В обзоре содержится подробный анализ основных тенденций в российской экономике в 2011 г. В работе 6 крупных разделов, посвященных отдельным аспектам развития экономики России: социально-политический контекст; денежно-кредитная и бюджетная сферы; финансовые рынки; реальный сектор экономики; социальная сфера; институциональные проблемы. Работа выполнена на большом массиве статистической информации, на основе которой осуществлены оригинальные расчеты и многочисленные графические иллюстрации.

• Раздел 1. Социально-политический контекст
• 1.1. Экономика и политика в 2011 г.: глобальный кризис и поиск новой модели роста
• 1.1.1. Итоги и уроки 2011 г.
• 1.1.2. Глобальный экономический кризис: общее и особенное
• 1.1.3. Экономическая политика России: исчерпание старой модели
• 1.1.4. Новая модель роста - «экономика предложения»
• 1.1.5. Политические процессы и экономика
• Раздел 2. Денежно-кредитная и бюджетная сферы
• 2.1. Денежно-кредитная политика
• 2.1.1. Денежный рынок
• 2.1.2. Инфляционные процессы
• 2.1.3. Основные мероприятия в области денежно-кредитной политики
• 2.1.4. Платежный баланс и обменный курс рубля
• 2.2. Государственный бюджет
• 2.2.1. Общая характеристика бюджетной системы Российской Федерации
• 2.2.2. Анализ поступлений основных налогов в бюджетную систему РФ
• 2.2.3. Расходы бюджетной системы
• 2.2.4. Анализ основных параметров федерального бюджета РФ в 2011 г. и на период 2012-2014 гг. v
• 2.2.5. Перспективы бюджетно-налоговой политики государства
• 2.3. Межбюджетные отношения и субнациональные финансы
• 2.3.1. Субнациональные бюджеты в 2011 г.
• 2.3.2. Финансовая помощь из федерального бюджета
• 2.3.3. Стимулирование субъектов Российской Федерации, достигших наилучших результатов по увеличению регионального налогового потенциала
• 2.3.4. О создании дорожных фондов субъектов Российской Федерации в 2012 г.
• 2.3.5. Федеральный закон «О федеральном бюджете на 2012 г. и на плановый период до 2013 и 2014 гг.» в части выделения межбюджетных трансфертов другим уровням бюджетной системы
• Раздел 3. Финансовые рынки и финансовые институты
• 3.1. Динамика восстановления российского финансового рынка после кризиса
• 3.2. Рынок акций российских компаний
• 3.2.1. Зависимость от глобальной конъюнктуры цен
• 3.2.2. Приток/отток иностранных портфельных инвестиций
• 3.2.3. Валютные курсы
• 3.2.4. Конкуренция на внутреннем рынке акций
• 3.2.5. Консолидация бирж и их переход под контроль Банка России и государственных банков
• 3.2.6. Повышение роли государства в сфере регулирования и надзора
• 3.3. Финансовые институты в поиске новых идей роста
• 3.3.1. Ограничения стратегии carry trading и рост финансового рычага
• 3.3.2. Ликвидность и текущая стабильность банковской системы
• 3.3.3. Рост кредитования
• 3.4. Огосударствление рынка рублевых облигаций
• 3.4.1. Опережающий рост размещений государственных ценных бумаг
• 3.4.2. Состояние рынка корпоративных облигаций
• 3.4.3. Конкуренция на рынке корпоративных и региональных облигаций
• 3.5. Основные риски на финансовом рынке
• 3.5.1. Остановка роста рынка акций из-за ценового фактора
• 3.5.2. Риски оттока иностранного капитала
• 3.5.3. Риски девальвации рубля в среднесрочной перспективе
• 3.5.4. Риски накопления внешнего долга банками и нефинансовыми компаниями
• 3.5.5. Операционные риски фондового и срочного рынков
• 3.5.6. Риски сделок РЕПО
• 3.5.7. Отсутствие стратегии развития финансового рынка
• 3.6. Проблемы привлечения консервативных институциональных инвесторов
• 3.7. Роль фондового рынка в модернизации экономики и содействии инновациям
• 3.7.1. Вклад рынка корпоративных облигаций в рост реального капитала
• 3.7.2. Влияние IPO акций на экономику
• 3.8. Влияние кризиса на систему внутренних сбережений
• 3.9. Развитие банковского сектора России в 2011 г.
• 3.9.1. Посткризисный фальстарт
• 3.9.2. Структура институциональных финансовых потоков в 2011 г.
• 3.9.3. Основные тенденции в банковском секторе
• 3.9.4. Привлеченные средства (ресурсы для банковской деятельности)
• 3.9.5. Активы банковского сектора
• 3.9.6. Прогноз развития банковского сектора
• 3.10. Рынок муниципальных и субфедеральных заимствований
• 3.10.1. Динамика развития рынка
• 3.10.2. Структура накопленного долга
• Раздел 4. Реальный сектор экономики
• 4.1. Макроструктура производства
• 4.1.1. Основные тенденции и факторы экономического развития
• 4.1.2. Основные характеристики использования ВВП
• 4.1.3. Изменение структуры формирования ВВП по источникам доходов
• 4.1.4. Динамика и структура производства по видам экономической деятельности
• 4.2. Российские промышленные предприятия в 2011 г.
• 4.2.1. Выходит ли российская промышленность из кризиса?
• 4.2.2. Динамика спроса и выпуска
• 4.2.3. Ценовая политика предприятий
• 4.2.4. Кадровые проблемы российской промышленности
• 4.2.5. Кредитование промышленности
• 4.2.6. Реакция промышленных предприятий на повышение тарифа страховых взносов (ЕСН)
• 4.3. Инвестиции в реальный сектор экономики
• 4.3.1. Внутренние отечественные инвестиции в основной капитал
• 4.3.2. Иностранные инвестиции
• 4.4. Нефтегазовый сектор
• 4.4.1. Динамика мировых цен на нефть и газ
• 4.4.2. Динамика и структура производства в нефтегазовом секторе
• 4.4.3. Динамика и структура экспорта нефти и газа
• 4.4.4. Динамика цен на энергетические товары на внутреннем рынке
• 4.4.5. Налоговое регулирование нефтегазовой отрасли
• 4.5. Состояние и тенденции развития аграрного сектора России
• 4.5.1. Общая характеристика состояния сельского хозяйства
• 4.5.2. Положение на отдельных агропродовольственных рынках
• 4.5.3. Вступление России в ВТО
• 4.5.4. Изменение аграрной политики в 2011 г.
• 4.5.5. Выводы и рекомендации по экономической политике
• 4.6. Внешняя торговля
• 4.6.1. Состояние мировой экономики
• 4.6.2. Условия российской внешней торговли: конъюнктура цен на основные товары российского экспорта и импорта
• 4.6.3. Основные показатели российской внешней торговли
• 4.6.4. Географическая структура российской внешней торговли
• 4.6.5. Регулирование российской внешней торговли
• Раздел 5. Социальная сфера
• 5.1. Уровень жизни населения
• 5.1.1. Денежные доходы населения
• 5.1.2. Неравенство и бедность
• 5.2. Миграционные процессы
• 5.2.1. «Постоянная» миграция
• 5.2.2. Временная трудовая миграция
• 5.2.3. Внутренняя миграция
• 5.2.4. Законодательные новации
• 5.3. Итоги 2011 г. в системе образования
• 5.3.1. Основные факторы развития сферы образования
• 5.3.2. Влияние демографического фактора
• 5.3.3. Финансирование образования
• 5.3.4. Единый государственный экзамен
• 5.3.5. Уровневая система высшего образования
• 5.3.6. Стратегия-2020 в образовании
• 5.4. Состояние науки и инноваций
• 5.4.1. Финансирование исследований и разработок
• 5.4.2. Изменения в организации научных исследований: исследовательские и федеральные университеты
• 5.4.3. Научно-образовательные центры как форма интеграции образования и науки
• 5.4.4. Формирование научной базы мирового уровня: мегагранты на создание лабораторий в вузах
• 5.4.5. Изменения в исследовательской инфраструктуре науки
• 5.4.6. Малый инновационный бизнес
• 5.4.7. Крупные компании: создание системы стимулов к инновациям
• 5.4.8. Институты развития в концепции «инновационного лифта»
• 5.4.9. Технологическая инфраструктура инновационной деятельности
• 5.4.10. Новый механизм создания связей: технологические платформы
• Раздел 6. Институциональные проблемы
• 6.1. Состояние государственного сектора и приватизационный процесс
• 6.1.1. Масштабы государственного сектора в российской экономике
• 6.1.2. Приватизационная политика
• 6.1.3. Новации приватизационного законодательства
• 6.1.4. Совершенствование управления хозяйствующими субъектами с государственным участием
• 6.1.5. Присутствие государства в экономике и структурная политика
• 6.1.6. Бюджетный эффект имущественной политики государства в 2000-2011 гг.
• 6.2. «Новая приватизационная политика»: риски, группы интересов, ограничения, возможные новации
• 6.2.1. Предпосылки «новой приватизационной политики»
• 6.2.2. Группы интересов и основные риски
• 6.2.3. «Новое измерение» разгосударствления
• 6.3. Российские финансовые институты развития: процесс становления и основные проблемы в повышении результативности
• 6.3.1. Основные этапы формирования российской системы финансовых институтов развития
• 6.3.2. Цели и приоритеты деятельности институтов развития, условия поддержки проектов
• 6.3.3. Оценка масштабов и результатов деятельности институтов развития, основные тенденции и важнейшие изменения последних лет
• 6.3.4. Ключевые проблемы и возможные направления совершенствования системы государственных финансовых институтов развития применительно к поддержке инновационной деятельности
• 6.4. Банкротства в 2009-2011 гг.: посткризисная динамика, новые тенденции, регулирование
• 6.4.1. Динамика банкротств (2009-2011 гг.)
• 6.4.2. Законодательство о банкротстве 2009-2011 гг.
• 6.5. Саморегулируемые организации: эволюция законодательства (2007-2011 гг.)
• 6.5.1. Федеральный закон от 1 декабря 2007 г. № 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях»
• 6.5.2. Развитие общего законодательства о СРО в 2008-2011 гг.
• 6.5.3. Правовое регулирование СРО в специальных законах и его развитие в 2008-2011 гг.
• 6.5.4. Перспективы развития законодательства о СРО
• 6.6. Российский рынок недвижимости
• 6.6.1. Рынок земельных участков
• 6.6.2. Ценовая ситуация на рынке жилья
• 6.6.3. Активность на рынке жилой недвижимости
• 6.6.4. Динамика ввода жилья и перспективы институционального развития механизмов жилищного обеспечения
• 6.6.5. Жилищное кредитование
• 6.6.6. Перспективы развития рынка жилья
• 6.7. Военная экономика и военная реформа в России
• 6.7.1. Структурные преобразования Вооруженных сил
• 6.7.2. Военно-техническая политика РФ и ее реализация
• 6.7.3. Совершенствование нормативно-правовой базы функционирования ВС
• 6.7.4. Изменения в военно-кадровой политике
• 6.7.5. Проблемы социального обеспечения военнослужащих и членов их семей
• 6.7.6. Военно-финансовая политика
• 6.8. Стратегия социально-экономического развития СКФО - первые шаги
• Приложение
• Законодательные изменения в вопросах формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций

