Кейнсианство потерпело крах как буржуазная политика в странах центра потому, что оказалось более невыгодным монополиям. Возникновение нелиберальной политики обеспечило корпорациям новые возможности накопления, а главное – приспособление к условиям, возникшим на планете в результате краха колониализма. Ресурсы бывших колоний и зависимых рынков были по-новому поставлены на службу капитализму. Немаловажной оказалась роль открывшихся с крушением «реального социализма» рынков. За счет них произошло типичное для многих понижательных волн территориальное расширение экономики мирового капитализма.

Неолиберализм процветал с 1980-х годов. Он прошел немало кризисов и сохранил эффективность (подробнее здесь). Однако он вновь споткнулся о кризис, повалившись в депрессию. Старое монетаристское лекарство не помогает экономике: она остается отягощенной кризисом, капитализм не в силах возвратиться к росту прежних лет. Правительств отчаянно ищут выход не связанный для капитала с уступками классу наемных работников. Его нет, и не может найтись. Массы напряжены и ждут от властей совершенно иного.

Но кейнсианство не может просто вернуться как инструмент преодоления нынешнего глобального кризиса. Эта модель предполагала поддержание потребления в развитых индустриально странах за счет эксплуатации рабочей силы и природных ресурсов колониальной и полуколониальной периферии. Вздорожание сырья – сырьевой кризис 1960-х годов – подорвало основу кейнсианской экономики в странах центра.

В современных условиях капитализму, чтобы выжить придется пойти на большие уступки трудящимся, чем это было возможно во время расцвета кейнсианства. Локальные рынки должны будут объединиться, а борьба за сбыт обострится еще до конца нынешнего кризиса. Для перехода к хозяйственному росту государству придется перейти от эпизодической поддержки потребителей к стратегии экономического регулирования при стимулировании роста платежеспособности широких слоев. Капитал должен будет сделать ставку на новую технику и квалифицированный труд. Коммерческая сфера услуг видоизменится, возможно, значительно сожмется. Общественная сфера, стимулируемая государством, наоборот возобновит быстрый рост.

Подобного не стоит ожидать в виде доброй воли буржуазии. Без острейшей классовой борьбы сдвиги не обойдутся. Действия трудящихся масс наряду с рыночными неприятностями вновь откроют капиталу угрозу крушения всего эксплуататорского строя. За годы мирового кризиса рабочее движение должно будет вырасти в могучую силу, чтобы показать господствующему классу – без отказа от неолиберализма и радикального реформирования капитализма невозможно избежать его крушения. Потеря эффективности экономики сделает даже сравнительно слабые удары рабочего движения более ощутимыми для корпораций.

Капиталу придется взять на себя издержки по преодолению кризиса (его наиболее острый этап мы еще увидим). Рынки начнут сливаться, как это не единожды было в истории, а конкуренция между мировыми группами крупного капитала усилится. Рост мировой торговли не прекратится с торжеством протекционизма, но рост больших рынков окажется еще большим. При этом буржуазно государства должно будет выработать стратегию выращивания, поддержания и защиты рынков. Карликовые страны лишаться перспектив. Оффшоры, вероятно, будут в большинстве ликвидированы.

Структурные изменения, как можно ожидать, включат транспортную революцию, и общее развитие коммуникаций не в частных, а общеэкономических интересах. Коммерческое поле вообще сократится. Платная медицина, образование и некоторые иные виды бизнеса могут быть даже запрещены как паразитические. Их национализация, как и перемены в целом, не произойдут без активного вмешательства масс. Но не стоит думать, будто капитал от этого только проиграет. Его концентрация, видимо, возрастет, а избавление потребителей от многих расходов на услуги высвободит средства для покупки промышленных товаров. На пользу монополиям пойдет и дальнейшее вытеснение мелкого и среднего бизнеса.

Капитализм неоднократно видоизменялся, проходя через смену волн в большие кризисы. Он может изменить еще раз. Он может взять на вооружение многое из того, с чем беспощадно боролся в эру неолиберализма. При этом зрелость классового сознания рабочих остается недостаточной для того, чтобы заменить буржуазный строй революционным порядком и шагнуть к социализму. Капитализм как мировое явление не исчезнет пока не дойдет до предела возможного развития. Этот предел близок, но он еще не достигнут. Впереди новый этап общественного развития и в ходе него, вероятно, подготовка предпосылок новой формации завершится.

