Объяснял на днях приятелю свою теорию стоимости ^[1] и, по ходу дела, сказанул, что могу разъяснить любую рыночную ситуацию с помощью моей системы. И гораздо проще и лучше, чем это делают общепринятые теории. Трудовая, полезности, спроса и предложения...

На что он радостно воскликнул:

– Хорошо, ловлю тебя на слове! Вот тебе ситуация!! Объясни!!!

И рассказал, анекдот про еврея и хохла, устроивших базар в пустыне:

«Едут по пустыне на верблюдах еврей и хохол. У еврея, как водится, полный чемодан денег; а у хохла, ясно, чемодан сала.

Захотелось еврею кушать. Он и предлагает хохлу:

– Послушай, хохол, давай в базар поиграем: ты разложишь свой товар, а я у тебя его буду покупать.

– Мовы нэма ^[2]! Давай! – Отрезает маленький кусочек сала: – Пидходь, сын моисеев, купуй!

– Уважаемый! Почем ваш кусочек сала?!

– Чемодан золота!!!

– Ты что, дружок, обалдел?!! Чего так дорого?!!

– А ты, голубэ мий, походы, потовкайся по базару, може, у кого и подэшэвшэ найдэш…»

Фиксируем ситуацию. Есть первый товар – сало. Есть второй товар – золото. Который, впрочем, может использоваться и как деньги. Поэтому не будем здесь делать разницы между стоимостью и ценой товара. Называя отношение золота к салу и стоимостью, и ценой. Хотя в строгой теории такое отождествление делать нельзя. Да и, впрочем, тут важна суть обмена, а не то отношение, на примере которого она показывается.

***

Попробуем эту небыль, очень похожую на быль, осветить с помощью трудовой теории стоимости.

Совершенно очевидно, что затраты труда на добычу золота гораздо более высоки, нежели на выращивание поросят. И та пропорция обмена, которая диктуется хохлом, совсем не привязана к затратам труда, да и вообще к затратам, по производству данных двух товаров. Хотя, разумеется, в нормальных условиях, пропорция была бы другой. И она, вне сомнения была бы близка к затратам труда на добычу или производство этих товаров.

Следовательно, здесь нужно сделать первый вывод: пропорции обмена диктуются, прежде всего, не затратами труда, а обстоятельствами, в которых совершается обмен. Правда, в нормальных обстоятельствах и труд играет роль в этом деле. Но лишь потому, что от него зависят количества товаров на рынке. Пропорции обмена согласуются с затратами труда именно потому, что в обычных условиях количества обменивающихся товаров на рынке жестко зависят от трудоемкости их. Чем более трудоемок товар, тем меньше его будет, относительно другого, на рынке; и тем, значит, будет выше его стоимость по отношению к этому другому.

Когда же обстоятельства обмена изменяются, когда происходит разрыв связи между количеством товаров на рынке и количеством труда, вложенного в них, то тогда происходит и изменение меновых пропорций. Ведь в пустыне именно это и получается. Если на обычных рынках сала гораздо больше, нежели золота, и стоимость его низка, то здесь их количества равны. И, следовательно, стоимость сала возрастает неимоверно.

Кроме того, трудовая теория стоимости вообще может отдыхать, когда хотя бы один из товаров, участвующих в обмене, совсем не произведен трудом. Ведь труда в этом товаре нет, и привязывать пропорции обмена к нему – глупо. К примеру, если бы у еврея не было ничего в этой пустыне, и Бог ему, видя такое положение своего подопечного, сбросил с неба манны небесной ^[3]; то и в этом случае отношение обмена тоже было бы какое-то. Но оно, опять же, не зависело бы прямо от трудоемкости товаров. Ибо один из них достался совершенно без труда ^[4].

***

Теперь призовем на помощь теорию полезности. Даже если допустить, что наши пустынные «друзья», зная, что такое ютилы, каким-то образом высчитывают величины полезности сала и золота, то, все равно, очевидно, что пропорции обмена определяются не этим. Потому что полезности этих товаров остаются неизменными в разных обстоятельствах, а пропорции обмена – разительно отличаются. Тем более что полезность золота, если оно будет использоваться в качестве денег – это, вообще, непонятно какая вещь. В смысле полезности.