1.1. Экономика и политика в 2011 г.: глобальный кризис и поиск новой модели роста

1.1.1. Итоги и уроки 2011 г.

Социально-экономическое развитие России в 2011 г. прежде всего определяли два фактора: предстоящие выборы, с одной стороны, и глобальный экономический кризис – с другой. Несмотря на то что эти факторы существенно различались как по силе, так и по направленности воздействия, именно они предопределяли поведение всех субъектов экономической и политической жизни.

Глобальный кризис пока не сказался негативно на российской экономике (см. табл. 1). Можно назвать три основных механизма, посредством которых мировая экономика влияет на современную Россию: через спрос на экспортные товары, через доступность инвестиционных ресурсов (прямые инвестиции и кредиты) и через спрос на российские ценные бумаги на фондовом рынке. Разумеется, медленный рост мировой экономики тормозил спрос на российскую экспортную продукцию, однако цены на основные экспортные товары оставались высокими, хотя темпы их роста были ниже, чем в отдельные докризисные годы. Фондовый рынок России очень уязвим перед внешними шоками, что продемонстрировали события августа – сентября 2011 г., однако он пока не играет существенной роли в обеспечении экономического роста страны. Внешние заимствования корпоративного сектора продолжали расти, превысив докризисный уровень (см. рис. 1). Впрочем, осознание затяжного характера глобального кризиса с непредсказуемыми геополитическими и геоэкономическими последствиями сказалось на формировании экономической политики в России на среднесрочную перспективу.

Стандартными механизмами влияния выборов на экономическую жизнь общества являются рост неопределенности будущей экономической политики, а также усиление популизма действующей власти, стремящейся к переизбранию. Оба механизма оказались актуальными и для России 2011 г., несмотря на то что вероятность сохранения власти в руках правящей партии и ее лидеров представлялась всем исключительно высокой, т.е. масштабных финансовых вливаний в обеспечение своей поддержки ей не требовалось. Это, впрочем, не помешало руководству страны объявить о намерении осуществить в ближайшие годы крупные вложения преимущественно в социальную сферу и силовые структуры.

В минувшем году Россия продемонстрировала достаточную устойчивость своего экономического развития. Экономический рост оставался умеренным и, в общем, вполне естественным для страны среднего уровня экономического развития – выше, чем в Германии, но ниже, чем в Китае. Макроэкономические параметры формально оставались благоприятными: бюджет по итогам года был исполнен с профицитом почти в 1% ВВП, а инфляция опустилась до исторического минимума за все 20 лет существования посткоммунистической России. В области денежной политики Центральному банку РФ удалось перейти к плавающему валютному курсу и таргетированию инфляции. Это важнейшее институциональное завоевание последнего десятилетия.

Вместе с тем макроэкономическая стабильность остается крайне уязвимой. Она основывается на доходах бюджета от высоких цен на нефть, которые в настоящее время находятся в точке исторического максимума, в постоянных ценах сопоставимы с уровнем рубежа 1970–80-х годов. Политика наращивания расходных обязательств бюджета, предполагающих гарантированность таких конъюнктурных доходов, крайне опасна, что продемонстрировал опыт СССР в 1980-е годы. Между тем ненефтяной дефицит федерального бюджета составил в 2011 г. около 10% ВВП, а дефицит бюджета при средней десятилетней цене на нефть (условно гарантированный уровень) равен примерно 4,5% ВВП.

В 2011 г. существенно возрос отток капитала, превысив 85 млрд долл. Причины этого оттока различны – это и плохой инвестиционный климат, и спрос на иностранные активы со стороны крупных российских инвесторов, и обострение конкуренции за капитал со стороны развивающихся рынков Азии и Латинской Америки, и глобальный кризис, при котором растет спрос на размещение в резервной валюте (несмотря на экономические трудности ее страны-эмитента), и политические риски предвыборного периода. Однако необходимо эту системную проблему серьезно изучить и найти приемлемые варианты решения. Сложность состоит именно в ее многоаспектности, в переплетении нескольких процессов, и для решения проблем каждого из них необходим свой комплекс мер.

