МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА

КРИЗИС ГЛОБАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ

Василий Колташов, книга, ноябрь 2009 г.

Часть 2. На пульсе кризиса

Кризис и политические перемены в России

«Дальнейшее развитие экономического кризиса породит крупные политические перемены в России. Изменения коснутся государственной системы и всего общества. Ведущую роль в процессе сыграют низовые общественные движения. Смена общественного сознания вызовет к жизни массовую политику», - так звучал один из немногих политических прогнозов сделанных в ИГСО весной 2009 года.

Стабилизация мировой экономики с приближением лета все больше воспринималась как начало завершения кризиса. После масштабных вливаний средств в национальное хозяйство США положение американских банков стабилизировалось. Они получили деньги для спекулятивной активности, что выразилось в нефтяных и биржевых играх на повышение.

Международная финансовая поддержка Соединенных Штатов при наращивании эмиссии доллара привела к временной стабилизации американской, а с ней и мировой экономики. В условиях этой стабилизации ухудшения не прекратились, а замедлились и в целом оказались менее заметны. Корпорации получили необходимые им кредиты и сохранили платежеспособность. Несколько активизировался потребительский спрос в США.

Признаки экономических улучшений были поняты многими аналитиками как сигналы неминуемого дальнейшего оживления. Однако исчерпание финансовых ресурсов правительств наряду с грозящим ускорением инфляции вследствие активной эмиссионной политики государств, а также ослаблением реального сектора грозило в какой-то момент привести к завершению периода стабилизации.

Одна часть российских верхов после первоначальной эйфории начала осознавать угрозу окончания стабилизации. Другая часть большого бизнеса и бюрократии верила, что стабилизация по мере оздоровления финансового сектора приведет к окончанию рецессии. В августе ведущие лица правительства заявили об одержанной над кризисом крупной победе: дно оказалось пройдено. Дальше следовало ожидать медленное восстановление экономики. В подобное легко было поверить, но совсем непросто было доказать прохождение дна. Торгово-промышленный спад не был остановлен, а внутренний рынок был существенно уже, чем год назад. Назревал новый всплеск проблем в банковском секторе, хотя на его поддержание и выделялось в 2009 году примерно $250 млрд. Надеждам на скорое преодоление кризиса вновь выглядели неубедительными.

Правительство России рассчитывало пережить кризис без серьезных перемен в социально-экономической системе страны. Проводимая политика сохраняла неолиберальный характер, несмотря на стихийно начатый переход к протекционизму. Однако кризис все более демонстрировал как несостоятельность хозяйственной линии властей, так и непригодность государственной машины в существующем виде для перестройки экономики России. Государственная надстройка выражала интересы сырьевых монополий и строго придерживалась курса на периферийное развитие страны.

Всевластие бюрократии породило повсеместную коррупцию. Унитарный характер государства и отсутствие достаточных свобод мешало открытой дискуссии по выработке антикризисного плана. Недемократичность управления лишала политические перемены легального пути.

Переориентация экономической политики с увеличения экспорта на развитие внутреннего рынка оставалась невозможной не только из-за институциональных преград. Определяющее значение имела социальная пассивность российских граждан. На это как на неизменный фактор рассчитывали в правительстве. Однако затягивание кризиса, несмотря на постоянные обещания его скорого окончания, не могло не вызывать перемен в общественном сознании.

Кризис породил массовое разочарование в возможностях рыночной экономики и тревогу за будущее. Накануне спада люди ожидали дальнейшего улучшения жизни вследствие экономического роста. Многие переживали депрессию, которая со временем грозила обернуться масштабной переоценкой ценностей. Оживление общественной жизни оказывалось неминуемо. Именно оно должно подтолкнуть к большим переменам в России.

ЕГЭ вреден для экономики России

Введение Единого Государственного Экзамена (ЕГЭ) на тестовой основе наносило вред экономическому развитию России. Не приносил пользы национальному хозяйству также переход к компьютерному тестированию студентов. Вопреки отстраненности либеральных экономистов от проблем образования, в ИГСО полагали: система ЕГЭ способствует дальнейшему понижению интеллектуального уровня работников, что чревато в новых хозяйственных условиях серьезными проблемами для предприятий и национального хозяйства России.