Ведь полезность, в устах западных знатоков экономической реальности – это способность товара удовлетворять человеческие потребности. А какую потребность человека удовлетворяет золото в роли денег? Потребность в обмене? А является ли эта вещь потребностью? Не есть ли она, просто, необходимостью для человека? И относить ее к потребностям – значит, совершать ошибку.

По крайней мере, совершенно очевидно, что полезность сала – это одно, а полезность денег – это нечто другое. И измерять их в чем-то одном – весьма сомнительно. Тем более соизмерять, сопоставлять. Более того, есть товары, которые покупаются не для людей, а для животных. И как соизмерить полезность для человека и полезность для животного? И, наконец, есть товары, потребляемые только в производстве. Поэтому, получается, что нужно высчитывать «полезность» их не только для людей, но и для заводов и фабрик. Для общества в целом. И вряд ли этим занимаются человеки на базарах…

Поэтому вывод второй: полезность товаров в качестве основы для определения пропорций обмена брать сомнительно. Потому что ее и вычислить невозможно, и есть она не всегда. Иногда, просто, необходимость есть. Да, и, самое главное, полезности, если они и есть, остаются неизменными, а пропорции обмена существенно изменяются. И, опять же, в зависимости от обстоятельств, в которых происходит обмен.

***

Бог любит троицу. Поэтому возьмем еще и теорию спроса и предложения. Хотя некоторые не считают ее теорией стоимости. Потому как она ничего не говорит о сущности стоимости. Лишь объясняет меновые пропорции. Да и то, преимущественно, при обмене товаров на деньги. Оставляя без особого внимания и объяснения все другие виды обмена – товаров на товары, денег на деньги, денег на товары.

Каким образом она может здесь нам подмогнуть? – Честно говоря, почти никаким. Ведь эта теория всегда говорит о «платежеспособном» спросе – о спросе, обеспеченном деньгами. Из чего автоматически следует, что обменное соотношение в виде цены уже должно быть установлено. Чтобы мы могли определить величину спроса и оперировать ею. Для разъяснения того, что происходит на рынке.

И все колебания цены эта теория пытается объяснить изменениями величины предложения товара и спроса не него. Предложение выросло – цена упала. При том же спросе. Хотя, понятно, что если цена падает, то и «платежеспособный» спрос должен изменяться. Ведь он зависит от цены, связан с нею. Поэтому, для выхода из «заколдованного» круга нужно сделать простой шаг – перейти от «платежеспособного» спроса на товар к предложению денег, от которого он зависит в не меньшей мере, нежели от цены. Ибо представляет собой частное от деления предложения денег на цену единицы товара ^[5].

Но возвратимся к нашим баранам. Каким образом можно объяснить тот факт, что предложение сала – целый чемодан, а продается его только кусочек? Ведь, по идее, все предложение сала должно участвовать в обмене. И оказывать влияние на его цену. Как это бывает на обычных базарах. Где, даже единственный продавец на рынке, старается выкладывать на прилавок все, что он привез. А не только кусочек выставляет ^[6].

Третий вывод: теория спроса и предложения совершенно не в состоянии объяснить пропорции обмена, складывающиеся в необычных обстоятельствах. Для этого у нее нет, просто-напросто, теоретических инструментов для такого объяснения. Ибо понятий предложения товара и «платежеспособного» спроса на него заведомо недостаточно для объяснения того, что в таких ситуациях и почему будет происходить.

Впрочем, если взять и обычную обстановку, но без изменения «пустынного» предложения золота и сала, то и тут теория спроса сядет в лужу. При условии, если допустить, что на обычном базаре есть, тоже, только один хохол с чемоданом сала и один еврей со своим золотом. А все другие участники продают иные продукты питания и пользуются не золотыми деньгами. Тут та же ситуация – предложение сала и золото то же самое, что и на пустынном базаре, а соотношение будет противоположное: не чемодан золота за кусочек сала, а, как раз, наоборот. Что еще раз доказывает: дело не только в спросе и предложении обменивающихся товаров, но и в чем-то более глубоком, что имеет более мощное влияние и на спрос и предложение, и на саму меновую стоимость вообще.