Экономический кризис – это всегда исходная точка модернизации. Поскольку накопленные резервы позволили не допустить банкротств и принудительной структурной модернизации, российские власти стали формировать повестку модернизации сверху. В 2011 г. активизировалось обсуждение общих принципов ее стимулирования (дискуссии о новой модели экономического роста), инициировались точечные проекты инновационного развития. Последние ориентированы как определенные территориальные анклавы (Сколково, Томск), так и отдельные сектора научно-технического развития (информационно-коммуникативные системы, космос, нанотехнологии и др.). Одновременно работали две комиссии по модернизации и технологическому развитию – под руководством президента РФ и председателя правительства РФ.

Однако модернизацию нельзя осуществить при помощи директив, пусть даже самого высокого уровня. Модернизация (во всяком случае, современная) требует конкуренции – как экономических агентов, так и институтов. В этом отношении факторами модернизации могут стать два крупных внешнеэкономических решения 2011 г. – присоединение к ВТО и прорыв на пространстве постсоветской интеграции (начал функционировать Таможенный союз и заключено соглашение по Единому экономическому пространству России, Белоруссии и Казахстана). Вступление в ВТО должно повысить конкуренцию для российских товаропроизводителей, а создание ТС и ЕЭП – дополнить конкуренцию товаров конкуренцией институтов.

Характерной чертой минувшего года стала резкая политизация населения, хорошо прослеживаемая и в России, и в мире. Это и антиправительственные выступления в арабских странах, и движение «захвати Уолл-стрит» в развитом мире, и политическая активизация рубежа 2011–2012 гг. в России. Разумеется, причины и механизмы политизации в разных регионах различны, но нельзя не принимать во внимание их наложение во времени. Пока можно только предполагать, что всплеск политической активности в мире будет нарастать вместе с развитием (именно с развитием, а не обязательно с нарастанием) глобального экономического кризиса.

Одна из опасностей, с которой может столкнуться экономическая политика России в связи с этим, – усиление бюджетного популизма, дополняющего популизм политический. Однако если последний не опасен с точки зрения обеспечения долгосрочной стабильности страны, то первый, преследуя цели заботы о благе народа и отдельных социальных групп (военных, бюджетников, пенсионеров и т.п.), может обернуться тяжелым экономическим и политическим кризисом. Между тем когда в мире бушует кризис, но наша страна располагает серьезными ресурсами, накопленными благодаря консервативной политике недавнего прошлого, при этом социальные и политические проблемы вдруг резко обостряются, тогда риски бюджетного популизма нарастают.

1.1.2. Глобальный экономический кризис: общее и особенное

Начавшийся в 2008 г. глобальный экономический кризис носит системный и структурный характер. По своим базовым параметрам он соотносится с кризисами 1930-х и 1970-х годов. Можно выделить ряд принципиальных особенностей подобного кризиса, которые, в свою очередь, обусловливают факторы и предпосылки будущего выхода из него.

Во-первых, структурный кризис определяется серьезными дисбалансами в организации экономической жизни. Они вызваны глубокими технологическими сдвигами, т.е. появлением принципиально новых технологий (некоторые экономисты называют это «новым технологическим укладом»). Поэтому выход из кризиса связан с трансформацией производственной базы ведущих стран за счет распространения новых технологий. Формирование новой технологической базы сыграет в дальнейшем развитии такую же фундаментальную роль, которую в середине ХХ в. выполняла крупная машинная индустрия, а после 1970-х годов – микроэлектроника и компьютерные системы.

Кризис предполагает технологическое обновление, трансформирующее спрос на многие товары производственного и потребительского назначения, особенно на инвестиционные и топливно-энергетические продукты. Естественно, это скажется на ценах большинства присутствующих на рынке товаров, означает выход на новые равновесные уровни цен, что повлечет за собой изменение политических конфигураций. Во-вторых, в мире накапливаются серьезные геоэкономические и геополитические дисбалансы. Экономические и политические возможности отдельных стран изменяются медленно, но в какой-то момент происходит качественный скачок и возникает необходимость в переходе к новой системе равновесия. В современных условиях наиболее очевидным примером такого дисбаланса стало изменение ролей развитых и развивающихся (быстро развивающихся) стран. Как выйти на траекторию более сбалансированного роста (по параметрам сбережений и инвестиций, экспорта и внутреннего потребления, доходов и расходов) – эта ключевая проблема стоит перед многими развитыми и развивающимися странами в Европе, Америке и Азии.

Тем самым, в-третьих, структурный кризис носит глобальный характер. Он охватывает все ведущие страны; в современных условиях для его преодоления требуются глобально скоординированные усилия. Иными словами, decoupling (развитие по разным траекториям), о котором много говорилось в 2008 г., практически исключен из кризисной повестки – почти нет значимых стран, которые не были бы затронуты кризисными процессами, пусть и с разной интенсивностью. Тем более необходимо обеспечить участие всех этих стран в формировании глобальных антикризисных мер.

Глобальность кризиса не отрицает возможности его перемещения по миру. На отдельных этапах кризисные явления могут концентрироваться в тех или иных регионах и странах. Так, кризис начался в США, затем охватил Европу и частично Азию, а теперь сосредоточен преимущественно в Европе.

В-четвертых, структурный кризис способствует формированию новых валютных конфигураций – появляется новая мировая валюта (или новые мировые валюты). В ХХ в. это проявилось в коренном изменении роли золота, возвышении доллара, после 1970-х годов – в усилении бивалютного характера международных расчетов. В новых условиях возникает вопрос о перспективах доллара, евро, юаня, а также о возможном повышении роли региональных резервных валют.

В-пятых, структурный кризис формирует серьезный интеллектуальный вызов. Необходимо выработать новую повестку экономического и политического (и, вообще, обществоведческого) анализа. Кризис становится мощным стимулом к переосмыслению существующих экономических и политических доктрин как в глобальном масштабе, так и применительно к отдельным странам.

Особенно это касается экономической доктрины. Экономисты должны предложить новые подходы к анализу экономических процессов, прежде всего к регулированию социально-экономической жизни. После Великой депрессии мир стал кейнсианским и социалистическим (этатистским). После стагфляции победили идеи дерегулирования и либеральной демократии. Новая экономическая модель должна не только дать ответы на актуальные вопросы, но и сформулировать их более четко и определенно. Интеллектуальный вызов особенно важен на начальных этапах структурного кризиса, когда борьба с ним идет на основе наработок и рекомендаций, доказавших свою эффективность в предыдущие десятилетия спокойного (предполагающего только кризисы пузырей) экономического развития. На осознание необоснованности и вредоносности традиционной антикризисной политики уходит несколько лет.

В-шестых, структурный кризис охватывает примерно 10-летний период, который мы называем «турбулентным десятилетием». Это означает, что его можно разбить на этапы, в рамках которых доминируют те или иные проблемы отраслевого или регионального характера. Но отсюда следует, что ни одна характеристика не может служить единственным критерием углубления кризиса или выхода из него. Это касается и рецессии (кризис не начался с рецессии и не сводится к ней), и колебаний фондового рынка, и любых других параметров.

В-седьмых, борьба с кризисом сопровождается принятием сильнодействующих и не всегда адекватных антикризисных мер. С одной стороны, это связано с остротой структурных проблем, преодоление которых требует определенных (и немалых) экономических и социальных жертв. С другой стороны, отмеченная выше интеллектуальная неготовность к структурному кризису, т.е. попытки решать новые проблемы старыми методами, сама по себе ведет к накоплению дополнительных трудностей и нередко еще больше усугубляет кризис – как экономический, так и в некоторых случаях политический. Тем самым возникает проблема exit strategy (стратегии выхода из антикризисного режима функционирования), и требуется время не только для преодоления кризиса, но и для устранения последствий борьбы с ним.