Структурные изменения в капиталистической системе должны будут произойти вместе с переменами в технике. Всякая смена длинных волн в истории сопровождалась научно-техническими переворотами. Изменения могли затрагивать далеко не все отрасли общественного производства. При переходе к понижательным волнам они были менее масштабны. Однако они всегда происходили. Нынешний кризис подготовляет повышательный период развития. Породившие потрясения мировой экономики противоречия указывают на необходимость масштабной революции в науке и технике. Отсутствие ее признаков в первые годы спада еще не означает, что эти перемены не произойдут позднее – на финальном этапе глобального кризиса. Какими они могут оказаться и в каких областях совершиться?

Большинство экономистов, как правого, так и левого толка предсказывают после окончания глобального кризиса слабый подъем. Вероятно, все будет наоборот. Подъем должен будет оказаться большим. Общество привыкло считать инновационной информационную сферу. Энергетика, производственное оборудование и даже транспорт воспринимаются как нечто консервативное – подошедшее к пределу развития. Но предела развития техники не существует. Вздорожание одних энергоресурсов при капитализме создает предпосылки для перехода на новые. Древесный уголь был заменен каменным, а его потеснили нефть и природный газ. В 1960-1970-е годы экономика капитализма вплотную подошла к повсеместной роботизации и автоматизации производства. Возврат к принципам широкого применения робототехники требует, прежде всего, доступности большого количества дешевой энергии.

Энергетическая революция – это главное, что ожидает человечество в рамках предстоящих научно-технических перемен. Важной частью индустриальной революции станет появление новых синтетических материалов, по качеству не уступающих старым, но значительно более дешевым в производстве. Одни отрасли ждет упадок, другие – расцвет. Сложно сказать, как конкретно произойдет технологический скачок. Но можно предположить, что прорыв в энергетике обеспечит атмосферное электричество, о котором так много говорил Никола Тесла. Дешевая энергия облегчит развитие транспорта. И если будут открыты двигатели нового принципа или революционные способы сохранения энергии, то возможным окажется массовое производство персональных летательных аппаратов. Автомобиль уйдет в прошлое. Возможно появление и других отраслей. Старые отрасли должны будут существенно измениться; так с помощью новых материалов и дешевой энергии возможна революция в жилищном строительстве.

Исторический опыт капитализма, подтвержденные им законы указывают: настоящий кризис несет человечеству не угрозу варварства, а новый переворот в его жизни. Качественные перемены в системе капитализма потребуют возврата к политике повышения образовательного уровня трудящихся, социализации иммигрантов, вывод их из искусственных гетто неформальной занятости. Должны будут подняться стандарты оплаты труда и расшириться социальные гарантии.

Наибольшие темпы роста можно ожидать не в странах центра, а в экономиках полупериферии и периферии неолиберального капитализма. Последние страны должны будут самостоятельно преодолевать социальный кризис и пройдут через череду революций. Дешевая низко квалифицированная рабочая сила не будет востребована, но окажутся ценными потребители и образованный персонал. Это противоречие будет разрешено через политику повышения культурного уровня масс и всеобщей занятости. Продолжительность рабочей недели сократится. Это станет дополнительным стимулом для перехода новую технику.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что наивно ожидать, будто описанные перемены станут возможными с добровольного согласия монополий. За годы кризиса капитал не только осознает полный экономический крах неолиберализма, но и должен будет отступить перед напором классового движения. Любые улучшающее положение рабочего класса проекты реформ воспринимаются сегодня правительствами и капиталом как наглые, абсурдные и недопустимые. Это настроение предстоит сломить. Усилившееся в кризис наступление на права трудящихся не ведет к восстановлению роста, но рождает растущее возмущение низов. Даже реформирование капитализма в целях преодоления глобального спада потребует во многих странах политических революций.

Современная экономика еще нуждается в низкооплачиваемом труде иммигрантов из отсталых стран. Снижение этой потребности уже создало условия для обострения политической ситуации во многих странах. Восстание народных масс Киргизии в апреле 2010 года показало путь перемен для стран периферии, где неолиберализм создал тяжелейшую социально-экономическую обстановку. Деградация классового сознания трудящихся более развитых стран не была тотальной. Массы способны на борьбу за лучшее будущее, но вряд ли готовы для нового общественного строя – социализма. Формирование его материальных предпосылок еще не завершено. Ненужность класса собственников должна приобрести всеобщую очевидность, а участие трудящихся в управлении экономическими объектами стать необходимым. Все это невозможно еще на нынешнем этапе истории.

На новой структурно-технической базе еще при капитализме могут быть сняты многие проблемы окружающей среды. Затраты на преодоление экологических проблем способны оказаться относительно невелики. Массовая переработка старого мусора при дешевой энергии может стать высоко рентабельным делом. Все это не имеет ничего общего с либеральным мифом о «зеленой экономике» с ветряными генераторами, солнечными батареями в Сахаре, биотопливом и отдельными мусорными урнами для стекла, бумажек и пластика.