***

А теперь настал черед прояснить ситуацию с помощью соотносительной теории. Для чего нужно отказаться от использования на самом общем уровне понятия «платежеспособного» спроса на товар. По причине его второстепенности. Но зато ввести в работу следующие вещи:

1. Натуральный спрос на первый товар.

2. Предложение второго товара. (Предложение денег, если золото используется в их качестве.)

3. Натуральный спрос на второй товар. (Спрос на деньги со стороны хохла.)

Кроме того, нужно ввести в оборот такую штуку, как человеческие возможности. Человеческие действия в потенциальной форме (деяния, когда есть и бездействие в качестве товара). Потому, что на рынке, все-таки, главные действующие объекты именно люди, а не товары. Товары есть лишь то, что создает людям определенные возможности. Возможности потребительные, трудовые, меновые и т.д.

И рассмотрим сначала ситуацию с салом и золотом на обычных рынках, чтобы легче было понять их связь на форс-мажорном.

В обычных условиях участники обмена имеют кардинально другие возможности, нежели в необычных. Сала, как правило, намного больше, нежели золота. Его продают многие. Поэтому у покупателей есть возможность выбирать продавца. Чего нет в условиях пустыни. (То есть, увеличение предложения сала, по сути, представляет собой увеличение возможностей покупателей его. У них появляется возможность выбора. И, в то же время, это уменьшение возможностей продавцов. Ибо увеличивается конкуренция.) Кроме того, покупатели сала могут свои потребности в пище удовлетворить и вообще без него. Те же иудеи и мусульмане никогда сала не приобретут, если есть возможность потреблять другие животные продукты.

В обычных условиях количества сала и золота на рынках будут определяться трудоемкостью этих товаров. Поэтому обменное соотношение их будет тяготеть к количествам труда (затрат) на производство или добычу этих товаров. Из чего у трудовиков возникает ложное убеждение, что пропорции обмена всегда определяются затратами труда. Ложное потому, что это в подавляющем большинстве случае так. Но не всегда так. Поэтому этот закон нельзя считать всеобщим. А действующим лишь при определенных условиях. Именно: когда количества товаров на рынке жестко зависят от их трудоемкости. Когда количества эти обратно пропорциональны ей.

Что касается «полезности» товаров, то есть, их потребительной ценности, важности, значимости для людей, то она, естественно, тоже оказывает влияние на меновую стоимость товаров. Потому, что от нее зависит спрос на этот товар. Ведь, если спроса на сало нет вообще (где-нибудь в мусульманских краях), то сколько бы его ни было на рынке, и каких бы затрат оно ни стоило, цена его будет равна нулю. Везти туда сало на продажу – это все равно, что ехать в Тулу торговать своими самоварами. Или продавать бикини чукчам.

Короче говоря, обменное соотношение непосредственно зависит от соотношения меновых возможностей каждой стороны и по каждому товару. Но сами эти возможности зависят и от спроса и предложения по каждому из товаров; и от количества людей, создающих эти вещи; и от вида связи между этими людьми (полиполия или монополия); и от потребительных потенциалов людей; и от их потенциалов трудовых.

И, в конечном счете, установление меновых пропорций определяется именно эти. Обобщенно говоря: пропорции обмена определяются позициями сторон в обмене. Силой этих позиций, составленных из определенной совокупности возможностей сторон. И до обмена, и в процессе обмена. Дообменных возможностей и возможностей обменных.

Что же касается ситуации в пустыне. То ей можно дать такое окончательное объяснение. Возможности участников обмена, их позиции в форс-мажорных обстоятельствах резко изменяются. И именно это оказывает определяющее воздействие на соотношение обменивающихся товаров. И изменяет его до такой степени, что это вызывает у людей удивление. А при юмористическом изложении и смех. Вследствие необычности описываемых ситуаций.

В пустыне у еврея нет возможности утолить его потребность в пище другими продуктами. Ни чужими, ни своими. (Золото, даже в пустыне, грызть не будешь.) Возможность есть только одна – сало. И, кроме того, есть только одна возможность и в том смысле, что продавец всего один. Это тоже чрезвычайно важно. Наоборот, у хохла все выглядит наилучшим образом по сравнению с обычными обстоятельствами. Он – монополист на рынке. Его товар – такой, что им можно удовлетворить главную потребность в создавшихся условиях – в пище ^[7].

Необходимость в деньгах, конечно, есть всегда. Даже в пустыне. Тем более у хохла. Но, в принципе, когда речь идет о выживании, то тут, самом собой, не до денег. Поэтому хохол и выдвигает такое условие еврею. Четко представляя себе и его возможности, и свои. В данных условиях. Не зря же он отсылает иудея к другим продавцам. Хорошо понимая, что их нет. И тому некуда деваться. То есть, то, чем руководствуются участники обмена всегда и везде, то, что они видят и могут оценить (даже при наличии небольшого ума и опыта) – это возможности свои и возможности чужие в обстоятельствах, в которых совершается обмен. И в зависимости от этих возможностей люди и действуют.

____________________

^[1] См. http://sovet14.narod.ru/STS/STS.7V.pdf .

^[2] Нечто вроде «Нет проблем!»

^[3] Причем, скорее всего, он это бы сделал в таком объеме, чтобы еврей мог и сам наесться, и сала купить. Для разнообразия. Несмотря,даже, на то, что евреям сало нельзя есть. Но в Талмуде это прямо не запрещено.Поэтому в экстраординарных обстоятельствах Бог, скорее всего, одобрит и простит.

^[4] Нельзя же думать, что сам Бог трудился над ним. Он всемогущ. И все создает без всякого труда. Это человек, только, обречен трудиться. За грехи своя.

^[5] См. об этом подробнее в моей «Теории товарного спроса» - http://sovet14.narod.ru/TTS/TTS.2V.pdf .

^[6] Видно, хохол родился и вырос при советской власти.Когда часто было так, что товар припрятывался, придерживался. Для создания искусственного дефицита и нелегального повышения цены. При покупке его «по блату».

^[7] Для чего, конечно, надо предположить, что воды у них есть в достатке у каждого. Ибо сало хохол, скорее всего, хорошо просолил. Чтобы в жару не пропало. И есть его без воды – смерть. Даже при хорошей очистке от соли. Ибо она уже впиталась внутрь продукта.

Антон Совет

Статья,первоначально, была сочинена в качестве одного из приложений к «Соотносительной теории стоимости» ^[1]. С целью демонстрации возможностей этой теории. В объяснении механизма установления меновой стоимости. На примере идеализированного рынка. Его очищенной от второстепенных деталей модели. Но,содержание получилось более широким. И, скорее всего, этой заметке надо было бы дать название такое: «Механизм функционирования рынка».

***

Возьмем, для упрощения, человеческое общество, состоящее всего из двух сотен взрослых,дееспособных и правомочных индивидов. У каждого из которых есть только две потребности. Одинаковые по виду и силе у всех людей. И предположим, далее, что все это общество разделено на две равные части, живущие в различающихся по условиям обитания местностях. Причем, расположенных не так далеко, чтобы две половины общества не могли контактировать между собой.

Примем, что для удовлетворения первой потребности людям еженедельно нужно 5 штук какого-либо предмета потребления, а для удовлетворения второй – 10 литров какого-то другого. А местность первой сотни может дать каждому, в среднем, в неделю, по10 штук предметов для удовлетворения первой потребности, и, к сожалению (а может, и к счастью) абсолютно ничего для второй. В то же время, у второй половины наблюдается противоположная картина: первая потребность не может быть удовлетворена вообще, зато вторая – с лихвой. По 20 литров, в среднем, на каждого. Выходит.