Все эти факторы в совокупности объясняют коренное отличие системного кризиса от циклического. Циклический кризис лечит время, он не предполагает изменение политики, а преодолевается сам по себе, когда сдувается возникший в период бума пузырь. Системный кризис требует существенной трансформации экономической политики, основанной на новой философии экономической жизни. Иными словами, здесь структурные проблемы доминируют над циклическими.

Впрочем, современный глобальный кризис имеет ряд специфических особенностей, которые необходимо учитывать при выработке антикризисной политики и перспективной модели социально-экономического развития. Многие особенности связаны с технологическими обретениями эпохи – развитием информационно-коммуникационных технологий, которые делают мир «плоским»1, т.е. позволяют бизнесу в кратчайшие сроки переносить активность из одного региона в другой, из одного сектора в другой, моментально осуществлять трансакции, начинать и прекращать предпринимательские проекты. Возросший динамизм приводит к возникновению новых явлений и связанных с ними новых конфликтов экономического и политического характера.

Поскольку нынешний структурный кризис разворачивается в эпоху глобализации (точнее, на качественно новом витке глобализации), его существенной особенностью выступают глобальные структурные дисбалансы. Прежде всего это дисбалансы между развитыми и развивающимися странами, особенно между США как центром расходов и потребления и Китаем как центром сбережений и производства. Термин Chimerica (China + America), предложенный в 2008 г. Н. Фергюсоном2, становится символом проблемы глобальных дисбалансов. В результате современной глобализации сложился режим, противоположный модели рубежа XIX–XX вв.: если 100 лет назад капитал двигался из центра (развитых стран) на периферию (emerging markets того времени), то теперь развивающиеся рынки стали центрами сбережений, а США и другие развитые страны – преимущественно потребителями произведенных в развивающихся странах товаров.

К структурным дисбалансам относится и нарастание противоречий между краткосрочными и долгосрочными интересами компаний, что проявляется в конфликте между капитализацией и ростом производительности. В последние десятилетия акционеры и менеджеры преимущественно уделяли внимание капитализации компании, которая выступает важнейшим показателем ее успешности. Возможность легко избавиться от акций (гораздо легче, чем до информационной революции) еще больше способствует решениям в пользу быстрого наращивания капитализации (задача, которая может противоречить цели обеспечения долгосрочной устойчивости фирмы). Соответственно этот критерий становится основным при оценке эффективности менеджмента и при формировании бонусной политики корпораций.

Между тем стремление к максимальной капитализации вступает в противоречие с реальным основанием социально-экономического прогресса – повышением производительности труда. Рост капитализации с ней, конечно, связан, но лишь в конечном счете. Однако перед акционерами надо отчитываться ежегодно, а для получения красивых годовых отчетов, поддержания текущего роста капитализации требуется нечто иное, чем то, что обеспечивает рост производительности. Для хорошей отчетности нужны слияния и поглощения, поскольку увеличение объема активов способствует росту капитализации. Разумеется, не следует закрывать и устаревшие предприятия, так как в текущем периоде это ведет к снижению капитализации. В итоге в составе многих крупных промышленных корпораций сохраняются старые неэффективные производства.

Системный кризис всегда предполагает появление новой модели регулирования, включая существенное изменение экономической роли государства. Великая депрессия 1930-х годов привела к резкому увеличению государственного вмешательства в экономику, кризис 1970-х – к дерегулированию. В начале нынешнего кризиса стала популярной тема неизбежного отказа от экономического либерализма и возвращения к «Большому Государству», активно вмешивающемуся в экономическую жизнь. Впрочем, быстро пришло осознание, что кризис в одинаковой мере можно объяснить как «провалами рынка» (избыточным дерегулированием), так и «провалами государства», не способного обеспечить стабильность экономического роста. Постепенно становилось все яснее, что действительно требуется усилить государственное регулирование, но относится это прежде всего к финансовым рынкам. Именно в финансовой сфере формировались институциональные инновации, которые сначала обеспечили беспрецедентно высокие темпы экономического роста, но потом привели к беспрецедентному кризису. Именно финансовый кризис (как в частном, так и в государственном секторе) лежит в основе современных экономических проблем – и именно его преодолением государство должно заняться в первую очередь.

Другая особенность новой модели регулирования – необходимость изначально создавать ее как наднациональную, если не глобальную. Регулирование на национальном уровне в условиях современных информационно-коммуникационных технологий становится бессмысленным. Однако формировать наднациональные институты регулирования очень сложно, механизмы их функционирования пока не проработаны, включая способы принятия решений, имеющих обязательную силу.

При выработке современной модели регулирования надо учитывать качественно новый глобальный экономический процесс, для обозначения которого иногда используют термин «финансиализация» (financialization)1. В мире существует несколько типов рынков (и бирж) – денежный (фондовый), валютный, товарный. До последнего времени они функционировали независимо друг от друга, развивались по разным законам, на них выступали различные (специализирующиеся именно на данном типе рынка) агенты. Теперь же налицо процессы их сближения: рынки начинают влиять друг на друга, капитал перетекает между ними. В результате существенно трансформируется логика ценообразования на соответствующие продукты. С одной стороны, это существенно затрудняет анализ и прогнозирование развития ситуации на этих рынках и во всей мировой экономике. С другой стороны, экономические агенты получают новые инструменты для своей работы, в том числе для хеджирования рисков. Применительно к проблемам развития российской экономики особый интерес представляет трансформация нефти из типичного продукта товарной биржи, цена на который определяется соотношением спроса и предложения на топливо, в инструмент финансового рынка, на цену которого влияют спекулянты нефтяными фьючерсами, а через этот механизм – и валютные спекулянты. Это существенно повышает неопределенность цены на нефть как важнейшего фактора прогнозирования российской экономики.

Нынешний глобальный кризис разворачивается на фоне демографического кризиса, охватившего большую часть развитого мира и некоторые развивающиеся страны. Он, в свою очередь, порождает две группы проблем, которые необходимо решить для выхода на траекторию устойчивого развития. С одной стороны, это вопрос о механизмах экономического роста, поскольку до настоящего времени такой рост всегда предполагал увеличение численности населения. С другой стороны, обостряются бюджетные проблемы развитых стран, сумевших обеспечить высокий уровень социальной поддержки населения. Социальная нагрузка на одного работающего в ХХ в. неуклонно увеличивалась, а в условиях демографического кризиса это давление становится исключительно опасным для финансовой стабильности и соответственно для роста. Особенно остро в 2011 г. это почувствовали европейские страны, для которых выход из макроэкономического кризиса предполагает существенную реструктуризацию бюджетных обязательств. С аналогичными проблемами столкнется и Россия не только в случае заметного снижения цен на нефть, но даже при их стабильности.

Такая ситуация выдвигает на передний план задачи реструктуризации отраслей социальной сферы, прежде всего образования, здравоохранения и пенсионной системы. Речь идет именно о структурных реформах, о формировании новых моделей функционирования этих секторов, а не только о необходимости экономии бюджетных средств. Подчеркнем, что финансовый кризис является отражением и проявлением кризиса структурного, т.е. для его преодоления необходимо глубокое реформирование соответствующих секторов, приведение их в соответствие с новой технологической базой и с новой социальной структурой постиндустриального общества.

Решение социальных проблем будет тем более сложным, поскольку существенным элементом современного кризиса является достижение критических уровней суверенного долга в ведущих развитых странах. Отчасти это стало результатом безответственной финансовой политики предыдущего десятилетия, а отчасти – результатом самой антикризисной борьбы, сопровождавшейся мерами бюджетного стимулирования. Подрыв доверия к финансовой ситуации и к политике ведущих стран, беспрецедентное за последние 50 лет снижение суверенного кредитного рейтинга США, снижение или угроза снижения кредитных рейтингов ведущих стран и их глобальных банков свидетельствуют о глубоком кризисе доверия к экономическим и финансовым институтам. Восстановление доверия в обозримом будущем станет стержневой проблемой преодоления глобального кризиса.

