Автор: Смирнов А.С., старший преподаватель, эксперт по инвестициям.

Введение. Цикличность как важнейшее явление индустриальной и постиндустриальной эпохи. Догматизм теории Н. Кондратьева.

События в глобальной экономике в 2008-2011 гг. показали, что циклическое развитие не только сохраняется в постиндустриальную эпоху, но и остается фундаментальным явлением экономики и политики, исследуемым в последние 2 десятилетия недостаточно и, чрезмерно узко.

Основной причиной этого стало отсутствие единой экономической теории циклов и жесткое обособление экономических, исторических и политических исследований цикличности. Нередко отрицаются даже классические циклы Жюгляра, начало чему положил еще У. Митчелл в 20-е гг. ХХ в., подменивший теорию циклов статистическими рядами.

Другой причиной неэффективности изучения цикличности является догматизм, некритическое следование устаревшим экономическим теориям нач. ХХ в.

Прежде всего, это относится к теории больших циклов Кондратьева, а также к ее последующей интерпретации Шумпетером. В ряде работ [1] автор показал, что больших циклов конъюнктуры Кондратьева не существует, а устаревшие догматы этой теории лишь укрепляют позиции тех, кто вообще отрицает значение и периодичность циклов.

Стремясь преодолеть догматизм, автор исследовал фундаментальные вопросы: как возникла теория больших циклов Кондратьева? Каковы ее методологические предпосылки? Что было истинной причиной конъюнктурных колебаний в XIX в.?

Было показано, что Кондратьев взял за основу своей теории гипотезу Туган-Барановского в работе «Бумажные деньги и металл» (1917 г.). Туган-Барановский ошибочно предположил, что большие колебания конъюнктуры объединены в циклы подобные увеличенной копии малых циклов Жюгляра. А значит, состоят из повышательной и понижательной фаз.

Предположения Туган-Барановского своего научного наставника Кондратьев неоднократно повторял в работах по циклам, что можно объяснить преемственностью исследований. Тем более, что Туган-Барановский писал о важности для экономистов исследовать большие волны, но умер в 1919 г. Получалось, что Кондратьев продолжил исследования своего научного предшественника.

Но все дело в том, что сама гипотеза Туган-Барановского не основывалась ни на каких исследованиях больших волн! Парадоксально, но смену конъюнктурных волн он объяснял «изменением конъюнктуры товарных цен»! Т. е., смену конъюнктуры объяснял конъюнктурой же! Именно эта тавтология стала методологическим основанием больших циклов Кондратьева.

Иначе говоря, предположения Туган-Барановского сами нуждались в серьезных исследованиях и доказательствах. Но вместо этого Кондратьев a priori превратил их в основу всей теории больших циклов конъюнктуры!

Т. о., предельно упрощенная модель циклов Жюгляра в интерпретации Туган-Барановского, и стала фундаментом теории больших циклов.

Все последующие усилия Кондратьева были направлены на доказательства наличия больших циклов, повторяющих алгоритм циклов Жюгляра. Такова весьма сомнительная методологическая основа теории Кондратьева. Никаких серьезных аргументов цикличности конъюнктурных волн XIX в. не было приведено.

Не меньшими пороками страдала и методология обработки статистических данных, в частности, «выравнивание» тренда и «подвижная средняя», с помощью которой у Кондратьева исчезали те самые циклы Жюгляра, модель которых была использована для построения больших циклов. А экономический рост превращался в стагнацию.

Но критический анализ далеко не исчерпывается простым выявлением методологической несостоятельности теории больших циклов конъюнктуры.

Исследовав обширный статистический и исторический материал, автор выявляет истинные причины больших конъюнктурных колебаний в XIX в.: Наполеоновские войны, индустриальную революцию, систему золотого паритета и становление мирового рынка зерна. Каждый из этих факторов сыграл решающую роль в конъюнктурных колебаниях 1789-1814 гг., 1815-1848 гг., 1849-1873 гг., 1874-1896 гг. Причем эти колебания были не частью больших циклов, а отдельными экономическими отрезками в 24-30 лет. Это означает, что циклов в 45-60 лет не существует.

Автор показывает, что большие конъюнктурные колебания были присущи только аграрно-индустриальной экономике XIX века. Именно в этом веке шла конвергенция аграрного и индустриального хозяйства и возникла аграрно-индустриальная экономика. Она не могла существовать ни в XVIII в., когда индустрия только зарождалась, ни в ХХ в., когда индустриализация полностью победила, и земледелие само стало индустриальной отраслью. Тем более абсурдно искать большие циклы Кондратьева в XXI в., когда индустриальную экономику сменяет постиндустриальная.