Логика дальнейших действий гомо сапиенс в таких ситуациях совершенно очевидна: они устроят рынок,на котором будут раз в неделю обмениваться между собой лишними предметами потребления ^[2]. Просто, в силу того, что никак иначе свои необеспеченные потребности они удовлетворить не могут. Если, конечно, это люди,действительно, разумные, то есть, миролюбивые и спокойные. Выдержанные в эмоциональном плане. Волевые. Не поддающиеся на разного рода порочные соблазны.В виде разбоя, воровства и т.п. скотства.

При этом,индивидуальное предложение первого товара (первара) будет равняться, в среднем,пяти штукам на каждого представителя первой стороны обмена (пермены), а совокупное предложение первой стороны составит 500 шт. Индивидуальное же предложение второго товара (вторвара) второй стороной обмена (вторменой) будет равно 10 литрам. Соответственно, совокупное предложение вторвара будет равно1000 л. Сами же совокупные спросы на эти товары с каждой стороны будут равны их предложениям.

Не нужно большого ума, чтобы предположить: через некоторое, достаточно продолжительное, время на рынке установится, при неизменности принятых условий, соотношение 2//1 (л//шт).Скорее всего, через несколько недель, через несколько актов рыночного обмена.Но вот, для того, чтобы понять – почему так происходит? – нужно, уже, ума немножко побольше.

Несомненно, в первом акте обмена, когда еще никто не менял ничего раньше, возможны отклонения в индивидуальных актах обмена как в одну, так и в другую сторону. В силу действия не главных, а второстепенных, не существенных причин. Скажем, представители первой стороны оказались более жадными и более нахальными в своих требованиях.Может, лишь потому, что их сторона находится на юге. И темперамент у них выше,чем у северян. Спокойных, неторопливых и менее скупых, не склонных к ожесточенным торгам.

Предположим, что,при таком раскладе, половина южан быстренько обменяет свои товары по более выгодному соотношению. Скажем, в среднем, по четыре литра за каждую штуку своего товара. Из чего автоматически следует, что вторая их половина останется без нужного им товара. Ведь все предложение вторвара уйдет на обмен с товаром первой половины южан:

50 чел * 5 шт/чел *4 л/шт = 1000 л.

К чему это приведет в дальнейшем? А к тому, что на следующей неделе предложение с первой стороны будет уже не 500 штук товара, а 750. Потому что к новому предложению, добытому за следующую неделю, будет добавлено и предложение, нереализованное в первом акте обмена. И вторая половина южан, наученная горьким опытом, будет, уже,гораздо более покладиста на рынке. Несмотря на свой горячий темперамент. Чтобы успеть опередить земляков и получить так необходимый им товар. Без которого,глядишь, чего доброго, и Богу душу можно отдать.

В результате чего соотношение обмена качнется в другую сторону. И станет не «четыре к одному», а, скажем, «один к одному». Что приведет к расчистке рынка от первара, но к избытку вторвара в 250 литров. Так как в обмен на этот раз пойдет только 750 л:

750 шт * 1 л/шт =750 л.

Все это значит, что на третьем этапе торгов предложение будет, уже, выше на второй стороне.Пятистам штукам товара с первой будет противостоять уже 1250 литров со второй.Что неизбежно приведет к увеличению пропорций в пользу первой стороны. А в будущем эти отклонения, с каждыми новыми актами обмена, будут становиться все менее и менее значительными. Что и приведет к установлению устойчивого соотношения «два литра к одной штуке».

И это соотношение нашим малочисленным обществом станет восприниматься божественным, священным,справедливым в высшей степени. Особенно, если оно продержится достаточно долго.А будет это лишь в том случае, если будут неизменны обстоятельства, в которых все это чудо возникло. Если будут оставаться теми же самыми возможности природы, окружающей наших людей; их количество; да и потребности их, тоже. И по величине, и по числу.

Но как только хоть одно из существенных обстоятельств изменится, то тут же будет изменено и обменное соотношение товаров на нашем гипотетическом рынке. Что совсем нетрудно изобразить.

***

Вдруг, получилось так, что представители второй стороны, северяне, стали поставлять на рынок в два раза больше своего товара. И не столь важно – по какой причине. По причине увеличения количества людей на этой стороне и охвата большей территории для обеспечения их потребностей или же,просто, потому, что изменились их умения, и они стали добывать или производить,на радость Марксу, больше своих товаров, на тех же площадях и при том же числе людей.

Примем последний вариант, чтобы не усложнять описание. И посмотрим, что произойдет в этом случае.

Сказать, что сразу,автоматически, повысится и меновое соотношение в пользу южан нельзя. Из тех простых соображений, что существенную роль в деле играют и их потребности в товаре северян. Ведь если они останутся неизменными, то никакого повышения стоимости первара не будет. Или, по крайней мере, в два раза. Как это опрометчиво утверждает Маркс в «Капитале» ^[3].

И представителям втормены придется искать новые рынки сбыта для своих товаров. А чтобы этого не произошло, чтобы не напрягать северян, примем, что потребности южан во втором товаре тоже увеличились в два раза. И стали равны не 10-ти литрам в неделю, а20-ти ^[4]. При таком сочетании обстоятельств, вне сомнения, будет происходить рост соотношения «вторвар//первар». До тех пор, пока он не достигнет отметки «четыре литра за одну штуку».

Что будет означать увеличение меновой стоимости в два раза. И не только потому, что увеличилось в два раза количество вторвара (за счет двойного роста производительности труда),но и, особо отметим, в два раза выросла и потребность в них с каждой стороны.Причем, с пристрастием следует сказать, к печали трудовиков ^[5], что для изменения меновой стоимости первара совершенно безразлично, по какой причине произошло увеличение количество второго на рынке. Вследствие повышения производительности труда;увеличения площадей и времени сбора, или, просто, увеличения числа производителей с увеличением площадей.

Даже, тут может быть и такая причина: уменьшение потребностей самих северян в их продукте. В случае,к примеру, нахождения ими более качественного продукта-заменителя. Ведь и в этом случае на рынок станет поступать в два раза больше их продукта. Ибо он весь станет им не нужен. Но южане будут продолжать его покупать, если вырастут,конечно, потребности с их стороны. При условии, что заменитель северяне нашли не в таком объеме, чтобы быть в состоянии предлагать его к обмену. Для изменения величины стоимости важны не причины изменений количеств товаров на рынке, а сам факт этих изменений. И, кроме того, изменения соответствующие потребностей людей в товарах. Ибо без этого далеко не все изменения количеств товаров на рынке ведут к изменению меновых пропорций.

***

В заключение следует отметить, что так называемый закон стоимости, согласно которому продукты обмениваются в соответствии с трудозатратами на них, существует лишь потому и тогда, когда количества товаров жестко связаны с их трудоемкостью. А так как это есть почти всегда, то и возникает у трудовиков убеждение, что это закон абсолютный, не имеющий никаких исключений. Что, естественно, не соответствует действительности.

___________________

^[1] См. http://sovet14.narod.ru/STS/STS.7V.pdf .

^[2] Возможность дарообмена пока отбросим, чтобы не увеличивать и не усложнять изложение. И перейдем сразу к рыночному обмену, хотя, понятно, первый предшествовал второму.

^[3] См. критику его размышлений на эту тему в моей «Критике «Капитала». Пункт 47.3.6-7. Адрес: http://sovet14.narod.ru/KRIK4/KRIK_0.htm .

^[4] Если предположить, что потребности южан и северян изменяются пропорционально, то тогда нужно будет принять, что производительность труда северян должна вырасти ровно в два раза. Ведь для поставки 2000 литров вторвара на рынок им нужно будет добывать не 2000 литров, как раньше, а 4000 литров в неделю. И оставлять для собственных потребностей половину.