Наконец, современный кризис имеет определенные политические последствия, хотя пока они не являются сколько-нибудь радикальными. По итогам 2010–2011 гг. следует выделить некоторые из них. Во-первых, общий сдвиг политических настроений вправо: правоцентристские партии выиграли выборы в Германии, Великобритании, Польше, Испании и Португалии. Республиканцы существенно укрепили позиции в законодательном корпусе США. Во-вторых, в Европе начался своеобразный эксперимент по поиску оптимальной политической антикризисной модели – между технократическим правительством, не имеющим мандата избирателей (Италия, Греция), и партийным правительством, победившим на выборах (новые правоцентристские правительства Испании и Португалии).

В-третьих, усугубляющийся конфликт внутри политической элиты США, уже приведший к казавшемуся еще недавно невероятным снижению суверенного рейтинга. Выбор экономической модели (между повышением налогов и сокращением расходов бюджета) стал здесь чисто политической проблемой, острота которой обусловлена приближением президентских выборов 2012 г. Естественное продвижение в двух направлениях одновременно для сокращения дефицита бюджета при таком противостоянии оказывается заблокированным.

В-четвертых, начались массовые акции протеста преимущественно в развитых странах. Они пока, правда, не играют существенной роли при формировании экономикополитического курса. Во всяком случае, несмотря на их откровенно левые (подчас левоэкстремистские) лозунги, на выборах в минувшем году побеждали правые партии.

См. также:
- Российская экономика в 2010 году. Тенденции и перспективы
- Российская экономика в 2009 году. Тенденции и перспективы
- Российская экономика в 2008 году. Тенденции и перспективы
- Российская экономика в 2007 году. Тенденции и перспективы

Коррупция в молочной отрасли и оценка ее влияния на стоимость молока.

На пути молока от производителя до потребителя, как, впрочем, и любого другого продукта питания, коррупция вносит существенные коррективы в отпускную цену товара, отмечается в представленном на Апрельскую конференцию докладе аналитика Центра Антикоррупционных исследований «Трансперенси Интернешнл-Р» Любови Константиновой. Не будь в России коррупции, молоко могло бы стоить на 20-30% меньше.

В России цена на молоко одна из самых высоких в мире. Это обусловлено дефицитностью этого продукта, а также высокой сезонностью из-за низкой эффективности хозяйств. Летом производится на 70% больше молока, чем зимой, когда потребление, наоборот, выше. Кроме того, в цене продукта заложена и коррупционная составляющая. Точно определить ее невозможно, хотя бы потому, что рынок крайне неодонороден. Опрошенные Константиновой эксперты говорят, что около 5-6 рублей в конечной стоимости — коррупционные издержки. Объективных данных об объемах коррупции в отдельных отраслях экономики попросту не существует, поэтому главным способом выявить проблемы молочной отрасли и коррупционные надбавки, стали экспертные интервью с руководителями профобъединений в молочной отрасли, непосредственно с фермера, компаниями по переработке и дистрибуции молочных продуктов.

Производство молочных продуктов — достаточно трудоемкий и многофазный процесс. При этом с серьезными трудностями производители молока сталкиваются уже на «нулевом» этапе — создании фермерского хозяйства, для чего только на сбор необходимых документов нужно потратить около 2 лет. Затем возникают проблемы с инфраструктурой — нередко при подведении коммуникаций фермеры сталкиваться с коррупцией.

Коррупционные риски и другие дополнительные издержки в производственной цепочке молока «Производитель сырого молока – Розница»

Основной проблемой молочной отрасли Константинова называет в своем докладе проблему избыточного регулирования в отрасли. В частности, существует двойной контроль со стороны Россельхознадзора и Роспотребнадзора как на этапе производства, так и на этапе переработки молока. Опрошенные эксперты отмечают, что в каждая компания контролируется 30-40 надзорными службами, требования которых не только могут дублироваться, и быть избыточными, но и противоречить друг другу. Это провоцирует производителей на неформальные практики решения вопросов с контролирующими организациями для ускорения процесса получения разрешений и сертификатов.

К коррупционным издержкам стоит отнести и откаты (в том числе за некачественный товар), которые зачастую просят у фермеров крупные перерабатывающие заводы.

Коррупционные риски и дополнительные издержки в производственной цепочке молока для российских компаний «Производитель – Переработка в российской компании – Розница»

Интересна ситуация на этапе дистрибуции молочных продуктов. Оказывается, ниже всего коррупционная нагрузка в секторе «традиционной розницы». Обычный розничный магазин не является сильным игроком в производственной цепочке, следовательно, мало кто прибегает к открытому или скрытому коррупционному вымогательству. А вот на рынках и в крупных сетях конечная цена молока увеличивается, покрывая коррупционные издержки различной природы.

По оценкам некоторых респондентов доля коррупции (как государственной, так и коррупции в частном секторе) в цене молока составляет от 15% до 30%, то есть, если литр молока стоит 40 рублей, то потребитель может платить за коррупцию от 6 до 12 рублей за литр. Если учесть, что в среднем на душу населения потребляется 262 кг молока в год (Динамика потребления продуктов питания в домашних хозяйствах, Федеральная служба государственной статистики), то средняя плата за коррупцию при покупке молока может составит от 1 572 до 3 144 рублей в год. На первый взгляд — это незначительная сумма, однако это только потенциальная плата за коррупцию при потреблении только одного продукта питания, тогда как корзина потребителя включает в себя еще и овощи, фрукты, мясо, яйца, хлеб и многое другое, напоминает в своем докладе Любовь Константинова.

Введение

По данным Индекса взяткодателей 2011 Transparency International , бизнес в России использует подкуп государственных служащих или в межкорпоративных отношениях чаще, чем в других странах. Мы предполагаем, что в результате возникновения необходимости решать проблемы с помощью неформальных платежей у предпринимателя происходит увеличение издержек, и, соответственно, часть этих издержек перекладывается на потребителя.

В данном исследовании на примере рынка молока, мы выяснили, с какими коррупционными издержками приходится сталкиваться бизнесу в этой отрасли. Мы выбрали этот рынок, так как молоко – это товар первой необходимости, который ежедневно покупают люди разного социального статуса.

Цель исследования – выяснить, с какими коррупционными проблемами приходится сталкиваться предпринимателям на каждом этапе производственной цепочки молока и оказывает ли это влияние на конечную стоимость литра молока в розничной продаже.

Основная гипотеза состоит в том, что на каждом этапе производственной цепочки помимо стандартной добавочной стоимости на цену продукта влияют коррупционные издержки, что увеличивает розничную цену литра молока для потребителя.

Мы провели 14 экспертных интервью со специалистами в области исследования потребительских рынков, представителями фермерских хозяйств и агрохолдингов, руководителями отраслевых ассоциаций, а также с сотрудниками перерабатывающих компаний. Сбор данных проходил в два этапа. Первый этап: июня 2011 – июль 2011. Второй этап: ноября 2011 – декабрь 2011. Полный список респондентов можно посмотреть в Приложении 2.

Производственные цепочки молока и коррупция

Молочный рынок очень неоднородный и существует несколько производственных цепочек молока с разными коррупционными рисками и структурой формирования цены. На основе интервью с нашими респондентами мы смоделировали возможные производственные цепочки и выяснили, какие коррупционные риски могут возникнуть в той или иной цепочке. Посмотреть схемы можно в Приложении 1.

Производственная цепочка «Производитель – розница» (Приложение 1, Рисунок 1) – это прямая продажа свежего молока с малых фермерских хозяйств. По статистике перерабатывающих компаний около половины свежего молока реализуется таким образом (примерно 15 млн. тонн от общего надоя 31,7 млн. тонн ). Обычно молоко из этой цепочки продается в Москве по более высокой цене по сравнению со средней ценой в магазинах, так как любые дополнительные издержки на транспорт, логистику, маркетинг, а также на решение проблем с помощью неформальных платежей заметно сказываются на увеличении себестоимости товара.