Глобальный экономический кризис выявил низкий уровень компетенции большой части персонала российских компаний. Крайне слабым показало себя руководящее звено. Накануне кризиса господствовало представление, что экономике, прежде всего, нужны специалисты узкого профиля, не обладающие «посторонними» знаниями. В результате уже на первом году кризиса проявились слабость и бессистемность образования персонала, низкая способность менеджмента и технических кадров к творческому мышлению. Обнаружилась также слабая склонность работников к расширению собственного кругозора.

Выход России из экономического кризиса может быть связан только с переходом к стимулированию внутреннего спроса при технологическом перевооружении индустрии. Изменениям должны подвергнуться системы управления и организации производства. Это требует подготовки огромного числа профессионалов нового качества. Место узкого специалиста предстоит занять работнику обладающему многосторонними знаниями. Даже для отдельных предприятий тренинги персонала не могут стать решением. Проблемой является не дефицит неких навыков, а общая слабость интеллектуально-психологической подготовки сотрудников. Предстоит поднять образовательный уровень многих старых кадров и прекратить подготовку слабых специалистов, на что сейчас негласно направлена вся система образования.

Под давлением кризиса некоторые компании начали привлекать более грамотные кадры еще осенью 2008 года, одновременно стараясь рационализировать свою работу. Предпринимались осторожные шаги по уменьшению бюрократической надстройки бизнеса. Однако перемены еще не затрагивали основ: рутинный контроль над узкими специалистами с низким уровнем мотивации не был заменен автономностью профессионалов широкого профиля. Напротив, грамотные кадры продолжали терроризироваться «процессным контролем» со стороны менеджмента, не понимающего конкретной специфики работы. Реформа системы образования развивалась в докризисном русле, что явно противоречило задаче преодоления кризиса и дальнейшего хозяйственного развития России.

Тестовый характер ЕГЭ окончательно переориентировал систему образования с предоставления знаний и навыков самостоятельного обучения на зазубривания «правильных экзаменационных ответов». Внедряемое в вузах компьютерное тестирование работало на тот же результат, довершая дело ЕГЭ. В результате хороший специалист выпускался системой образования не благодаря тестовой машине, а вопреки ней. Для повышения качества подготовки трудовых кадров требовалась смена всей национальной образовательной политики.

Стабилизация висит на волоске?

В начале мая 2009 года ситуация в реальном секторе выглядела настолько проблемной, что можно было предполагать в ближайшее время завершение стабилизации.

Замедление развитие глобального кризиса произошло вследствие громадных финансовых вливаний в корпорации. Крупнейшие компании получили от государств помощь в размере, значительно превышающем $2 трлн. Приток денежных средств позволил осуществить текущие платежи по долгам, расплатиться за поставки и разместить новые заказы. Финансовые связи между компаниями оздоровились. Не улучшилась лишь ситуация с конечным спросом. Искусственное повышение платежеспособности бизнеса помогло стабилизировать потребительский спрос незначительно.

Финансовая стабилизация изначально являлась тупиковой. Антикризисная политика правительств (прежде всего администрации США) строилась на накачке теряющих рентабельность корпораций деньгами. Коренные противоречия кризиса не затрагивались. Населению не оказывалось существенной помощи. Сокращение конечного спроса слабо сдерживалось, но не останавливалось. Хозяйственный спад не прекращался, а лишь замедлялся.

Стабилизация сразу носила верхушечный характер, затрагивая преимущественно крупный бизнес. Однако она имела под собой достаточно прочное основание: средства выделяемые банкам были огромны, а поток их далеко еще не иссяк к началу лета, хотя каждая неделя и прибавляла тревожных симптомов состояния реального сектора. В то же время материальное положение трудящихся не ухудшилось до такой степени, чтобы сделать окончание стабилизации неминуемым в ходе лета. Большинству крупных компаний удалось отсрочить долговой кризис. ЦЭИ ИГСО недооценивал мощной эмиссионной основы стабилизации. Она далеко не висела на волоске и оказалась намного продолжительней, чем ожидалось первоначально.

[ << назад | вперед >> | к оглавлению ]