Всё понятно: мир поддался маниакально-депрессивному психозу центрального планирования.

После глубочайшего спада мировая экономика не может прийти к прежним показателям. Налицо необходимость стимулирования экономического роста и приведения в порядок бизнес-цикла. Монетарная политика, в общепринятом её понимании, призванная точно подгонять процентные ставки, не справляется со своей миссией. Нестандартные её схемы количественного смягчения также малоэффективны.

Парадоксальная ситуация: мало того, что Федрезерв раздул грандиозный мыльный пузырь, так он ещё и перенёс его на рынок ценных бумаг и акций. Японцы же загнали свою экономику в «Зону Куроды», в которой, как в сериале «Сумеречная зона», происходят события, далёкие от реальности. Банку Японии не удалось стимулировать рост инфляционных ожиданий и зарплат, зато рынки, акции и облигации были благополучно загнаны в угол. Китайский Центробанк в попытке снижения ставок при первых сигналах о замедлении роста на фондовом рынке поддержал так называемую вторую тюльпановую лихорадку. Утверждение ЕЦБ программы, направленной на покупку облигаций на сумму в триллион евро, проходило на фоне требований по ужесточению фискальной дисциплины: то есть банк стремится к монетизации облигаций при весьма слабом спросе на них.

В едином порыве самые влиятельные Центробанки мира размножили пузыри на рынках активов, а динамика экономического роста как была вялой, так и осталась. Предполагалось, что посткризисная монетарная политика оживит спрос и сгладит бизнес-цикл. На деле же был получен противоположный эффект, и заложен фундамент для нового коллапса, обещающего быть ещё более грандиозным. Прибавив к этому дефляционный переизбыток предложения, мы получим совсем невесёлую картину.

Любому здравомыслящему человеку понятна бесперспективность монетарных экспериментов, и желание с ними покончить представляется единственно верным решением. А это значит, что нужно наложить табу на покупку активов, снижение ставок, оказавшихся у крайней черты, переступив которую, банки потеряют кредит доверия. Однако экономист из Citi Уиллем Битер и его единомышленник Кеннет Рогофф уверяют, что выход в отказе от наличности и полном переходе на дебетовые карты, привязанные к банковским счетам, находящимся под контролем правительства. По их мнению, таким образом можно без труда осуществлять центральное планирование, так как появятся мощные рычаги воздействия: повышение налога на остаток на счетах, дабы стимулировать потребителей к трате денег; повышение процентов по вкладам, чтобы побудить к экономии и остудить не в меру перегретую экономику.

Питер Бофингер, член Совета экономических экспертов Германии считает банкноты и монеты анахронизмом, мешающим эффективной работе Центробанков, и ратует за отказ от них в пользу современных технологий. Этот мессия убеждён, что благодаря такому подходу будет обескровлен чёрный рынок, решена проблема нелегального оборота и серых доходов, а у государства будут развязаны руки для проведения монетарной политики. Выступая в университете Вюрцбурга, он делал упор на давно назревшую необходимость решения данного вопроса.

Ларри Саммерс, бывший некогда министром финансов США, и Кеннет Рогофф уверены, что эффективность манипуляций Центробанков с процентной ставкой при отмене наличности значительно возрастёт из-за того, что банки будут выдавать кредиты, а не копить деньги. Обрисованные кейнсианцами перспективы весьма заманчивы. Но критики предупреждают, что лучше бы не витать в облаках, а заняться реальными проблемами монетарной политики, которая на сегодняшний день адекватно не работает и толкает фондовые рынки к беспрецедентным максимумам.

Центробанки в отчаянной попытке стимулирования экономики и поднятия темпов инфляции солидарны с Майклом Пейлином из известной великобританской группы Монти Пайтон, который в одном из скетчей пояснял, что эффект неожиданности – это лучшее оружие. На протяжении многих лет ярые приверженцы монетарной политики ради прозрачности институтов Центробанков ратовали за сообщение о всех намерениях и обязательное выполнение обещанного. Однако этот год всё перевернул с ног на голову. В моду вошло новое явление: применение эффекта неожиданности, что сделало жизнь рынков подобным сидению на бочке с порохом. По мнению Роджера Халлама, старшего инвестиционного стратега JPMorganAssetManagement, возрастающая волантильность показывает на улучшающееся функционирование рынков, адекватно на неё реагирующих. С начала года больше двадцати раз Центробанками снижалась ставка. Причём были случаи, когда этого никто не ожидал. Данией за неполный месяц ставка понижалась четыре раза, а Европейский Центробанк привёл всех в недоумение покупкой активов.

Но всех перещеголял швейцарский Национальный банк, отказавшийся 14 января от валютной привязки к евро, чем всколыхнул валютный рынок. В ожидании заседаний Центробанков, которые состоятся во многих странах, в том числе в России, Новой Зеландии, Таиланде, Бразилии, Швеции, рынки готовятся к сюрпризам. Этот год уже зарекомендовал себя как непредсказуемый для сообщества Центробанков: от Египта и Сингапура до Индии и Польши. Остались в стороне лишь Банк Англии и Федрезерв США. Однако, судя по последним комментариям руководства этих финансовых учреждений, начинает казаться, что и они вскоре поддадутся общей тенденции. Зацикленность Центробанков на проблеме дефляции, нежелание стимулирования экономик делает прогнозирование их политики весьма сложной задачей. Глава экономического отдела Итон Харрис считает резкие изменения валютных курсов следствием решений Центробанков, продиктованных глобальной дефляцией.

Конечно, с точки зрения о недопущении возникновения застойных процессов, удивление рынков полезно, но в данном случае эта тенденция возникла после переосмысления банками заявления о намерениях, практики, введённой в 1997 году и преследовавшей цель составления понятных долгосрочных прогнозов. Заявление о намерениях сейчас явно не в тренде. Поэтому Харрис полагает, что рынки поплатились за слепую веру обещаниям Центробанков. Банк Канады одним из первых использовал заявление о намерениях. Однако после слов его председателя Стива Полоза, говорившего о невозможности составления чётких прогнозов по ставкам во времена экономической неопределённости, стала понятна позиция канадцев, заключающаяся в тяготении к здоровой двусторонней волантильности, и 21 января Банком Канады была снижена ставка.

Джейн Фоули, разработчик валютных стратегий из Rabobank отметила, что в арсенале банков осталось мало эффективных приёмов, и они стали компенсировать это элементом неожиданности. По её утверждению, при нормальных условиях на такие сюрпризы мало бы кто решился. Всему виной угроза дефляции. А желание получить как можно большую отдачу никто не отменял. Поэтому банки идут на трюки с понижением ставок. Сейчас эксперты присматриваются к Федрезерву и гадают, какой сюрприз можно ожидать от него. В планах американского ЦБ завершение политики лёгких денег, взвинтившей цены на облигации и акции. Делая ставку на объективные экономические данные, Федрезерв тоже отказывается от заявления о намерениях. Глава ФРБ Кливленда Лоретта Местер убеждена, что заявление о намерениях может рассматриваться только в качестве некоего ориентира, но никак не чёткого политического инструмента.

Тем не менее слишком частая прививка удивлением нежелательна. Федрезерв убедился в этом в 2013 году, когда сокращение программы стимулов вызвало настоящую панику. Харрис отзывается об этом событии не иначе как о самом ужасном в истории современности. Теперь ФРС осторожничает. Не так давно сопроводительным заявлением был спровоцирован рост волантильности. Как говорит Фоули, для того, чтобы рынок забился в истерике, достаточно одного чиха ФРС. Значит Центробанк ни в коем случае не должен усиливать и без того обострённую реакцию рынка. После заседания FOMC вряд ли целесообразно уповать на эффект неожиданности. По словам Харриса, Федрезерв нуждается в обозначении переходного характера своей политики. Джанет Йеллен, глава ФРС, не хочет повторения событий 2013 года, когда рынки стали неподконтрольны, и пытается отыскать золотую середину.

Слабый внутренний спрос побуждает политиков большинства развивающихся экономик к наращиванию объёмов экспорта, что способствует поднятию занятости и экономической активности. Дабы успешно осуществить такой план, необходима слабая валюта и внедрение нетрадиционных алгоритмов проведения монетарной политики. Иначе не удастся обеспечить требуемый масштаб девальвации. Начиная с начала этого года, более двадцати стран взяли пример с Банка Японии и Европейского Центрального банка, предприняв шаги, способствующие стимулированию экономики.

Небогатым странам Евросоюза как воздух нужна слабая валюта для сокращения внешних дефицитов, чтобы получить возможность запуска экономического маховика. Однако ослабленный евро в сочетании с количественными стимулами стал причиной роста профицита текущего счёта в Германии, который в прошлом году переступил порог в 8% от ВВП. Рост внешних профицитов наблюдается и в других центральных странах Евросоюза. При этом и без того огромные дисбалансы валютного союза продолжают свой рост.

Японский премьер-министр Синзо Абэ предложил для страны программу реформирования, результатом которой стало существенное ослабление иены, благодаря чему торговые профициты значительно выросли. Из-за японских и европейских программ, направленных на количественное смягчение, доллар подвергся ещё большему давлению. Его укрепление произошло также относительно канадского и австралийского долларов и валют других развитых стран, занимающихся экспортом сырья. Что уж тут говорить о валютах развивающихся государств, в которых упавшие сырьевые активы и нефть вызвали валютную девальвацию, в некоторой степени защитившую их рынки труда, а также другие показатели экономики от последствий, связанных со снижением экспортного объёма. Валюты стран с уязвимой экономической моделью (дефициты фискальных счетов, политическая нестабильность, большая задолженность в государственном и частном секторах, вялый рост, растущая инфляция) устремились вниз. В прошлом году даже юань снизился по отношению к доллару, а сокращение объёмов производства искушает китайское правительство прибегнуть к подобной практике снова. Избавление от избыточных запасов в Поднебесной и выход с ними на мировые рынки отчасти способствует росту профицита торгового баланса.

Ранее американских политиков не особенно беспокоило укрепление доллара, так как экономическая обстановка в США была намного лучше, нежели в Европе или Японии. Ещё в начале года многие питали надежду на внутренний спрос в США, который, как ожидалось, в состоянии обеспечивать трёхпроцентный рост ВВП даже при укрепляющемся долларе. Казалось бы, рост занятости, удешевление энергоносителей станут причиной увеличения располагаемого дохода и, как следствие, потребления, а улучшение экономических условий приведёт к росту инвестиций в жилищное строительство и капитальные расходы. Но реальность предложила другой сценарий, не имеющий ничего общего с вышеизложенными радужными перспективами, что хорошо видно на графиках валютных курсов, взглянув на которые, американские чиновники начинают испытывать отнюдь не радостные чувства.

Статистические модели не отразили реальной картины: американская валюта укрепилась сильнее, чем предполагалось; инфляция, чистый экспорт, рост не вышли на заданные показатели; потребление, внутренний спрос, инвестиции в жилищное строительство и капитальные расходы вообще снизились.

Попытки воспрепятствовать укреплению доллара втянули США в валютные войны. Пояснения чиновников из ФРС о влиянии доллара на рост, инфляцию и чистый экспорт, критика американскими властями государств Еврозоны за ослабление евро не дадут результатов. Положение вещей, обусловленное сильным долларом, вынудит к принятию реальных политических мер. Федрезерв же будет сохранять нулевые ставки дольше, чем планировалось, чтобы помочь коррекции доллара.

Валютные разногласия приведут к нагнетанию ситуации в торговле, а валютные войны не могут не перерасти в торговые. Для США, жаждущих заключения крупного межрегионального Трансатлантического и Тихоокеанского соглашения, всё это очень не вовремя. Большой вопрос, получится ли у администрации Обамы убедить Конгресс утвердить соглашение. К тому же эту задачу осложняет предложенный закон о штрафных санкциях для стран, которые были уличены в манипулировании на валютных рынках. Всякого рода санкции однозначно не понравятся представителям азиатских государств, которые в таком случае откажутся от подписания. Было бы намного лучше, если бы правительства придерживались линии стимулирования внутреннего спроса и роста, а не добивались благополучия, создавая проблемы соседям. Такое развитие событий возможно при меньшем уповании на монетарные политики и большем внимании к фискальным рычагам. Например, увеличение расходов на инфраструктурные проблемы, стимулирование доходов и потребления не идут в сравнение с валютными девальвациями, угнетающими рост уровня реальных заработных плат. Исходя из того, что в сумме все торговые балансы дают ноль, не все страны могут быть экспортёрами в чистом виде, а валютные войны подобны игре с нулевым исходом. Однако Америке, как бы кому-то этого не хотелось, придётся в них ввязаться. Ведь у неё просто нет другого выбора.