Производственная цепочка «Совместное производство и переработка – Розница» (Приложение 1, Рисунок 2) – это средние и крупные сельскохозяйственные компании по производству и переработке молока. В основном это региональные игроки, которые могут занимать большую долю в своем регионе, но не выходят на федеральный рынок. Цена в производственной цепочке «производство и переработка – потребитель» полностью контролируется одним предприятием, так как производство и переработка молока происходят внутри одного холдинга, а любые значительные повышения в цене происходят на этапе реализации. По сравнению с крупными заводами по переработке агрохолдинги являются мелким игроком, для которого любые дополнительные издержки (в том числе и коррупционные) сильно сказываются на цене продукта. Производственная цепочка «Производитель – Переработка в российской компании – Розница» (Приложение 1, Рисунок 3) – это наиболее распространенная схема производства молока, когда сырое молоко закупается у фермерских хозяйств и перерабатывается на заводах. Мы разделили производственные цепочки с переработкой в российских и западных компаниях, так как в первом и втором случае возникают разные коррупционные ситуации. По сравнению с крупными западными компаниями по переработке, любой российский завод является мелким игроком на федеральном уровне, и любые дополнительные издержки для такой производственной цепочки отражаются на стоимости молока.

Производственная цепочка «Производитель – Переработка в западной компании – Розница» (Приложение 1, Рисунок 4) – стандартное взаимодействие фермеров и перерабатывающих заводов, как и в предыдущей цепочке, только в данном случае в качестве переработчиков выступают крупные западные компании. Западные компании занимают большую долю на рынке (Данон-Юнимилк и PepsiCo Вимм-Билль-Данн вместе около 60%) и обладают высокой переговорной силой при взаимодействии с другими участниками рынка. Именно их продукты мы чаще всего видим на полках магазинов в Москве. Для крупных западных компаний дополнительные издержки (включая коррупционые) не столь критичны, как для мелких игроков.

Коррупционные риски в производстве сырого молока

Мы выделили несколько сфер, которые подвержены коррупционным рискам в процессе производства сырого молока: это барьеры входа на рынок, контролирующие органы, административное давление, а также коррупция в частном секторе.

Барьеры на входе

Основные барьеры входа на рынок производства молока это решение вопроса использования (или приобретения) земли сельскохозяйственного назначения, и проведение инфраструктуры к земле и зданиям на ней: «О коррупции можно говорить при запуске того или иного производства на уровне строительства, землеотвода, подключение электроэнергии, согласование различных условий с госслужбами и т.д. Просто так ничего не сделаешь» - рассказал нам представитель западной компании по переработке молока (респондент 7). Ситуация усложняется тем, что зачастую сложно установить собственника земли, многие существуют на бумаге, но их невозможно найти физически. «Переведение земли на сегодняшний день не может идти не по коррупционной схеме. Ни один квадратный метр земли в регионах сегодня не продаётся без каких-либо комиссионных. Размер трудно оценить, но какие-то средние показатели наверняка есть. Губернатор Калужской области говорил, что стоимость одного квадратного метра не должна превышать 30 тыс. рублей» - рассказал представитель фермерского хозяйства размеров на 200 голов скота (респондент 5).

Проведения инфраструктуры к земельному участку по сложности сравнимо с оформлением земли. Сама по себе земля без инфраструктуры представляет мало ценности с точки зрения молочного животноводства. Пример открытого коррупционного вымогательства при подключении газа рассказал нам фермер с хозяйством на 200 голов: «Что касается газификации. Мы столкнулись с явлением коррупционного вымогательства, несмотря на то, что существует поручение Газпрому от президента, согласно которому все жилые помещения следует газифицировать бесплатно. Например, подвести ветку газопровода и поставить распределительную станцию на 500 домов обошлось нам за 5 участков по 20 соток земли» - респондент 5. Если не соглашаться на подобные требования организаций, которые занимаются проведением инфраструктуры, то подключения воды, света и газа может занять очень длительное время. В результате, некоторые предприниматели решают вообще не выходить на такой рынок, это ведет к снижению конкуренции и в целом негативно влияет на деловую активность.

Контролирующие органы в производстве

Любое пищевое производство очень жестко контролируются со стороны всевозможных контролирующих инстанций: «У нас есть конкретные федеральные службы, надзоры. И подсчитано, что любой хозяйствующий субъект подвергается от 30 до 40 видов надзора. Другое дело, что у надзора бывает пристрастное мнение и беспристрастное» - рассказывает руководитель профессионального объединения в молочной отрасли (респондент 4). Лидирующие позиции в молочной отрасли занимают Россельхознадзор и Роспотребнадзор , при этом обе эти организации контролируют как производство, так и переработку молока: «В производстве наиболее серьезный контроль – Россельхознадзор, то есть ветеринарная инспекция, потому что не всякий пожарник долетит до ферм, не всякий налоговик будет с ним связываться, а для Россельхознадзора это их кормовая база. Все остальные могут пастись в других сферах, которые более привлекательны. Контроля по цепочке, конечно, очень много» - рассказал, специалист по исследованиям потребительских рынков (респондент 2).

Эксперты говорят о проблеме избыточного регулирования в молочном производстве, которая провоцирует производителей на неформальные практики решения вопросов с контролирующими организациями для ускорения процесса получения разрешений и сертификатов: «Препятствует развитию – обилие разрешений, которые приходится получать производителям продуктов питания. Сфера очень сильно «зарегулирована». Я знаю несколько крупных фермерских хозяйств в Башкирии, занимающихся производством кумыса. Поголовье – несколько сот лошадей. Очень много сил уходит на получение разрешений и сертификатов… это излишнее регулирование. Фермеры вынуждены платить, иначе им просто не дают разрешения и выливают молоко в канаву» - считает специалист по исследованиям потребительских рынков (респондент 3). Также существует проблема дублирования функций надзорных органов и наличие заведомо невыполнимых требований к производителю: «У всех надзоров предусмотрено наличие требований заведомо невыполнимых. И потом есть наложение функций надзоров: очень часто проверяют одно и то же две конторы. Соответственно, вы на всех этапах достигаете какого-то конформизма» - рассказывает руководитель профессионального объединения в молочной отрасли (респондент 4).

Помимо усиленного контроля со стороны надзорных органов проблемой существования коррупционных ситуаций является ментальность российских предпринимателей. Представитель фермерского хозяйства на 200 коров рассказал о случае с одним фермером: «Хозяйство находится прямо в городе, и у его владельца произошёл конфликт с Роспотребнадзором. Я спрашиваю, почему конфликт? Оказывается, он взятку не хочет брать. Ведь нет санитарно-защитной зоны, а портить отношения не хочется. Если с какой-либо стороны нет желания решать вопросы, то появляется коррупция» - респондент 5. Из описанных выше примеров напрашивается несколько выводов. Во-первых, существует необходимость изменения норм и требований на более реальные и выполнимые. Во-вторых, необходимо свести к минимуму проблему наложения контролирующих функций со стороны разных контролирующих инстанций. И, в-третьих, необходимо менять менталитет российского бизнеса, чтобы сами предприниматели не предлагали взяток.

Административное давление в регионах

Власть может оказывать влияние на ограничение конкуренции. Наши респонденты рассказали о наличии такой проблемы как административное давление властей на производителей молока в вопросах сбыта продукции перерабатывающим заводам: «Если говорить о влиянии глав и администраций районов, то они давали настоятельные советы председателям колхозов о продаже молока тому или иному переработчику. Например, я работал с Татарстаном, и там администрация района устно запрещала вывозить молоко своим колхозникам за пределы своего региона. Я мог бы дать им более высокую цену, нежели местный завод, который пользуется монополией» - рассказал представитель российского сельскохозяйственного предприятия на 16 семейных ферм по 50 коров и своим заводом по переработке молока (респондент 14). Зачастую, фермеры мирятся с таким положением вещей и не заявляют об этом в ФАС. Представитель западной компании по переработке молока рассказал, что они сталкиваются с такими ситуациями: «Что делают иногда региональные власти в период, например, осеннего дефицита, они могут прийти к фермерским хозяйствам и сказать: «Не продавайте молоко в Данон и Вимм-Билль-Данн, у нас есть свой завод, и вы будете возить молоко на завод, который находится в нашей области». При этом по ценам, которые ниже, чем наши. Сами фермеры не заявляют о таком давлении в ФАС, а мы за них это сделать не можем. Мы ведь молоко купим и уедем, а они останутся там жить и работать. Более того, молочное животноводство дотационное, оно получает субсидии, как из федеральных органов, так и из регионального бюджета, поэтому они от региональной власти очень сильно зависят, и не могут с ними ссориться» - респондент 8. В результате такого давления на фермеров они теряют потенциальную прибыль, так как сдают молоко по более низким ценам, чем могли бы его продать. Фермеры идут на это ради того, чтобы не портить отношения с местными органами власти и избежать лишних проблем.

Коррупция в частном секторе: откаты

Коррупционные практики укоренены в ментальности российского бизнеса, люди просто не понимают, как можно строить бизнес по-другому. Следовательно, коррупция распространена не только среди чиновников и собственников бизнеса, но и в межкорпоративных отношениях. Например, представитель компании по продаже оборудования для молочных ферм рассказал нам: «При продаже любого оборудования, как правило, 80% фермерских хозяйств просят откат. Мы считаем, что бизнес должен быть этичным, и с откатами у нас ни одной сделки не проходило, и мы проигрывали тендеры, потому что нас просили дать какой-нибудь процент, бывает, что 10% и 15% просят» - респондент 11. Если оборудование покупается с заложенным в его стоимость откатом, то повышается его стоимость из-за коррупционной составляющей, и это приводит к общему увеличению издержек и повышению себестоимости молока: «На мой взгляд, больше коррупции среди участников рынка. Получается: я хозяин, ты – поставщик. В любом случае, тот, кто закупает диктует свои условия. Если переговоры идут с руководителем, то ни о какой коррупции речи не идет, но если переговоры с менеджером компании, то, так или иначе, встает вопрос о вознаграждении. Либо в виде какого-то подарка, либо другого вознаграждения, процента от сделки. И потом все удивляются, почему так дорого закуплено оборудование? В результате, люди вынуждены завышать цены» - рассуждает представитель западной компании по продаже оборудования фермерским хозяйствам (респондент 11). Коррупционным практикам подвержена вся цепочка производства молока и при взаимодействии со всеми агентами может возникнуть коррупционная ситуация.

Аналитический доклад (4-ый этап): Стратегия развития финансовой системы России: блок «Обеспечение инновационного потенциала экономики (управление стоимостью, государственные финансы)»

Финансовый университет продолжает разработку по госзаказу финансовой стратегии России. В четвертом этапе исследования рассматривается связь финансовой системы и инновационного потенциала экономики. В первой из серии публикаций – о проблемах, существующих в отечественной финансовой системе.

Как отмечают во вводной части авторы доклада, определение необходимости перехода к инновационному экономическому росту обозначает новые требования к развитию финансовой системы Российской Федерации и типу реализуемой финансовой политики. В связи с этим ими сформулированы проблемные черты российской модели государственных финансов. Данная модель, имеет, по мнению авторов, следующие проблемные черты:

Высокий уровень фискальной нагрузки на экономику при достаточно низком уровне использования государственных доходов

Одной из проблем в области публичных финансов является расширенная роль государства в экономике страны (как собственника, регулятора, потребителя, посредника в перераспределении финансовых ресурсов). Как следствие, России присуща высокая фискальная нагрузка на экономику.

Фискальная нагрузка соответствует значениям стран с развитой экономикой и является одной из самых больших среди стран с развивающейся экономикой. Величина индикатора «Доходы консолидированного бюджета / ВВП» выросла с 25-28% в 1999-2000 гг. до 48-51% в 2007-2009 гг. В Китае данный показатель в 2009 гг. составил 27% (35% – в 2007 г.).

Если в развитых экономиках с высоким уровнем бюджетных доходов доля используемых расходов составляет 95-100%, то в России данный показатель – только 90%, т.е. часть доходов бюджета, собранных за счет повышенной налоговой нагрузки, не используется. Так, например, по величине социальных расходов бюджета к ВВП Россия находится на одном уровне с Китаем (бюджет которого ориентирован на инвестиции в экономику), Боливией, Казахстаном, Сальвадором и др. Уровень расходов на конечное потребление государственного управления в России выше, чем у большинства развивающихся государств, и сопоставим с англосаксонскими и западноевропейскими странами.

Учитывая, что по уровню доходов бюджета Россия приближается к показателям скандинавских стран, данная ситуация может свидетельствовать о недостаточной эффективности механизма распределения государственных доходов, а также невысокой эффективности социальной политики государства.

При сохранении текущего уровня фискальной нагрузки (около 50% ВВП), изъятие ликвидности из экономики и ее замещение внутренним долгом может привести к созданию дефицита ресурсов у бизнеса, что будет способствовать росту внешнего корпоративного долга, а, следовательно, создавать предпосылки для увеличения нестабильности финансовой системы России в периоды кризиса.

В конечном итоге, высокая фискальная нагрузка в России не позволяет стране обеспечить стабильный и качественный экономический рост за счет роста инвестиций, производства и внутреннего потребления. Для этого необходимо использование налоговых стимулов и инициатив (налоговые льготы, налоговые кредиты, налоговые каникулы) для поддержания налоговой нагрузки, оставляющей в распоряжении бизнеса достаточно финансовых ресурсов и стимулов для инвестиций.

Неэластичность доходов и расходов в условиях преобладания нефтегазовых доходов и расширенной роли государства в экономике страны

Зависимость от цен на энергоресурсы российской экономики деформирует механизм эффективного распределения собранных за счет повышенной налоговой нагрузки доходов бюджета.

Так, в период высоких цен на нефть значительная часть налоговых доходов приходится на нефтегазовые доходы (22-27% в 2008-2009 гг.). наблюдается избыточный приток средств, формируется профицит бюджета. За счет этих средств в российских условиях финансируется повышенный объем расходов, не связанных с инвестициями (социальные, военные, на государственное управление и т.п.). Значительная часть средств поступает на финансирование внебюджетных фондов-«стабилизаторов», а также на создание резервов Центрального Банка РФ.

Таким образом, с одной стороны, возможности бюджета по финансированию инвестиций уменьшаются за счет изъятия части экспортных доходов и их консервации в резервных фондах, а с другой стороны - происходит объемное осуществление расходов, не связанных с модернизацией экономики и повышением ее инновационного потенциала. В итоге доходы бюджета являются нестабильными и зависят от колебаний мировых цен на сырье, а расходы бюджета остаются высокими даже при падении цены на нефтегазовое сырье, т.е. проявляется неэластичность доходов и расходов.

Бюджетная политика слабо ориентирована на развитие экономики и формирование внутреннего спроса

Для российской модели государственных финансов характерен рост не связанных с инвестициями расходов государства (социальных, военных, на управление и т.п.) в периоды высоких цен на нефть, которые не сокращаются при их падении, приводя к расширению бюджетного дефицита. В структуре расходов консолидированного бюджета России преобладают социальные и военные расходы (60% и 16%), остаются высокими общегосударственные расходы (несмотря на низкий уровень государственного долга) и незначительными – расходы на национальную экономику.