В Докладе ИГСО «Кризис глобальной экономике и Россия» от 9 июня 2008 года нами была названа примерная продолжительность кризиса, в который тогда еще мало кто был готов поверить. Предполагалось, что пик кризиса – основное падение придется на 2009-2010 годы. Депрессия с перестройкой экономики для нового развития должна была растянуться до 2013 года. Расчет строился на опыте предыдущих больших кризисов капитализма. Администрация США и правительства других стран смогли осуществить беспрецедентную финансовую накачку корпоративного сектора. Потери спекулянтов были восстановлены, а сами спекуляции возобновились почти с прежней силой. По некоторым оценкам частный сектор планеты получил 15 трлн. долларов, а эмиссия американской валюты превысила к 2011 году 9 трлн. Развитие кризиса замедлилось, что делает повторный крах вопросом ближайших месяцев или лет. Затягивание кризиса может привести к окончанию его позднее, чем мы прогнозировали. При этом социально-политические перемены получают дополнительное время на вызревание.

Некоторым аналитикам кажется, что современный кризис капитализма похож на кризис 1970-х годов. В глаза бросается ставка правительств на старые проверенные механизмы регулирования, странные победы с их помощью нас падением экономики и новые – еще большие проблемы в итоге. Технологическая революция тогда произошла не в преддверии проблемной эпохи (как это было прежде), а уже в ходе нее. Не секрет, что многое в компьютерном и программном мире тех лет было создано энтузиастами в гаражах. Но современный глобальный кризис, это 1970-е годы наоборот. Движение в нем происходит не к установлению нелиберальной экономики, а от нее. Капитализм должен пройти от краха эффективности старой модели, через отчаянные попытки ее спасти, к установлению новой.

По окончании современного кризиса миру потребуется приблизительно 25 лет, чтобы подойти к новому большому кризису. Установление новой типа регулирования не избавит экономику от кризисов перепроизводства и от очередного системного кризиса – кризиса пределов волны. Скорее всего, переход от застоя к подъему на новой технологической основе не произойдет во всех странах одновременно. Запаздывающие области планеты будет обречены на особенно сильные политические потрясения. Посткризисный подъем не уничтожит отсталость, напротив – ее степень еще более возрастет, но он резко сократит пространство отсталости. Снятие проблемы неравномерности развития будет уже задачей нового исторического переворота.

Вероятно, предстоящий повышательный период окажется последним в истории капитализма. Удешевление товаров за его время дойдет до пределов товарности производства. В ходе него общество, очевидно, столкнемся с индивидуализацией заказов на продукт. Прогресс техники позволит выпускать вещи по индивидуальным параметрам. Общество окажется и более гуманным, и более сознательным. Класс собственников предстанет к концу зарождающейся волны преградой дальнейшего прогресса. Причем – преградой требующей полного и скорейшего устранения. Сужение сферы рыночных отношений по итогам настоящего кризиса со временем окажется недостаточным. Они вообще превратятся в преграду хозяйственного развития.

Обобществление ряда рыночных областей в ходе преодоления кризиса позволит сохранить эффективную эксплуатацию труда в корпоративном частном секторе. Национализированные области промышленности будут субсидировать коммерческие предприятия. Капитализм не утратит свои «родовые признаки». Противоречие между наемным трудом и капиталом сохранится, как сохранится и борьба классов. Но в отличие от неолиберальной эпохи ее значение резко возрастет. Это отразится и на политике: вес масс в ней вновь поднимется. Развернется борьба за новые социальные реформы. Возродятся и примут новые черты массовые рабочие партии.

Немаловажным итогом нынешнего мирового кризиса должно будет стать изменение структуры потребления. Признаки этого уже заметны. Но без экономического переворота они не могут быть прочно закреплены. Развитие сельского хозяйства в новую буржуазную эпоху далее пойдет по промышленному пути. Экологические стандарты смогут сделать его продукцию более чистой, а технологическая революция поможет сделать производство пищи более массовым и доступным. Питание и здоровье сотен миллионов людей улучшится. Логично также предположить новый прогресс медицины при ее доступности (декоммерциализации).

Неолиберальный капитализм сурово прошелся по сознанию левых. Убежденность в силе прогресса отступила перед апатией. Вместе с ней в умах поселилось представление о капитализме как некой демонической силе давно завершившей свое развитие. Большинство левых и сейчас готово сказать, что мир давно объективно созрел для нового строя. Но как тогда объяснить, что этого до сих пор не произошло? Как бы мы не ненавидели капитализм, он продолжает свое противоречивое развитие. Мы заранее знаем, каким окажется его итог, на знаем ли мы также точно, какие этапы может еще пройти буржуазный мир до своего краха?