^[5] Так в моей системе называются сторонники трудовой теории стоимости. Самый главный и многочисленный отряд которых – марксисты…

Антон Совет

Любая теория стоимости, претендующая на звание истинной, обязана дать решение проблем, существующих в области стоимости. Причем, решение правильное. Для доказательства своей истинности. Соотносительная теория стоимости* не является в этом плане исключением. И поэтому ниже приводится решение одной из таких проблем – парадокса стоимости. Парадокса Адама Смита о стоимости алмазов и воды, сформулированного им в «Богатстве народов».

В изложении самого Смита «парадокс» выглядит следующим образом:

«Предметы, обладающие весьма большой потребительной стоимостью, часто имеют совсем небольшую меновую стоимость или даже совсем ее не имеют; напротив, предметы, имеющие очень большую меновую стоимость, часто имеют совсем небольшую потребительную или совсем ее не имеют. Нет ничего полезнее воды, но на нее почти ничего нельзя купить, почти ничего нельзя получить в обмен на нее. Напротив, алмаз почти не имеет никакой потребительной стоимости, но часто в обмен на него можно получить очень большое количество других товаров»**.

***
Для начала следует немножко подправить Смита. Если брать физиологические потребности людей, то вода, конечно, обладает громадной потребительной ценностью*** в этом плане, а алмаз – вообще никакой. Зато если взять потребности более высокого уровня или потребности производственные, то здесь дело обстоит иначе. Алмаз, как предмет эстетического наслаждения и как ценный элемент для изготовления различных инструментов, вне сомнения, обладает значительной потребительной и производственной ценностью.

Поэтому говорить о том, что «алмаз почти не имеет никакой потребительной стоимости», значит, вводить и себя, и других в заблуждение. Ибо по отношению к одной группе потребностей он не имеет ценности, а по отношению к другой – весьма большую! И очень давно. Ведь еще строители египетских пирамид использовали алмазы в качестве частей режущих инструментов. Если верить историкам.

Но суть, даже, не в этом, не в соотношении потребценностей товаров, а в том, что меновая стоимость их определяется не только этим, не только их способностью удовлетворять потребности людей, но и другими факторами. Наложение которых на потребительные свойства товаров, дает, в каждом конкретном случае, некоторый равнодействующий результат. Уничтожающий прямую зависимость меновой стоимости товара от его ценности потребительной. По принципу: чем ценнее предмет, тем он дороже. На которой и построен весь «парадокс» Смита. Ведь удивление у него вызывает именно тот факт, что такой зависимости между ценностью товара и его меновой стоимостью нет. На уровне подсознания кажется, что более ценный для человека предмет, должен и более высокую меновую стоимость иметь. А это далеко не всегда так.

Для выяснения причин этого введем в рассмотрение некоторый третий товар. Например, золото. Которое является в одно и то же время и товаром, и деньгами. Что позволит говорить о цене и стоимости алмазов и воды, как о синонимах. Упрощая и разнообразя изложения. И рассмотрим случаи обмена алмазов и воды на золото в двух разных ситуациях – обычной и не совсем обычной. Или, точнее: совсем не обычной.

***
В обычных, нормальных, условиях удовлетворение потребности в воде не составляет особых проблем. Вода есть в кранах, озерах, реках, лужах, наконец. И покупают ее лишь те, кто желает пить особо чистую (или лечебную) воду. Поэтому соотношение меновых возможностей, выдвигаемое продавцами воды в форме ее предложения и спроса на деньги, будет невелико. Они будут обычно просить за свой товар лишь столько денег, сколько нужно для того, чтобы возвратить затраты и обеспечить свои потребности, которые могут быть удовлетворены только благодаря продажам воды. И если даже такие деньги им не будут давать, то торговля водой прикажет долго жить. Стоимость воды будет или очень мала, или равна нулю. Несмотря на всю ее громадную физиологическую ценность.

