давать сбой: торговый рост, в некоторой степени, стал требовать не привлечения, а вытеснения капитала. Поддержание Китаем низких внутренних ставок и ограничение притока иностранного капитала обеспечило стране относительно недорогую валюту, работа которой была ориентирована на экспортную модель роста. Это стало причиной формирования профицита текущего счёта, составившего более десяти процентов от ВВП, и притоку капитала в другие страны.

Если брать за основу данную стратегию, то становится ясной ошибочность мнения о переизбытке сбережений, обусловленная желанием развивающихся стран создать для себя нечто наподобие «подушки безопасности», дабы уберечься от возможных финансовых кризисов. Возможно, что азиатский финансовый кризис конца девяностых годов первоначально задал такой тренд, но позже приоритетной стала задача роста. То есть один триллион долларов, находящийся в валютных резервах Поднебесной ещё можно объяснять инстинктом самосохранения, ну а ещё три нужны явно для чего-то ещё. На следующем этапе сам рост стал причиной увеличения накоплений. Доходные отрасли и успешные компании постоянно увеличивают рентабельность, чему в немалой степени помогают бережливость и осмотрительность азиатов, способствующие росту избыточных накоплений. Сейчас приходится корректировать казавшиеся ранее незыблемыми постулаты о сбережениях, якобы способствующих росту. Пример развивающихся рынков показал, что события развивались с точностью до наоборот.

Тут вот и кроется разгадка хитрого ребуса, заданного процентными ставками. Рост сбережений высвободил средства для кредитования и понизил процентные ставки, которые помогли сформировать грандиозный мыльный пузырь на рынках активов развитых стран. По мнению Саммерса, темпы роста снизились из-за больших сбережений. Изложенная альтернативная точка зрения объясняет накопление сбережений именно быстрым ростом. В данный момент рост мировой экономики замедляется. Вполне вероятна затяжная стагнация. Эта неприятность угрожает государствам, держащим пальму первенства в мировой экономике. Забота развивающихся стран не в снижении спроса, а в сохранении темпов роста производительности и приближении вплотную к лидерам.