Слабая ориентированность бюджета на развитие экономики проявляется и в структуре государственных инвестиций. Несмотря на то, что в 2009 г. уровень государственных инвестиций в России был один из самых высоких в мире, структура данных инвестиций остается в значительной степени военно- и социально ориентированной, а не направленной на модернизацию экономики.

Концентрация ресурсов в федеральном бюджете и сохранение дефицита средств федеральных внебюджетных фондов

Для российской модели государственных финансов характерна достаточно высокая степень централизации финансовых потоков. Основные доходы консолидированного бюджета приходятся на федеральный бюджет, доля доходов бюджетов субъектов РФ снизилась с 54,4% в 1999 г. до 38-40% в 2008-2009 гг.

Кроме того, характерно сохранение дефицита финансирования внебюджетных фондов федерального уровня и их высокой зависимости от безвозмездных поступлений из других бюджетов, в основном федерального (в 2009 г. доля безвозмездных поступлений из других бюджетов в ПФ РФ составила около 50%, в ФОМС и ФСС — 20-25%).

Диспропорции системы публичных финансов, связанные с взысканием денежных средств из сырьевого сектора

В период 2000-2007 гг. ВВП России увеличивался (в 4,55 раз, текущие цены), профицит консолидированного бюджета вырос в 14,46 раз, государственный внешний долг РФ сократился в 3,6 раза, государственный внутренний долг увеличился в 2,33 раза (т.е. уменьшился относительно ВВП). Излишки ликвидности стали оседать во внебюджетных фондах, созданных для абсорбции «избыточной» ликвидности. Обязательства Банка России перед федеральным правительством (кассовые остатки бюджета, средства внебюджетных фондов на счетах в центральном банке) увеличились в 2000 – 2007 гг. в 25,6 раза.

Таким образом, средства от сырьевого экспорта перераспределялись через бюджет на счета в ЦБ, превращались им в валютные резервы Банка России, размещаемые в валюты (преимущественно в активы в долларах и евро) и ценные бумаги развитых стран, таким образом, финансируя чужую экономику. Размещение средств суверенных фондов осуществлялось в соответствии с консервативной инвестиционной стратегией. Даже несмотря на высокие курсовые доходы, в долгосрочном плане доходность размещения средств российских фондов являлась одной из самых минимальных по сравнению с зарубежными суверенными фондами. Проблема «избыточной ликвидности» до кризиса решалась нерационально.

После кризиса в 2008-2010 гг. конструкция бюджета изменилась - впервые с 2000 г. бюджет стал дефицитным, для покрытия дефицита были использованы средства Резервного фонда и Фонда национального благосостояния, резко возросли объемы государственных заимствований (в основном на внутреннем рынке).

Высокая роль государственных средств на финансовом рынке

Прямым следствием значительных изъятий финансовых ресурсов из национальной экономики является концентрация их на государственных счетах (20-60% широкой денежной массы с середины 2005 года), что является одним из самых высоких показателей по сравнению с другими странами. При этом до 2011 г. бόльшую часть данных средств представляли собой депозиты Федерального казначейства по учету средств суверенных фондов в ЦБ РФ. Только с 2011 г. при сокращении объема средств, размещенных на счетах суверенных фондов за период кризиса, происходило увеличение объема средств государственных бюджетов, размещенных на счетах коммерческих банков. В результате был осуществлен переход от политики полного фискального изъятия финансовых ресурсов из экономики в государственные резервы к политике предоставления накопленных государственных депозитов коммерческим участникам финансового рынка.

В то же время сохранение высокой фискальной нагрузки при значительных объемах накопления денежных средств на счетах органов государственной власти (даже при их частичном размещении на счетах коммерческих банков) и росте фондов-«стабилизаторов» не позволяет в полной мере использовать финансовые ресурсы страны на цели модернизации экономики и расширения внутреннего спроса.

Доклад Финансового университета предлагает следующие меры по модернизации российской модели государственных финансов и переориентация бюджетной системы на расширение внутреннего спроса:

1) Сбалансированное и постепенное снижение фискальной нагрузки на экономику в средне- и долгосрочной перспективе до уровней, характерных для Великобритании, Испании, Эстонии, Польши, Бразилии (около 40-45% ВВП), а также ориентация в долгосрочной перспективе на показатели новых индустриальных и быстрорастущих развивающихся экономик (25-30%ВВП – Корея, Сингапур, Гонконг; Малайзия, Чили, Индия, Индонезия и др.).

Снижение фискальной нагрузки может быть обеспечено за счет расширения налогового стимулирования инвестиций и инноваций, повышения эффективности использования бюджетных средств и имущества, повышения собираемости налогов.

В результате понижение налоговой нагрузки на экономику России будет способствовать увеличению ресурсов, остающихся в распоряжении бизнеса, а, следовательно, дальнейшему расширению спроса компаний на новые технологии и оборудование. Кроме того, нормализация фискальной нагрузки и улучшение инвестиционного климата в России приведут к снижению потребности корпоративного сектора в заимствованиях на внешнем рынке, сокращению корпоративного внешнего долга, повышению устойчивости финансового сектора России.

2) Увеличение и стабилизация на высоком уровне нормы накопления (повышение до 25% ВВП) и сохранение при этом стабильного потребления домашними хозяйствами, а также сокращения потребления государства (в части общегосударственных расходов).

Данная цель может быть достигнута за счет увеличения объема государственных инвестиций в основной капитал в экономике, образовании и науке, стимулирования роста капитальных вложений частного сектора, стимулирования роста инвестиционных товаров (машин, оборудования, технологий и др.) в товарной структуре российского импорта.

Рост государственных инвестиций может быть обеспечен за счет сокращения общегосударственных расходов, в том числе расходов на обслуживание государственного долга, высвобождения дополнительных бюджетных ресурсов за счет части средств ЦБ РФ (международных резервов) и федерального правительства.

3) Переориентация структуры бюджетных расходов и доходов в части увеличения расходов на экономику и сокращения общегосударственных расходов

Высвобождение дополнительных бюджетных доходов, направляемых на цели экономического развития, могут достигаться за счет следующих факторов:

Оптимизация расходов на жилищно-коммунальное хозяйство;

В связи с высоким уровнем износа жилищно-коммунального сектора и недостаточной обеспеченностью недвижимостью населения нецелесообразно значительное снижение государственных расходов в данной сфере. Эффективность отдачи от государственных инвестиционных расходов в данном секторе может быть повышена за счет привлечения частного финансирования (реализация механизмов государственно-частного партнерства, в частности, концессий), повышения уровня контроля за расходованием государственных средств.

снижение расходов на содержание государственного аппарата. Может быть достигнуто за счет оптимизации расходов на государственное управление: сокращения численности государственных служащих, реформирования штатной структуры учреждений государственного сектора и т.д.

Отметим, что размер общегосударственных расходов не является взаимосвязанным с государственным устройством (доля общегосударственных расходов в суммарных расходах для унитарных и федеративных государств примерно одинакова). Целевым уровнем доли общегосударственных расходов для России является 10-15% к общей сумме государственных расходов (14% — среднемировое значение в 2007 и 2009 гг.)

Оптимизация и повышение эффективности государственных военных расходов (увеличение расходов на коммерциализацию ОИС, налаживание эффективного трансферта научно-исследовательских и достижений военного характера в гражданскую сферу).

4) Повышение эффективности использования международных резервов и средств суверенных фондов, в том числе на цели модернизации экономики.

Одними из основных каналов высвобождения дополнительных бюджетных ресурсов являются:

Оптимизация валютных резервов (сокращение объема избыточных международных резервов с направление их через механизмы государственных инвестиций и размещения бюджетных средств в национальную экономику),

повышения эффективности размещения свободных бюджетных средств и использования части средств суверенных фондов для финансирования приоритетных направлений развития России.