Что же касается алмазов, то в обычных условиях их стоимость будет велика только в том случае, если обладатели золотых монет достаточно богаты. Если они из своих доходов в форме золотых денег могут выделить некоторые суммы на приобретение алмазов. Как украшений, скажем. Или как средства сохранения богатств. И стоимость алмазов будет тем выше, чем богаче покупатели. Чем выше их меновые возможности в смысле покупки алмазов. Хотя не факт, что она и в обычных условиях будет высока. Ведь если покупатели бедны, как церковные мыши, или среди них нет ценителей алмазов, то и стоимость их, даже в нормальных условиях, будет очень маленькой или нулевой. Такой же, как у воды. Когда ее много вокруг, и утолить жажду можно и без обмена.

***
Рассмотрим теперь второй случай – необычный. Допустим, что местность, где расположен рынок наших трех товаров и живут наши герои, подвергается наступлению пустыни. Ясно, что источники воды будут засыпаться песком, реки и ручьи пересыхать. А оставшиеся хранилища воды быстро перейдут в частную собственность. Как это обычно бывает в краях, где ощущается острый недостаток воды.

В этих условиях позиции торговцев водой, их возможности меновые, значительно усилятся. Возможности свободного, внеобменного, удовлетворения потребности в воде буду почти совершенно уничтожены. И «водные» торгаши смогут диктовать условия. Будут, в максимально возможных размерах увеличивать то отношение денег к воде, которое мы называем ценой (стоимостью) ея. Так как на рынке, как правило, действуют типичные эгоисты. Экономические человеки. Рассматривающих других людей лишь как средство для решения своих проблем.

К чему это приведет? – А приведет это к тому, что покупатели воды будут тратить на ее приобретение все большую и большую часть своих денег. Не имея другой возможности получать так необходимую им воду. И это, без сомнения, приведет к сокращению или, вообще, к сведению к нулю той части доходов, что они ранее тратили на украшения. А сие однозначно приведет к падению цены алмазов. Или, вообще, к полному их обесцениванию.

***
Какие же выводы надлежит сделать из всего сказанного? – А выводы напрашиваются такие:

1.Величина меновой стоимости товара непосредственно зависит от величины меновых возможностей сторон. От тех соотношений этих возможностей, которые они устанавливают до торгов. И отстаивают их в ходе оных.

2.Сами же эти возможности содержатся в той действительности, которая представлена на рынке самими людьми вместе с теми спросами на товар и предложениями товаров, которые они предъявляют противоположной стороне.

3.Однако, и спрос, и предложение, в свою очередь, зависят от того, в каких обстоятельствах и живут люди, и совершают обмен между собой. Ведь, в примере с водой, совершенно очевидно, что наличие в первом из рассмотренных случаев возможности удовлетворять потребности в воде вне обмена, резко уменьшает спрос на нее. То бишь, стремление людей получить воду через обмен. А это, в свою очередь, изменяет меновые стремления покупающей воду стороны и ведет к уменьшению стоимости воды. Даже не смотря на ее громадную полезность.

И все это ясно говорит, что дело не только в самой потребценности предмета, но и в том, какие возможности потребители его имеют для удовлетворения своих потребностей. И чем меньше таких возможностей вне обмена, тем выше, при прочих равных, будет стоимость товара, представленного данным предметом.

Таким образом, конечный результат, получаемый на рынке в виде определенного соотношения товаров, необходимо, в теоретическом виде, получить посредством движения от исходного состояния субъектов к их конечному состоянию. Начиная с простого положения, в котором у них есть только потребности. Двигаясь потом к состоянию, в котором одни потребности обеспечены, а другие – нет. Затем – к взаимодействию сторон на рынке в виде торга. И, наконец, к практическому обмену товарами в определенном соотношении. Как венцу всему делу.
___________________
* Вариант теории для чтения в Сети: http://sovet14.narod.ru/STS/STS.7V.pdf .
** Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: ЭКСМО, 2007, с. 88.
*** Понятие «потребительная ценность» употребляется здесь вместо словосочетания «потребительная стоимость» потому, что оно является и более точным, и исключает путаницу понятий ценности и, собственно, стоимости. См. об этом, также, мою статью «Ценность» в «Свободном экономическом словаре».

Антон Совет