Капиталистическое человечество решило, что приручило деловой цикл. И было наказано за самонадеянность возвращением депрессивной экономики образца 1930-х, уверен лауреат Нобелевской премии Пол Кругман.
Для того чтобы пояснить читателям, что происходит с экономикой в период текущего кризиса, Пол Кругман прибегает к простой модели. В качестве таковой он выбрал некий кооператив бебиситтеров. Идея кооператива заключалась в том, что соседи попеременно сидели с детьми, получая за это купоны. Купоны использовались потом, когда надо было оставить детей с кем-то, а самим уйти. Рецессия в этой экономике началась из-за нехватки спроса на услуги: все старались накопить купонов впрок, особенно зимой, когда ходить особенно некуда. Решить эту проблему удалось увеличением предложения купонов, что помогло заново запустить процесс их обмена на услуги.
Большая экономика столкнулась в последние годы c теми же проблемами, что и бебиситтеры, и оказалась в состоянии, характерном для депрессии 1930-х годов: «Прежде всего это означает, что впервые за много лет слабость экономики спроса (частные расходы, недостаточные для того, чтобы в полной мере загрузить имеющиеся производственные мощности) стала наглядным для всех действующим ограничением, препятствующим процветанию для большей части мира». Но в отличие от случая с кооперативом простые рецепты не сработали.
Автор объясняет это тем, что в последние десятилетия никто из экономистов всерьез не развивал теорию спроса. В этом, казалось, не было необходимости. Практические инструменты противодействия сужению спроса, используемые на основании базовых постулатов этой теории, долгое время срабатывали. Контролеры финансовой системы успешно использовали кредитно-денежные инструменты, поощряя приток денег в экономику. Это привело к самоуспокоенности, появилась уверенность, что удалось оседлать деловой цикл. И пусть иногда случаются неудачи, но предпосылки большой рецессии и общемировой депрессии ушли в прошлое. Поэтому теоретические диспуты вяло велись вокруг тезиса «Нехватка общего спроса со временем излечится сама собой, но это произойдет только в том случае, если заработная плата и цены перед лицом безработицы быстро упадут». Однако мало кто задумывался, как определить временные рамки этого падения и можно ли воздействовать на него с тем, чтобы свести к минимуму негативные последствия этого процесса. В итоге, когда обычные инструменты стимулирования спроса не сработали, никто не смог предложить другую программу борьбы с кризисом.
Впрочем, по мнению Пола Кругмана, сыграло свою роль и узкое представление экономистов и властей об объекте воздействия — кредитно-денежной системе экономики. Так, одной из движущих сил кризиса в США стала внебанковская система банковских услуг, занимающаяся субстандартным кредитованием. Президент New York Federal Reserve Bank говорил следующее: «Масштабы использования долгосрочных рискованных и относительно неликвидных активов, финансируемых с помощью очень краткосрочных обязательств, делают многие из механизмов и институтов этой параллельной финансовой системы уязвимыми для классического “набега”. Но без защиты, такой как страхование депозитов, имеющейся у банковской системы, снижение рисков становится невозможным». В какой-то момент внебанковская система по объемам услуг превзошла традиционную банковскую, но системы финансовой безопасности для нее не появилось, поскольку ее развитие совпало с политикой антирегулирования американской экономики. В целом экономическая система стала уязвимой и хрупкой. Оставалось только ждать, когда что-то сломается.
В итоге, когда на фоне падения цен на недвижимость у компаний небанковского сектора уменьшилась подушка капитала, сработал механизм «самовозгорающегося» финансового кризиса. Весь процесс напоминал классический «набег» на банки. Для расширения кредитования финансовые власти стали накачивать деньги в банки, но те не смогли покрыть сокращения кредитования небанковского сектора. Произошло сжатие кредитования и исчерпание количества свободного капитала.
Пол Кругман не ограничивается критикой экономистов и властей. Он предлагает ряд практических шагов. Прежде всего, по его мнению, для восстановления мирового хозяйства требуется вспомнить основы кейнсианской экономики. Поскольку не ясно, насколько быстро будет идти экономическое восстановление, и сохраняется реальная опасность возникновения новых пузырей, аналогичных ипотечному, следует увеличить государственные расходы и усилить прочие возможности фискальной политики. Из-за глобализации экономики, считает нобелевский лауреат, странам мира необходимо скоординировать действия, делая примерно одно и то же. Кроме того, надо заставить все свободные ресурсы работать. В дальнейшем важно где-то создать, где-то восстановить регулирующие механизмы и способы борьбы с экономическими потрясениями.
Для достижения этой цели Кругман не предлагает ничего чересчур эффектного или потрясающе оригинального, зато его взгляд на вещи как минимум реалистичен. Прежде всего, говорит он, необходимо осмыслить происходящее и сделать выводы. И сформировать новую структуру экономического развития, которая позволит в дальнейшем не наступать на грабли депрессивного образца 1930-х годов.
Пола Робина Кругмана — выдающегося американского макроэкономиста, публициста, а также последовательного критика денежно-кредитной политики администрации Джорджа Буша — попытка ответить на ключевые вопросы современной действительности: «Почему происходят кризисы?» и «Как минимизировать последствия депрессивных состояний экономики?».
Незаурядная эрудиция, тонкая ирония, иногда переходящая в интеллектуальную язвительность по отношению к своим оппонентам, превращают это произведение в увлекательное чтение.
Умение автора рассуждать на сложнейшие экономические темы в удивительно доступной форме сделало эту книгу экономическим бестселлером многих стран мира.
Книга рассчитана на экономистов и всех, кто интересуется вопросами развития экономики.