Итак, главный вывод: большие циклы Кондратьева не существует, и не существовали. А большие волны конъюнктуры: явление исключительно XIX в. Для ХХ в. была присуща конъюнктура «вековой инфляции»! Нетрудно понять, что конъюнктура «вековой инфляции» ХХ в. и конъюнктура больших волн XIX в. глубоко отличны друг от друга. Уже отрезок 1896-1920 гг., был не повышательной волной третьего большого цикла, как думал Кондратьев, а началом «вековой инфляции» ХХ в.!

Здесь автор следует принципу, высказанному известным экономистом И. Фишером: «В научном исследовании нет иного выбора, как только найти и установить непрекрашенную истину». [2]

Так что приходится признать: теория больших циклов конъюнктуры была неприменима к ХХ веку, а значит устарела уже при ее создании: в 1925 г. Другой вопрос, что Кондратьев не мог этого знать, так как только в сер. ХХ в. выявилась вся глубина различия экономической эволюции и конъюнктуры XIX и ХХ вв. В частности, именно в сер. ХХ в. вполне проявила себя «вековая инфляция»

Следовательно, сегодня «теория Кондратьева» играет туже роль, какую 70 лет играла такая же бездоказательная теория коммунизма Маркса. С ее помощью с догматическим упорством пытаются понять не только настоящее, но и будущее. Закономерно, что реанимирована она была в России именно в 1990-1992 гг., когда потерпела крах теория коммунизма.

Однако, критика теории Кондратьева, как бы она не была важна, не является главным в данном исследовании, и тем более его самоцелью.

Основная цель этого исследования - выявление истинных длинных циклов, их теснейшей зависимости и связи с короткими циклами Жюгляра.

Нетрудно предвидеть жестокий скепсис как последователей Кондратьева, так и противников теории больших циклов. Опровергнуть теорию Кондратьева, чтобы навязать свою! Это ли не величайшее преступление?!

Надеемся, что достойным ответом на неизбежный жестокий скепсис будет весьма точное соответствие новой теории длинных и коротких циклов исторической экономической практике. В том числе, и современной. Главное достоинство новой теории автор видит в том, что она объясняет на инновационной основе не только долгосрочную эволюцию индустриальной экономики, но также и краткосрочную.

Причем автор не изобретает каких-то сверхновых методов исследования, как и новых циклов. Это хорошо видно из приведенной выше таблицы. Истинных циклов в эволюции экономики XIX-XX вв. существует лишь два вида: короткие циклы Жюгляра и длинные циклы, опять же состоящие из 3-х циклов Жюгляра.

Т. о., настоящие длинные циклы во времени близки полуциклам больших циклов Кондратьева. Периоды в таблице, вроде 1816-1900 гг. циклами не являются, так как они не повторяются, а значит, не цикличны.

Из этого следует, что главным нервом данного исследования являются наиболее известные, классические циклы Жюгляра. Но автор выявляет их различие: циклы Жюгляра не одинаковы и делятся на циклы роста, инноваций и сдвига. Соединение трех таких циклов, следующих друг за другом, и составляет длинный цикл.

Следовательно, мы не можем понять природу коротких циклов без исследования длинных циклов, и наоборот. Сущность длинных циклов невозможно понять без исследования циклов Жюгляра: сменяющих друг друга циклов роста, инноваций и сдвига.

Как будет показано, в 2002-2009 гг. протекал цикл роста, а сменил его цикл инноваций 2010- около 2017 гг. Как и для более ранних циклов инноваций XIX-ХХ в., для современного цикла характерно усиление не только экономического, но и политического напряжение, которое позволяет снизить развертывание инноваций.

Новые опасности и вызовы поджидают глобальную экономику и политику в цикле сдвига около 2018-2027 гг. Автор показывает, что именно в циклах сдвига в XIX-XX вв. произошли едва ли не все политические катастрофы: революции и крупнейшие войны, в том числе, две мировые.

Т. о., длинные циклы не являются увеличенной копией циклов Жюгляра, как это представляли Туган-Барановский, Кондратьев, Шумпетер и современные кондратьевцы. а имеют свою, только им присущую внутреннюю динамику. Поняв этот внутренний алгоритм истинных длинных циклов можно осознать настоящее глобальной экономики и предвидеть будущее.


[1] См. например: Еще раз о мифе кондратьевских волн. Экономист. 2012 г., №4. с. 26-60.

[2] Фишер И. Покупательная сила денег. М., 2001, с. 264.




Читайте также: